— Конечно, я бы так и поступил. Без колебаний.
Я кивнула.
— Тогда мне остается только рассказать тебе о том, что удалось выяснить сегодня.
— Давай.
— Не хочешь вернуться в дом?
— Нет.
— Хорошо.
Он надел рубашку, и я подробно выложила ему всю полученную мной информацию.
Он умел слушать. Пока я говорила, Влад стоял совершенно неподвижно, прислонившись к дереву, и лишь изредка коротко кивал. Время от времени он задавал вопросы, чтобы уточнить какую-нибудь деталь. Лойош устроился у него на левом плече. Мне показалось, что джарег тоже внимает каждому сказанному мной слову. Всегда приятно, когда твой рассказ вызывает такой интерес.
Когда я закончила, Влад сказал:
— Любопытно. Кое-что явилось для меня неожиданностью.
— То, что в эту историю вовлечена Организация?
— Нет-нет. Совсем другое.
— Тогда что?
Он покачал головой и погрузился в размышления — казалось, я сообщила ему гораздо больше, чем он ожидал (а ведь такой вариант, судя по всему, нельзя было исключать). Поэтому я немного подождала, а потом спросила снова:
— О чем ты?
— Нет, получается какая-то бессмыслица, — наконец заявил Влад.
— Почему?
— Насколько хорошо ты знаешь Безжалостного?
— Очень неплохо.
— Он может тебя обманывать?
— Конечно.
— Ну, тогда все понятно. В любом случае кто-то лжет.
— Что ты имеешь в виду?
— Дай мне немного подумать, ладно? Кое-что я должен проверить сам. А завтра мы все с тобой обсудим.
Я пожала плечами. Когда на Влада накатывает такое настроение, спорить с ним бесполезно.
— Хорошо, — кивнула я. — Я вернусь завтра утром.
— Договорились. — Потом, после едва заметной паузы: — Кайра?
— Да?
— Спасибо.
— Пожалуйста.
На следующее утро я проснулась поздно — ничто не мешало мне как следует выспаться. Я добралась до дома на окраине около полудня, но там меня встретила только собака. Сначала она держалась настороже и опасалась подходить ко мне близко. Но потом я с ней подружилась и даже немного поговорила. Многие владельцы кошек беседуют со своими питомцами, ну а с собаками разговаривают едва ли не все хозяева; уж не знаю, почему так получается.
Примерно час спустя собака встрепенулась, вскочила и выбежала из дома навстречу хозяйке. Вскоре она вернулась вместе с Гвдфрджаанси и Савном.
— Добрый день, Мать, — сказала я. — Надеюсь, вас не огорчило, что я вошла в дом без приглашения. Я сварила кляву.
Она кивнула. Мальчик уселся на пол, а она затворила ставни. Только тут я сообразила, что днем окна в доме всегда плотно закрыты. Я принесла старухе чашку клявы, которую она выпила без сахара.
— Что вам удалось выяснить, Мать?
— Совсем не так много, как хотелось бы, — ответила она. Я ждала. Гвдфрджаанси добавила: — Я пришла к выводу, что у нас две серьезные проблемы: удар по голове и сестра.
— А разве он до сих пор не оправился после удара?
— Внешне все в порядке. Но мозг Савна поврежден.
— Нет, я спрашиваю о другом — разве нельзя попытаться вылечить травму? Я знаю колдунов…
— Пока еще нет. До тех пор, пока я не буду уверена, что смогу его исцелить, я не стану воздействовать на мозг.
— Мне кажется, я вас поняла. А что с сестрой?
— Мальчик чувствует себя виноватым в том, что ей пришлось столько пережить. Здесь и заключена главная проблема. Мне кажется, он использует свою вину, чтобы отгородиться от реальности. Савн создает фантазии, в которых пытается ее спасти. Но всякий раз в последний момент что-то вынуждает его отступить перед опасностью. После чего он теряет контроль над своими фантазиями, и те превращаются в кошмары. К тому же он был учеником лекаря, и то, что он сделал, мучит его гораздо сильнее, чем любого другого крестьянского мальчишку.
Я кивнула. Во время разговора Гвдфрджаанси неуловимо изменилась. Передо мной стояла уже не просто старуха из маленького домика, наполненного уродливыми резными фигурками, — я беседовала с колдуньей и умелой целительницей разума. Мне больше не казалось странным, что местные жители часто обращаются к ней со своими проблемами.
— У вас есть план?
— Нет. Я еще слишком многого не знаю. Если я начну действовать вслепую, то могу погубить мальчика — и себя.
— Понимаю. — Немного подумав, я спросила: — А зачем вы ходите на прогулки?
— Мне кажется, он привык много ходить. Когда ему приходится долго сидеть без движения, он начинает испытывать беспокойство.
— А почему вы закрываете ставни? Из-за него или вы всегда так делаете?
— Из-за него. Он слишком много пережил, чересчур многое видел и слышал — поэтому я хочу ограничить его восприятие.
— Ограничить? Но если мальчик оказался в плену своих фантазий, разве не лучше для него от них отвлечься?
— Возможно, ты права. Но в большинстве случаев лучше отсечь все внешние воздействия. Получается, что он пытается выйти из-под давления, а новые впечатления только увеличивают нагрузку. Если бы я была полностью уверена в собственной правоте, то создала бы вокруг него поле, которое полностью отрежет его от внешнего мира. Не исключено, что так и будет.
