— Ты должен отвечать на мои вопросы, тупозубый. Тогда я не буду тебя пытать и убью быстро.
Прорычав это на русском, Чжур замахнулся и острым носком сапога вновь ударил мне в живот.
В глазах потемнело, и полноценно вдохнуть я смог ещё не скоро. «Хули ты бьешь, спрашивай!» — хотел заорать я, но с губ сорвался только хрип.
— Имя!
— А- Але…
По движению его корпуса я понял, что сейчас будет следующий удар.
— Саша! — выдохнул я. Произнесение полного имени, пока не удавалось.
— Должность!
— Ру-руководитель развед отряда.
— Он врёт, — рыкнул на оркском один из магов, стоящих позади лидера.
Хреново — сейчас будут бить. Но убедиться в том, что у них есть менталисты было необходимо. В этот раз Чжур ударил меня каблуком по почкам. Первая мысль кроме «сука, как больно!» пришла не скоро. Интересно, а за удары ногами отвечает больше прыгливость или моща?
— Ты понимаешь по-оркски?
— Да.
Дальше допрос шел на их языке. Понимал-то я его легко, а вот самому рычащие горловые звуки давались значительно сложнее.
— Должность!
— Глава гильдии «Защитники».
Раздался низкий ропот, а глаза Чжура загорелись. Он обернулся к своим и, получив подтверждение, громко прерывисто заревел. Смеётся должно быть. Он помнил меня, но то, что я глава, для него, безусловно, огромный приятный сюрприз. А когда он узнает, что и за предательством Кдуука стою я…
От этой мысли все тело покрылось холодным потом, а в голове один за другим стали возникать варианты самоубийства.
— Количество членов гильдии?
— Семьсот.
Он хотел ударить, а потом понял, что я говорю об уже принятых официально.
— Количество людей в лагере и сколько из них бойцов?
— Всего около пяти тысяч, бойцов тысяча с небольшим.
С полчаса он задавал технические вопросы, ответы на которые мог получить, просто прислав разведчиков.
Иногда бил, но не потому, что ему не нравились мои ответы, а потому, что имел возможность. Мне не за что было даже упрекнуть его — трижды я крупно мешал его планам, а теперь оказался в его власти. Как тут сдержаться?
— Как вы заставили сотрудничать Кдуука?
Ну вот и все. Начались вопросы, на которые я не могу отвечать. Ведь если он узнает, что основная причина его бед — я, то поймет, что лагерь уязвим.
— Магией.
— Подробности!
— Дело в неудовлетворенном либидо, скрытых мотивах и желаниях. Мы пытали его, но он отказывался сотрудничать, а когда мы засунули ему магический хуй в жопу, он сразу понял, что мы на стороне добра и…
Договорить мне не дали и били очень долго, наверное… Достаточно (недостаточно!) быстро я потерял сознание.
— Как ты, сынок?
— Больно очень.
Я лежал на полу и смотрел на обшитый досками потолок. Все тело ломило. Осознание, что это фантомные боли, ни хера не помогало.
Папа встал с дивана и сел на колени рядом со мной.
— Я могу тебе чем-нибудь помочь?
— Те истории про то, как я маленьким косячил, вполне подойдут.
Отец достал и прикурил очередную сигарету.
— Ну ты ж не всегда косячил, — начал он, — а лет до пяти и вовсе был эталонным ребенком. Пожалуй, первый раз был тот случай с белым медведем в зоопарке…
Слова расплывались. Да я и не старался ухватить смысл, мне был важен тембр голоса и то, что он отвлекал от боли. Я смотрел на такой родной профиль, представлял себе запах сигарет и очень…ОЧЕНЬ не хотел отсюда уходить.
Настолько, что даже лечение меня выдернуло не сразу, оркам пришлось вылить мне в лицо ведро ледяной воды.
— Что это? — спросил Чжур, увидев, что я очнулся.
Обстановка поменялась, теперь я не валялся на земле, а сидел со завязанными за спиной руками, на вполне удобном стуле в каком-то подвале. Сначала мне показалось, что это специальная пыточная комната, но, присмотревшись внимательнее, по оборудованию и инструментам я признал мастерскую.
Мой оппонент держал перед моими глазами «возвращатель».
Ну в принципе, если он, не рассчитывая прыгливость (или мощу), будет так же сильно бить, то хотеться сдохнуть будет только в первую минуту, затем ощущения притупляются, а потом я снова увижу папу.
— Это тот самый магический хуй, который мы вставили в жопу Кдууку.
К сожалению, Чжур учился, теперь он бил немного слабее и в разные места.
Через три минуты он остановился, а я даже не мог открыть глаз. Все тело сжалось, ожидая следующего удара. Болело все. Почки и печень горели огнем, разрывая изнутри. Надпись про внутреннее кровоизлияние мигала перед глазами красным. Я молился, чтобы он пропустил момент лечения и дал мне сдохнуть.
— Смелый, да? — прорычал Чжур. — А что ты на это скажешь?
Я открыл глаза и с облегчением увидел то, что давно ждал — кинжал в руке мучителя. Через секунду его лезвие вошло мне в плечо. Боль пронзила, но одновременно от «кровожадности» повысилась жырность, включилось бесстрашие, и мне все стало похуй.
