Я встал.
— Поговорим еще потом, ладно? — Он не возражал, и я направился к двери.
Старуха сидела в плетеном кресле перед домом. Малыш устроился рядом с ней. У меня возникло неприятное ощущение, будто она слышала все, что я сказал. А вдруг она предложила мне поговорить с Савном только для того, чтобы выведать мои тайны? Но потом я отбросил свои сомнения; если во всей нашей истории и был человек, не страдающий от избытка хитрости, так это она. Однако имелись все основания для тревоги, поэтому я решил сохранять осторожность. Пришлось поплотнее завернуться в плащ, так как заметно похолодало. Почему погода требует к себе гораздо большего внимания, когда оказываешься за городом? Пока я жил в Адриланке, мне было совершенно безразлично, какая стоит погода, хотя я довольно много времени проводил на свежем воздухе.
Я уже давно понял, что менестрели похожи на крючки для сапог — ты всякий раз натыкаешься на них, когда отправляешься в кладовку за чем-нибудь другим, но в тот момент, когда тебе нужны именно они, оказывается, что все бесследно исчезли. Добравшись до Норпорта, я целых три часа бродил от одного постоялого двора к другому, но нигде не ожидали выступления менестреля.
Однако усердие иногда вознаграждается. Семь раз я спрашивал у местных жителей, где можно послушать музыку. Один попросту не знал, трое других не пожелали со мной разговаривать, а двое вели себя настолько грубо, что пришлось поучить их правилам элементарной вежливости. Наконец седьмая — симпатичная женщина-текла с развевающимися юбками и изумительными черными глазами направила меня в таверну, на вывеске которой красовались перья. Я легко ее разыскал, что меня удивило, поскольку к этому моменту затея представлялась почти безнадежной, и вошел в маленький задымленный зал, где собралась толпа текл, несколько орков и креот, а также отдельные представители местного дворянства, которые неизменно появляются в подобных местах. В дальнем конце зала среднего возраста текла негромко играл на старой лютне. Я прислушался и понял, что он неплохо владеет инструментом.
Я нашел свободное место на скамье в центре зала. Лойош находился при мне, так что многие посетители таверны бросали на меня недовольные взгляды; впрочем, нельзя исключить и того, что им редко приходится видеть людей с Востока. Голос певца был высоким и вполне мог показаться неприятным, но он удачно выбирал песни — наверное, в составлении репертуара и заключено искусство менестреля. Так, наемный убийца должен знать, на какие заказы ему стоит соглашаться, а когда следует отклонить выгодное предложение. Вскоре кто-то принес мне вина, которое я быстро выпил, поскольку оно оказалось не слишком хорошим. Наконец менестрель перестал играть.
Он остался сидеть на прежнем месте и увлеченно принялся за выпивку; через некоторое время я подошел к нему. Менестрель посмотрел на меня, потом перевел взгляд на Лойоша, и мне показалось, что он почувствовал себя неуютно. Что ж, это вполне естественно.
— Меня зовут Влад, — негромко проговорил я, пристально глядя ему в глаза.
— И что? — спросил он.
Нет, он не узнал имя, что меня порадовало. Как только хотя бы один менестрель его узнает, можно будет о них забыть.
— Вы можете уделить мне несколько минут?
— А что вас интересует?
Я показал ему кольцо и быстро его спрятал. Перед тем как покинуть Адриланку, я буквально в последний момент сумел достать кольцо с символом Гильдии Менестрелей. Он взглянул на кольцо и сказал:
— Да, вижу.
— Сейчас я направлюсь к выходу и перейду на противоположную сторону улицы. Встречаемся через двадцать минут, договорились?
— Хорошо. А сколько?..
— Десять империалов или больше, если вы сумеете мне помочь.
— Идет.
Я кивнул и выбрался из таверны. Сделал небольшой круг и вернулся обратно. Лойош облетел квартал и не обнаружил ничего подозрительного. Впрочем, я и не ждал неприятностей.
Через двадцать минут менестрель вышел из заведения и пересек улицу.
— Давайте немного прогуляемся, — предложил я, протягивая ему десять монет.
Сегодня я уже один раз произносил похожую фразу.
Мы зашагали рядом по темным тихим улицам. Этот квартал находился рядом с доками, и улицы здесь были узкими, совсем непохожими на Адриланку. Мне они понравились.
— Что вы слышали о Файрисе? — спросил я.
— Орка?
— Да.
— Ну, вам известно, что он мертв? — сказал менестрель.
— Да. Как он умер?
— Несчастный случай на яхте.
— Вы уверены?
Мы сделали с десяток шагов.
— До меня доходили слухи. Понимаете?
— Нет, — заявил я. — Не знаю. Расскажите.
— Кто вы?
— Друг Гильдии.
— Что происходит? Мне грозит?..
— Опасность? Нет, если нас никто не увидит вместе, но даже и в таком случае вам скорее всего нечего бояться.
— Скорее всего?
— Вот почему я не стал разговаривать в таверне, а сейчас мы прогуливаемся по достаточно темным улицам. Так что вы собирались сказать?
— Говорят, его прикончили.
— Кто?