— Вам уже встречались аналогичные случаи?
— Ты спрашиваешь, лечила ли я людей, которые так глубоко ушли в себя, что потеряли связь с окружающей действительностью? Да, нескольких. Некоторые были даже в худшем состоянии, чем Савн.
— Вам удалось им помочь?
— Двоих я сумела вылечить. Троих — нет. — Ее голос оставался невозмутимым.
Получалось, что шансов на благоприятный исход совсем не много. С другой стороны, можно надеяться, что как раз сейчас она, вопреки прежним неудачам, сумеет добиться успеха. Впрочем, меня продолжали мучить сомнения. Поэтому я спросила:
— А как вы действуете обычно?
— Я стараюсь выяснить причину болезни. Потом излечиваю физические травмы, полученные моими пациентами. После чего, когда мне кажется, что они уже готовы, я отправляюсь вместе с ними в путешествие по снам.
— Понятно.
— Тебе известно, что такое путешествие по снам?
— Да. И какого рода сны вы выбираете для таких прогулок?
— Я пытаюсь вновь подвести их к моменту, явившемуся причиной ситуации, из которой они теперь не могут выйти, и дать возможность принять другое решение.
— И в тех трех случаях вы не смогли добиться положительного результата?
— Нет. Но в одном из них я слишком мало знала, когда уходила в сны.
— Судя по вашим словам, этот метод весьма опасен.
— Очень. Я чуть не сошла с ума, а пациенту стало хуже. Он разучился есть и пить, даже с посторонней помощью, и вскоре умер.
Я постаралась ничем не выдать своих чувств, хотя это далось мне нелегко. Какая ужасная смерть — и с какими страшными мыслями приходится жить человеку, пытающемуся бороться с недугом.
— А что явилось причиной болезни?
— Моего пациента жестоко избили грабители.
— Понятно. — Я с трудом удержалась от очевидного вопроса. С такими вещами трудно потом жить.
— На мою долю пришлось гораздо меньше страданий, чем на его.
— Вовсе не обязательно, — возразила я, вспомнив о Водопадах Смерти.
— Возможно, ты права.
— В любом случае я понимаю, почему вы так тщательно готовитесь.
— Да.
Она подошла к Савну и снова села рядом с ним, взяла за плечи и заглянула в глаза. После паузы Гвдфрджаанси сказала:
— Мне кажется, что за этой маской прячется очень милый юноша. Наверное, он бы тебе понравился.
— Может быть, — ответила я. — Мне нравятся многие люди.
— Даже те, у которых ты воруешь?
— Особенно те, у которых я ворую.
Она даже не улыбнулась.
— Почему ты уверена, что я не напишу на тебя донос?
Вопрос меня изрядно удивил.
— А вы собираетесь написать? — спросила я.
— Не исключено.
— Тогда вам не следовало ставить меня в известность.
Она покачала головой.
— Но ты же не убийца, — заявила она.
— Вы уверены?
— Да. А вот твой приятель, человек с Востока, — он убийца.
Я пожала плечами.
— И что вы сообщите в своем доносе? Что я воровка? Чиновники Империи об этом знают. Что я что-то украла? Они спросят, что именно. Вы можете рассказать им обо всем, что знаете. Но к тому времени Влад надежно спрячет бумаги, или даже вернет на место. Что дальше? Вы думаете, они будут вам благодарны?
Она бросила на меня свирепый взгляд.
— На самом деле я не собиралась писать донос.
Я кивнула.
Через несколько минут Гвдфрджаанси сказала:
— Ты знакома с человеком с Востока совсем мало — их жизнь коротка. Однако ты относишься к нему как к другу.
— Он мой друг.
— Почему?
— Он тоже не смог бы ответить на ваш вопрос, — сказала я.
— Но…
— Иными словами, вас интересует, сумеет ли он выполнить свое обещание, — предположила я.
— И станет ли это делать, — не стала со мной спорить Гвдфрджаанси.
— Полагаю, да. Он умеет складывать головоломки. В любом случае попытается. Более того, зная Влада…
— Да?
— Не исключено, что он будет так сильно стараться выполнить поставленную задачу, что может забыть о собственной безопасности и рискнуть жизнью.
Она не нашлась, что сказать в ответ, и снова обратила все свое внимание на Савна. Размышлять о Савне было бесполезно, а мысли о возможной гибели Влада мне нравились еще меньше, поэтому я решила прогуляться. Малыш составил мне компанию — то ли потому, что я ему нравилась, то ли из-за того, что он мне не доверял и предпочитал за мной присматривать.
В любом случае — хороший пес.
К тому времени, когда мы вернулись, уже начало темнеть, а за кухонным столом сидел Влад. На его левом предплечье красовалась повязка, а кроме того, он сбрил усы. Уж не знаю, что меня удивило больше. Наверное, все-таки отсутствие усов.
Повязка пропиталась кровью, но Влад не казался ослабевшим и не обращал внимания на рану. Малыш прыгал вокруг него, приглашая поиграть, принюхивался к ране и явно обиделся, когда Влад слегка отпихнул его. Лойош наблюдал за ними с некоторым пренебрежением, если, конечно, я в состоянии понять образ мышления джарега.