— Почему? — тембр ее голоса обволакивал меня, в эту секунду мне было плевать на систему, на опасности, на сопящих малознакомых мужиков на кровати и даже на многочисленных погибших. Я просто хотел, чтобы она сидела рядом и говорила неважно что.
— Интересно, это раз. Я стала намного сильнее, это два. Я чувствую свою полезность, это три. Мне приятно общаться с людьми, особенно с тобой, это четыре…
Она положила руку мне на колено, и мой ком страха в животе рассосался, осталось только возбуждение.
— И мне очень приятно общаться с вами… с тобой.
Я потянулся к ней, но она вскочила, опрокинув стул.
— Я просто…
— Что случилось? — раздался сонный голос с кровати.
— Орки! — яростно прошептала Иль.
Я резко встал и прижался к стене, напряженно вглядываясь в мрак за окном. На дороге, в свете луны и звёзд, один за другим стали проявляться силуэты орков.
— Всем замереть!
… одиннадцать, двенадцать… все.
Концепция меняется. Вопрос о том, как отбиться, снимается и появляется: стоит ли напасть. И ответ очевиден, как и тогда в лесу. Я уже приготовился послать Григория будить остальных, как вдруг различил сразу несколько странных маленьких существ, жмущихся к ногам орков. Питомцы?… Нет, вроде… да это же их детёныши!
Черт!
За секунду я стал ненавидеть их намного сильнее, чем раньше. Конечно, это было ожидаемо, но понимание не упрощало принятие. Теперь каждый раз перед тем как напасть, нужно смотреть, есть ли среди врагов женщины и дети? Они несильно смотрели на пляже — мы видели много мертвых ребятишек.
Эти маленькие тени в ночи — потенциальные убийцы. Но готовы ли мы убивать их за то, что они ещё не совершили?
Группа орков остановилась точно напротив нашего дома, и я вдруг понял, что минимум шесть из двенадцати взрослых — самки.
А вон тот, невысокий в плаще, однозначно лидер и он смотрит в мое окно.
Руки орка зашевелились, и его лицо осветила небольшая вспышка. Да он видит меня! Он наколдовал что-то типа ночного зрения и смотрит мне прямо в глаза.
Послышался звук натягиваемой тетивы. Жестом я остановил Иль, вышел из укрытия и встал по центру окна. Щит и копьё возникли в моих руках.
Он продолжал смотреть, а его спутники ждать.
Отложив оружие, я махнул освободившейся рукой, указывая дальше на дорогу. Надеюсь, он правильно интерпретировал мой жест: иди куда шел, мы вас не тронем.
Орк ещё несколько секунд смотрел на меня, а потом медленно наклонил голову. Благодарит, что ли? И пошел дальше.
Стул тихо скрипнул, когда я, выдохнув, сел на него. Упущенный опыт или адекватное проявление гуманизма? Есть теория, что именно он делает нас людьми…
Золотые волосы упали мне на грудь, а ладони легли на плечи, Иль наклонилась, и я почувствовал прикосновение теплых губ к моей щеке. Потом услышал звук быстро удаляющихся шагов и стук двери.
— Что там было? — шепотом спросил Григорий.
— Ложная тревога, отдыхайте.
Ещё сорок минут, и я наконец-то посплю. Пирожное Риты уже ждало своего часа в рюкзаке.
Мои ладони скользят по мокрому от крови полу подъезда, перед глазами перемешиваются красные пятна и бело-коричневый рисунок из плиток. Рука на что-то натыкается — это нога. Нога моей мертвой матери. Мертвой? Откуда я знаю, что она мертва? Она же ещё была жива, когда отец открыл дверь.
Дверь! Надо позвонить в звонок! Пытаюсь встать, но снова падаю на колени и меня рвет. В висках пульсирует боль, из рассеченного молотком затылка за шиворот льется кровь… Молотком? Почему именно молотком? Чем угодно грабитель мог ударить… Нет! Я точно помню, после вскрытия следователь говорил про молоток… Звонок! Надо позвонить, и папа откроет дверь. Подползаю к косяку и, вцепившись в него мокрыми пальцами, пытаюсь подтянуться.
Соскальзываю и сдираю щеку о шершавое дерево. Где мои маги с лечением!? Света, сюда!
Да и как он вообще пробил сраным молотком мой череп, я же тринадцатый уровень. В шмотках больше десяти живучести.
Это сон, что ли?
Картинка перед глазами приобретает фокус, и боль мгновенно отступает.
Мама лежит в луже крови, но ещё дышит. Она умрет через час, и я не смогу ей помочь, так как все это произошло давным-давно. А вот преступника догнать, может, и смогу, со слов следователя я в деталях помню его маршрут. Выхватываю «дырокол» и бросаюсь вниз по лестнице…
На первом этаже что-то громыхнуло, вырывая меня из сна. Раздалась приглушенная ругань разбуженного Грилла и чьи-то тихие извинения.
Вот сука! Я зажмурил глаза, но снова погрузиться в сон не смог, мешал свет за окном, бешено стучащее сердце и полностью восстановившийся организм.
Со злости я ударил кулаком по основанию кровати, раздался глухой треск, и она немного прогнулась.
— Что случилось? — встревоженно спросил с соседней кровати Сергей. Не ответив, я отвернулся к стене.