Когда-то давно, представляя, что сделаю с убийцей мамы, я изучал технологии пыток и допросов. И основа там в том, чтобы найти у допрашиваемого слабое место.
Если не брать отдельные случаи, то у женщин это, в основном, красота. Скажи им, что отрежешь сиськи или нос, и они сломаются. А у мужиков — его мужское достоинство. Редкий из них при поднесенным к яйцам ножницах, ощущая металлический холодок, сможет скрыть правду. И боль тут вообще ни при чем, терять пальцы тоже очень больно, тут вопрос именно в страхе. Страхе перестать быть полноценным.
Бесстрашие лишило меня его. Ну да, будет больно. Пофиг! Если я расскажу Чжуру правду, то и мне будет хуже, и моим друзьям достанется. Так что…
— Пошел на хуй! Зеленомордое хуйло! Я прирезал кучу твоих сородичей, и, если выйду отсюда, прирежу ещё больше!
Следующие час он не давал мне ни потерять сознание, ни говорить. Меня били, лечили, но что самое главное — резали, давая подпитку бесстрашию.
Прекратили тогда, когда один из советников Чжура подал здравую идею. Конечно, для меня такой поворот не был приятным, но по крайней мере, дал мне передых.
— Перечисли свои особенности!
Ну да, они увидели изменения в моем поведении и хотят понять их природу. Ни в коем случае я не должен говорить о бесстрашии и умении порабощать разумных существ. Можно, конечно, опять послать его, но трудно лишить себя хотя бы нескольких минут относительного спокойствия.
Самое главное верить в то, что говорю, и тщательно продумать структуру предложения.
— Любовь к сырому мясу. Даёт плюс тридцать процентов мощи, плюс тридцать процентов прыгливости.
— Дальше!
Прокатило! Я пропустил жырность, но при этом не соврал и меня не поймали… Так, спокойней… Эмоциональный фон должен быть ровным!
В любви к потрошению я пропустил про шанс найти любой случайный предмет при потрошении разумного существа. А в кровожадности про бесстрашие от вида крови, ради чего, собственно, все это и затеял.
— Это все?
— Нет.
— Называй остальные!
— Ухан. Улучшает слух на двадцать процентов. А в спокойной обстановке с закрытыми глазами на сто.
— Дальше!
— Обучение, не знаю, как активируется, один раз всего сработало, дает несколько статов.
— Дальше!
Ну что ж. Чем черт не шутит? А вдруг он уже тридцатого уровня. Да даже если нет, десять процентов шанс есть, да и ненавидеть он меня должен сильно. Может эта особенность — тот самый мой рояль. Я активировал «Приказ кровному врагу».
Ничего не произошло.
Ну, может и к лучшему, вряд ли даже Чжур смог бы вывести меня из крепости, полной орков.
— Приказ кровному врагу. Раз в сутки вы можете отдать обязательный для исполнения приказ разумному существу, которое вас ненавидит. Базовый шанс срабатывания десять процентов. Шанс возрастает в зависимости от степени ненависти объекта относительно вас и величины его уровня (плюс двадцать процентов за каждый уровень выше вашего).
Услышав последнее, Чжур непроизвольно сделал шаг назад.
— Какой ты уровень?
— Двадцать четвертый.
— Бесполезный навык, — оскалившись, бросил Чжур. В его голосе открыто прозвучало облегчение. Значит, он младше.
— Что это?
Теперь он показывал мне «кольцо наблюдателя». Странно, что не продолжил про особенности, хотя один хрен про «серийного убийцу» я бы не стал ему рассказывать.
Отдых от боли продлился недолго, ну хоть с кровожадностью, похоже, прокатило. Если он, конечно, не поймет, что задавал не совсем правильные вопросы, и не решит их перезадать.
— Кольцо.
Зелёный кулак обрушился на мое лицо. Послышался хруст, и кровь фонтаном полилась по губам, подбородку и на обнаженную грудь.
— Перстень? — прохрипел я.
Помещение озарилось светом, это открылась дверь. Чжур обернулся и кивнул вошедшему.
— Нукр, ты занимаешься тупозубым. Кроме стандартных сведений узнай, что это за прибор и кольцо.
— Повелитель, — вперёд шагнул явно немолодой орк. — Я хотел протестировать на тупозубом неработающее ожерелье…
— Не сейчас, Орунур, — злобно рыкнул Чжур, — опасно, мало ли какие у него еще особенности. Выясните то, о чем я сказал, дальше разберемся.
Дверь хлопнула, и я вздохнул с облегчением. Но ненадолго. Нукр, сменивший лидера, очень хотел выслужиться и интенсивно приступил к допросу. Одна радость была в том, что ему нравились ножи, и бесстрашие от кровожадности с меня не спадало.
А вот сознание за следующие четыре часа я терял не меньше двадцати раз и неизменно попадал на старую дачу к отцу.
Приветствий уже не было. Едва я появлялся, он начинал рассказ с того места, где останавливался.
Лечение помогало телу, но мое сознание все сильнее мутнело. В определенный момент я перестал понимать, о чём орки меня спрашивают, а потом почувствовал, что меня не бьют, не режут, а просто куда-то тащат, на улице темно, а ночное небо заслоняют низкие тучи.
Потом вновь провал, и затем меня окатывают холодной водой. Я инстинктивно сжимаюсь, но ударов не следует. Открываю глаза и вижу зелёные ноги.