— Люди.
— Какие?
— Просто люди.
— Почему ходят такие слухи?
— Я не знаю. Но вот что я вам скажу: всякий раз, когда умирает знаменитый человек — какой угодно смертью, — возникают разговоры о том, что его убили.
— И вы считаете, что это всего-навсего пустые разговоры?
— Да. Я ошибаюсь?
— Не знаю. Я пытаюсь выяснить. Вот почему я задаю вам вопросы. И плачу деньги. У вас ведь нет оснований подозревать нечестную игру?
— Нет, никаких.
— Хорошо. Что вам известно о закрывшихся банках?
— Империя.
— Империя закрыла банки?
— Нет, она позволила их закрыть.
— Что вы имеете в виду?
— То, что Империя не имеет права давать такие разрешения — ведь она должна стоять на страже интересов вкладчиков, — заявил менестрель.
— И почему же Империя так поступила?
— Потому что банкиры дали большие взятки.
— Вы уверены?
— Да.
— Откуда вы знаете?
— Знаю.
— Как вам удалось это узнать?
Менестрель молчал.
— Сколько вы потеряли? — спросил я.
— Почти восемьсот империалов.
— Понятно. Так вы все и узнали?
Он ничего не ответил. Я вздохнул. Пока что он не сообщил мне практически ничего полезного.
— А как насчет джарегов?
— При чем здесь джареги?
— Они вовлечены в эти дела?
— С банками? Не знаю. Я как-то не думал о них.
Замечательно. Вместо того чтобы собирать слухи, я их сам распускаю. Мне хотелось спросить: «Неужели вы не можете рассказать мне что-нибудь полезное?» — но такой вопрос не дал бы искомого результата. Поэтому я поинтересовался:
— А что вам известно о людях, которых вышвыривают с их земель?
— То же, что и всем, — ответил менестрель. — Такие вещи случаются часто, но никто не знает, почему они происходят.
— Что значит, «никто не знает почему»?
Он пожал плечами.
— Ну, здесь нет ни крупицы здравого смысла, не правда ли? Тебя предупреждают о выселении, ты отправляешься узнать, нельзя ли выкупить землю, а владелец свернул все свои дела.
— И такое часто случается?
— Конечно. Причем везде. Мне еще повезло: мы живем на земле лорда Севаана, а с ним пока все в порядке, насколько нам известно. Но у меня есть друзья и родственники, которые не понимают, что происходит, и не знают, что им делать.
Уж не знаю, почему я решил, что случай старухи уникален? Теперь мне стало ясно, что я допустил ошибку. Интересно, кому выгодно сгонять людей с их земли, чтобы ее продать — при этом ничего никому не продавая? И зачем их выселять, не предложив сначала им выкупить землю? И как могла смерть Файриса привести к подобной цепочке событий? И кто приказал устранить Лофтиса и почему? И…
Нет, подождите минутку.
— А кого-нибудь уже заставили покинуть свои дома?
— Что? Пока еще нет. Никто не в состоянии собраться так быстро, даже если бы его принудили силой.
— Да, пожалуй. Но все же…
— У вас есть еще вопросы? — осведомился менестрель.
— А? Что? О нет. Вот. Вы можете исчезнуть. — Я дал ему еще десять империалов.
Он исчез.
— В чем дело, босс?
— Смутный намек на ниточку, которая может привести к Рождению новой идеи.
— Конечно, босс. Как скажешь.
— Мне кажется, я уловил что-то важное. Дай немного подумать.
Лойош против обыкновения проявил такт и воздержался от замечаний, поэтому я не спеша зашагал дальше, продолжая размышлять. Очень трудно сосредоточиться на одном предмете, если не говоришь о нем с кем-нибудь или не записываешь этапы рассуждений, вот почему я люблю беседовать с Лойошем, когда пытаюсь сделать какой-нибудь вывод. Но сейчас мне не удавалось облечь в слова свои ощущения. Они казались слишком смутными, и дело вовсе не в том, что я упустил из виду некую существенную деталь, просто смотрел на вещи немного не под тем углом.
Спустя несколько минут я произнес:
— Понимаешь, Лойош, мы с Кайрой ввязались в это странное земельное дело нашей хозяйки, но нам никак не удается не только купить землю, но и выяснить, кому она принадлежит. И хотя нам пришлось начать именно с земли, из этого еще не следует, что главная проблема заключена в ней.
— Ты уже это выяснил, босс.
— Конечно. Но знать — это одно, а учитывать все факты, изучая новую информацию, — совсем другое…
— Что ты хочешь сказать?
— Ха. Дело в том, что я с самого начала воспринимал картину искаженно — на меня оказывали влияние известные мне факты. А теперь нужно взглянуть на нее непредвзято. И у меня появилась новая теория.
— Хорошо. Нам не хватало только теории. Ладно, куда мы направимся теперь, босс?
— Я не знаю. — В моем сознании Лойош произносил слова совсем как я сам.
— Ты смешной, Лойош. А у тебя есть какие-нибудь интересные идеи?
— Угу. Давай отсюда уйдем.
Я осмотрелся, но не заметил вокруг ничего необычного.
—