Не считая встреч с отцом, это был первый управляемый осознанный сон после смерти матери. На такую важную тему! И сука, так не вовремя кому-то снизу вздумалось греметь.
Мне понадобилось около минуты глубоких вдохов и медленных выдохов, чтобы хоть как-то прийти в себя.
Ладно, не беда, главное, что это первая ласточка и, возможно, они вернутся! И не только о прошлом. И правильномыслие поможет лучше анализировать псевдопророческие сны и чаще выбирать правильные варианты. Не зря же, в конце концов, в мир пришла магия!
Я услышал, как заскрипела соседняя кровать, и на стене появилась тень вставшего Сергея.
— В принципе, десять минут до подъёма, — сказал он. — Вряд ли имеет смысл дальше спать.
— Да, — я повернулся к нему. — Извини, что разбудил, кошмар приснился.
— Думаю, сейчас многим снятся, — глубоко вздохнув, пробормотал он. — Давай подгребай вниз, пока очередь к умывальнику не выстроилась.
Но я не успел даже дойти до лестницы — наступил следующий этап объединения миров.
Профилактика шла пятьдесят минут.
«Процесс объединения миров завершен на 75 %».
Какие новшества принесла нам система сегодня?
Отряд ждал на улице. В доме остался только я, Григорий, Валера и Ксюша.
— А может, я лучше мощу и прыгливость прокачаю, что мне с того правильномыслия?
Валера стоял напротив отца и сейчас казался вполне адекватным.
— Нет, сын, давай их. И шмотки у тебя на них.
— Да про то и говорю, я уже поднял эти параметры вещами и едой, и уже понимаю, что я не в себе, опасен и мне с вами нельзя.
Его голос дрогнул, а Григорий сделал шаг назад.
— Да не пугайся, пап. Все хорошо. Устал я. Надо трудотерапией заняться, может, голова прочистится. Ты не представляешь, каких усилий мне сейчас стоит говорить нормально. Думаю, еда Риты помогает, она почти как мама готовит… А без нее поток мыслей кружит и обгоняет, в основном об Анне, о маме, о потаскухе этой… очень тяжело… мне одному побыть надо…
— Мы не вернёмся, сын, — Григорий не отрывал взгляда от растерянного лица Валеры.
— Я понимаю, пап. Все хорошо будет. Бог даст, встретимся ещё.
Он поколебался, потом сделал два неуверенных шага и попытался обнять отца. Живот помешал, и в итоге они просто пожали друг другу руки.
— Прощай, сын.
— Прощай, пап.
Когда мы выходили из дома, слезы текли по лицу Григория и Ксении. Я сдержался. С трудом.
Мы вышли к железке и тут же удивленно замерли. Группами от трех до двадцати человек люди шли от Москвы. Почти все они были одеты в простую одежду, редко у кого было оружие.
— Нет смысла отправлять часовых, — сказал Андрей. — Если начнется шухер, мы узнаем о нем по крикам.
Из-за крутых шмоток или эльфиек с гномом наш отряд сначала обходили, но потом стали подтягиваться. Были тут люди и из Москвы, подтвердившие почти все мои мысли: армии, полиции, электричества и воды нет, орков и бандитов — сколько угодно. Но большинство бежало из Балашихи. Вернее от горы, возникшей вместо города и рядом с которой они вдруг оказались вчера утром, зачастую прямо из теплых кроватей.
Пока шли, учили уже взявших второй уровень людей, распылять вещи и качаться. Самым перспективным и прошедшим первичную проверку на адекватность дарили простенькое (для нас) зеленое оружие и броню.
— Почему они такие слабые? — шепотом удивленно спросила Иль, провожая взглядом очередную группу из четырех человек. — На всех не больше десятка системных вещей. Четвертые уровни, вон у них полные сумки барахла всякого, давно бы распылили, идти легче и характеристики бы подняли, да и сундуки с артефактами бы получили.
— Не каждый день система приходит… да и не повезло со стартовыми условиями, — размыто ответил я, понимая, что для полноценного объяснения придется выложить эльфийке очень много фактов о жизни и психологии землян, и не все из них она сумеет понять.
Разницу между жизнью в городе и селе. Ценности жителей мегаполиса. Большой перекос в сторону сферы услуг, абсолютно бесполезный в мире системы, опирающейся на производство.
Что может парикмахер против всю жизнь работающего на своем огороде и вручную построившего дом мужика? Да ладно парикмахер, он еще при определенных раскладах может ножницами заковырять первого орка, а маникюрщица, а риелтор?
Даже если взять нашу группу, нам банально повезло находиться всем вместе за городом. Застань система нас по отдельности в квартирах или, там, в офисе. И звиздец. Без сети мы не смогли бы встретиться, и стали бы делать то, что сделали миллионы людей в Москве: в панике бегать в попытках добыть крупу в магазине и найти родственников. Не все бы даже дошли до сюда, как эти идущие мимо нас «голодранцы».
На коне сейчас люди с фантазией. И даже не те выживальщики, кто по всей России каждые десять километров сделали по схрону, это отдельная песня… А те, кто просто хотя бы в пьяных разговорах на кухне с друзьями допускали вероятность «Большого Пиздеца». В идеале прикупили на всякий арбалет или хотя бы мачете и заранее договорились, мол, при шухере встречаемся у бывшей школы или, там, у кого-то на даче. Дальше уже группой все проще: и магазины обносить, и от орков отбиваться.