Вот так просто она объяснила свое нежелание заниматься лошадиными делами. Да и как объяснила. Каждое ее слово приходилось вытягивать щипцами. Иногда разговор казался игрой в угадайки.
— Где твое стадо?
— Та-а-ам.
— Это где?
— Далеко-о-о...
— На севере?
— Не.
— На юге?
— Не-а.
— На востоке, блять?!
— Угу.
Она пообещала проводить меня до орка. По ее словам, он часто забредал в эти леса и устраивал здесь «непонятные вещи». И вонял он противно — орком и чем-то диким, неправильным.
— Что за непонятные вещи? — спросил я, но сразу же пожалел об этом.
— Ну-у-у... Странные.
Я закатил глаза. Непонятнее кентавра в жизни не видел. Но надо отдать ей должное. Она прикольная. И верхняя ее часть — красивая. Подружить бы ее с Бомом и Гымом. А потом устроить группо... Сто-о-оп!!!
— Близко, — сказала Аша.
— Что близко? — удивился я.
— Орк близко... Вон он...
— Твою... — зашипел и я и присел на корточки. — Да пригнись ты!
И это, бабушку вашу, кентавр? Скрытый и бесшумный лесной охотник? Девушка лениво опустилась на землю, подгибая лошадиные ноги.
— Не люблю лежать, — выразила безразличную грусть Аша. — Стоять мне нравится.
— А сдохнуть хочешь? — возмутился я.
Рыжий Ванька сидел в отдалении. Разжег костер, поставил на него импровизированный вертел. Запахло мясом и гнильем. Я присмотрелся...
Ебааа...
— Гоблинова мама, — вжимаясь в землю, выдохнул я. — Аша, умоляю, спрячь свое огромное тело вон за то дерево. Ты видишь, что он жрет?
— Ну да.
— Ну да, блять? — шипел я на меланхоличку. — Это же самый настоящий миниорк! Ты посмотри, сколько их там. Еще бы он не вонял!
— Ну, это гоблины, — пожала плечами Аша. — Еще он ест змей, лягушек, фей... Один раз друга своего съел. Сейчас вот меня поймал...
К горлу подступила желчь, но я сдержался. Одно представление, что мне придется вселиться в тварь, только что сожравшую гоблина...
Я посмотрел на разбросанные «мясные кучи». Штук пять тварей, очень похожих на уменьшенных в десять раз орков. Только уродливее и без мускулатуры. Маленькие дрищи с прыщами, с кривыми зубами, драными ушами и редкими, мерзенькими волосишками гнойного цвета.
Потроха разбросаны тут и там. Край даже не посчитал нужным собрать их в кучу или отбросить в сторону. Он словно наслаждался месивом под ногами и ароматом, доносившимся до моего носа. А вонища та еще. Словно одновременно варят гнилое мясо, жарят яичницу из протухших яиц протухшей курицы. А также дедушка тыкает в нос коту недельными носками. Кот при этом визжит и дрищется от шока. И корицей.
Неподалеку от Края, на ветке, трепыхался еще живой гоблин, связанный шевелящимися верёвками и подвешенный кверху ногами. Рот перемотан грязным рваньем, поэтому тварёнок не мог верещать из-за отрубленной нижней конечности. Культя пульсировала, и кровь медленно стекала по всему телу, по лицу... в деревянный тазик. Оу, вот значит, кто у нас в лесу живую дичь предпочитает. Да, Аша, повезло тебе, что мимо проходил великий герой.
Взмах, и кинжал торчит в пузе зеленого гномика-мутанта. Кровища, трепыхание, довольное выражение лица орка и смерть...
О-х-х-х... мне плохо...
— Ебанный гурман... о-о-о, щас... вырвет… — на полном серьезе предупредил я.
Такой картины я увидеть не ожидал. Думал, что хуже орочьих внутренностей ничего не существует. Херушки. Гоблинские потрошка в собственном соку заставили малюсенькие яички сжаться в горошинку, пищать и звать на помощь. Но помощи ждать не от кого. Маленький ужик сам забился в страхе.
— У-у-у-у, — тихо взвыл я, хватаясь за горло. — Аша, блюю. Спалит же. Что делать! У-у-у...
— Ну... — закатила она глаза.
— Сдохну, Аша!..
— На, — кинула мне под нос кентавриха странный грибочек оранжевого цвета.
— О-о-о? — охренел я. — Галю... галлюциноген?
— Не.
— Поможет? — взвыл я. Черт! Нахрена я недавно поел. Чтобы хоть как-то придержать слабый желудок, я стал дышать ртом, а не носом. Не сильно помогло.
— Ага, — кивнула Аша.
— Не, — немного подумав, отказался я от сомнительного угощения. — Потерплю. Сейчас пройдет. Всего-то... всего-то... тошнота. Чувствительный больно. Ооо, ты посмотри-и-и-и-и...
Аша пожала плечами и забрала наркоту.
На вертеле крутился насаженный на жопу гоблин. Его кожа стала обугленной, переломанные лапки и тощие ноги неестественно выгнуты во все стороны. Вот угли под тварью загорелись, портя шашлычок. Край деловито поднялся на ноги, взял тазик с кровью и облил угольки и труп. Поглядел на свое творение взглядом маэстро кулинарии, повертел головой. От перепада температуры язык у тварёнка выпал и... орк потянул за него, вырвал с корнем и положил себе в рот. С удовольствием зачавкал. Мне показалось, что жареный гоблин при этом конвульсивно дернулся, подмигнул.
— Дай гриб! — зафыркал я в отвращении и ужасе. — Дай! Дай!
Первый раз рыжая слегка улыбнулась и швырнула мне вкусняшку. Лишь бы подействовало быстро. Меня еще на пару минут хватит и все — вывернет так, что будет слышно на километр. Никогда не думал, что существуют такие желудочные позывы просто от отвратных вещей и бурного воображения. Да, я прекрасно представлял, что скоро буду в твари, в желудке у которой переваривается гоблинский язычок в пряностях. А что он успел сожрать до этого? Гоблинову пипирку, причмокивая за щечкой?
О-о-о-о!!!
Все сомнения улетучились мгновенно. Срать, что наркота. Закинул в рот гриб и, не жуя, проглотил.
— Э-э-э… — медленно протянула ко мне руку Аша, словно в попытках что-то предотвратить.
— Что?! — чуть не заплакал я. — Только не говори, что гриб перепутала.
— Да не-е-е. Его... нюхать надо... споры...
Глава 15. Проблема с демографией
Когда-то меня вела дорога приключений... а потом мне прострелили колено... Я летал в космосе, кормил деток ебучих маленькими гоблинцами. А потом пришел медведь и рассказал историю о жизни тибетских монахов на обратной стороне луны. Той самой луны — розовой, как лепестки азиатских китов, что водятся только в недрах поджелудочной железы толстых жен писателей-графоманов.
Примерно так меня начало глючить. Но все же я успел.
— Буа-а-а-а! — выплескивал содержимое своего желудка рыжий Край.
— Ха-ха! Ой! Хи-хи-хи! О-о-о! — штырило валяющего в гоблинских кишках Рдена.
Орк по имени Рден, в теле которого недавно находилась моя душа, пускал слюни, обмочился, был ранен в живот и ногу, но не обращал на это никакого внимания. Даже не представляю, каково ему, если мое начало было таким забористым. Меня снова вывернуло.
— Ничего, — похлопывала меня Аша по плечу. Точнее, уже Края, ставшего мной. Точнее, я стал им. — Пройдет...
— Да... тебе... плевать... — задыхался я. — Что... это?... Ноготь?!.. Буа-а-а!
— Ну да... — с безразличным лицо ответила кентавр. — Ну да...
Удивительно легко это животное приняло мою нечленораздельную историю о способностях «Обмена». Аша выслушала меня (или не меня) внимательно. И кивнула со словами «Бывает...». Покрасоваться перед женщиной уникальностью своего навыка не получилось.
Вот так трэшово все обернулось. Да, я сам в шоке. Даже не так. Как говорил предводитель красивых обезьян, Сергей Зверев — «Звезда в шоке». Грибочек Аши оказался настолько ядреной дрянью, что штырить меня начало уже через тридцать секунд. И штырить так, что я начал путаться, где верх, а где низ. Я еще успел сообразить, что если что-то не сделаю прямо сейчас, то это конец. Тогда я ломанулся со всех ног в сторону охреневшего Края. Я махал руками и речетативил русский реп, но толика сознания еще оставалась.
Как ни странно, помогла Аша. Хотя, возможно, она пыталась меня убить. Метким выстрелом из лука кентавр прострелил мне ногу. Как она утверждала сама — промазала. Тогда-то я и понял, почему ее изгнали из стада.
Охуели все. Я, дурной и израненный, на ходу истекающий кровью, но каким-то волшебным образом подгоняемый забористой дурью. Край, не понимающий, что происходит и... Ну а Аше было пофиг. Хотя я услышал отчётливое «Ой!», дающее надежду, что она действительно косоглазый Робин Гуд с глаукомой глаз.
Я просто навалился на него и повалил с ног. Он еще успел пырнуть меня кинжалом, который я чуть позже сам же вытаскивал... из своего... нет, уже из его... пуза. Штырить меня резко перестало, но...
Я хотел заорать, но не смог...
Во рту почувствовался полупережеванный язык гоблина. Жесткое, вонючее, омерзительно мясо.
И тогда школьник погиб. Он умер и стал настоящим мужиком, прошедшим в своей жизни Ад. Становление героя... завершилось. Сотый уровень достигнут! Выше — только боги! Конец.
Так бы я хотел закончить эту историю, но нет. Жить все-таки хотелось. Даже в таком мире. Я ведь даже не побывал в цитадели темных эльфов, не видел деревню светлых. Говорят, что они обитают на кронах огромных деревьев. А подгорные гномы?.. Неканоничные расы?... Нет уж, живем дальше.
Обратная дорога заняла меньше двух часов. По пути я несколько раз останавливался и прочищал желудок. Успокоился только тогда, когда почувствовал, что кроме воды в нем ничего не осталось. Край, да простят меня дядьки на небесах, остался биться головой о ствол дерева, рассуждая о смысле бытия и пуская слюни. Но с такими ранами ему осталось недолго. По словам Аши, ему сейчас... «нормально». На этом и сошлись.
Скоро начнет вечереть, а мне еще только предстоит сделать самое сложное. Аша не отходила от меня ни на шаг, что-то бубнила себе под нос и жевала.
— Будешь моим фамильяром? — спросил я, заметив на горизонте уже приевшийся лагерь орков. О, они стали строить осадные башни. А говорили инструментов нет. Врунишки. Хотя по домам они их, наверное, не держат. Выдается как ценнейшая собственность государства.
— Не-а, — ответила рыженькая, почесав затылок.
— Даже не спросишь, кто это?
— Не.
— Скажи что-нибудь смешное, — попросил я. — Не будь картонкой. Расскажи, как вы... как вы... — язык не смог договорить.