— Я беру на себя разговор с дочерью.
— Стало быть, решено. Теперь о мерах противодействия. Этим займутся начальник разведотдела и командир десантно-штурмового отряда. Подчеркиваю: не как жених, а как командир. Будем считать предстоящую операцию боевой.
— Мне кажется, — вставил слово начальник разведотдела подполковник Бободжанов, — стоит подключить товарищей из местных правоохранительных органов.
— Если есть уверенность, что не будет утечки.
— Потребуется пара кинологов с собаками. И еще: специалисты по разминированию. А для начала мы с Латыпом Дадабаевичем, переодевшись в штатское, погуляем у ресторана. Засечем, какие машины припаркованы. А утром поглядим, какие остались. В обед — тоже.
— Дело. У загса тоже прогуляйтесь. И еще мой совет: продумайте охрану загса, объединив усилия разведотдела и десантно-штурмового отряда. Но так, чтобы не бросалось в глаза. Или наоборот: принадлежность к пограничным войскам — напоказ. Но самое главное, о чем я прошу вас: все наши действия, все наши разговоры сохранить в полугласной обстановке. Об операции должны знать только те, кто в ней участвует. Не менее важно — докладывать мне обо всем подозрительном, чтобы можно было быстро вносить нужные изменения. Все. Время действовать.
Уже через полчаса Бободжанов с Дадабаевым были около ресторана. До полуночи немало машин стояли по обочинам дороги. В основном иномарки. После полуночи их осталось всего пять. Должно быть, работников ресторана. А утром, чуть свет, — они вновь у ресторана. Машина всего одна. Серая иномарка. Как стояла вчера вплотную к тротуару, в нескольких метрах от входа в ресторан, так и стоит.
— Вот что, если до вечера не уберется, ночью с кинологом проверим. Обнаружим взрывчатку, за час до начала свадебного пиршества разминируем. Уже не скрываясь.
— У меня большое сомнение, что здесь главное. Слишком на приманку смахивает. Стоит — будто напоказ, — заметил Латып Дадабаев. — Придется, наверное, пройтись с собачкой по всему ресторану.
Машина никуда не делась до ночи, а во второй половине ночи кинолог подтвердил, что и в багажнике, и даже в салоне — взрывчатка. Под сиденьями, похоже. Разнесет все вокруг, хотя взрыв должен быть целенаправленным. От ресторана, во всяком случае, останутся развалины.
Вроде бы все ясно: накрывай противосигнальным зонтом смертоносную легковушку, извлекай взрыватель или взрыватели, каких может быть два, а то и три, и гуляй без всякой опаски. Но Костюков принял сторону Дадабаева: слишком все просто. Так не готовится крупная провокация. Он настоял, чтобы и загс был проверен с собакой, и ресторан. Охрану загса тоже не отменил.
По его мнению, готовится несколько взрывов, хотя бы один из них обязательно состоится. Подполковник Бободжанов не разделял мнения Дадабаева и Костюкова, считая, что они чересчур осторожничают, но настаивать не стал. Сам принял участие в проверке загса и в организации охраны свадебного поезда.
Регистрация намечена на пять часов вечера, а за час до этого по улице прошли патрули и кинологи с собаками. Особо внимательно они проверяли скверы и траву вокруг стволов пирамидальных тополей — не повреждена ли она? Но, слава Богу, все в порядке. Теперь — сам загс. Кинолог с собакой вошел в зал, где проводятся торжества бракосочетания. Заведующая — она изъявила сама желание провести обряд бракосочетания жениха и невесты из пограничного гарнизона, что в ее работе случилось впервые, — замахала руками:
— Разве можно?! Сюда в торжественный зал втащить псину?!
— Можно. Даже нужно. Уверяю вас, проверка займет немного времени.
— Какая проверка? Мину, что ли, искать? Откуда ей здесь взяться?
Кинолог отмолчался, а собака привычно принялась обнюхивать все предметы. У музыкального центра, долженствующего исполнить марш Мендельсона, овчарка уверенно тявкнула.
— Ну вот, а вы: откуда взяться? Быстро выводите всех сотрудников на улицу.
У заведующей загсом отвалилась челюсть.
Возле ресторана шла своя работа. Серую иномарку накрыли зонтом помех для радиосигнала и принялись разминировать машину, а в это время пара кинологов с овчарками вошли в здание. Проверили все закоулки — чисто. Остался только кабинет хозяина.
— Он обещал лично встретить свадьбу, где же он? — спросил Бободжанов.
Менеджер — заведующий залом называл себя этим модным словом — пожал плечами с явным недоумением.:
— Если сказал буду — будет. Если заболел, значит, мне встречать свадьбу.
— Где ключи от кабинета хозяина?
— Только у него. От всех кабинетов есть запасные, а от его — нету. Так он пожелал.
— Что ж, придется вскрывать.
— Там документы. Там деньги. Вы не можете!
— Верно. Мы не можем, да и не станем вскрывать. Вскроют ваши работники. При вас собака отработает, мы же ни до чего не дотронемся. Возьмите с собой еще двух свидетелей.
Едва удалось убедить так называемого менеджера, но когда он сдался, оказалось, что запасной ключ есть у охранника, который тоже присутствовал как свидетель.
Собака тут же тявкнула, подойдя к внушительному баулу, стоявшему у стены, за которой как раз и был тот зал, где должно было проходить свадебное торжество.
— С размахом задумано, — хмыкнул Бободжанов. — Вы все — по воле вашего хозяина — жертвенные бараны и должны умереть во имя великого халифата.
— Шайтан! — скрипнул зубами охранник. — Заболел?! Я убью его!..
Завзалом и официанты, которые уже начали сервировку столов для свадьбы и с демонстративным недовольством прервали важную, как они считали, работу, побледнели. Долго стояли истуканами, потом дружно закричали:
— Нужно немедленно уходить!..
— Только на полчаса. Или даже меньше. Заряд будет обезврежен, и свадьба состоится. Она ведь оплачена.
Когда иномарку, обезвредив, увезли на спецмашине за город, когда разрядили и вложили баул с пластидом в контейнер и тоже увезли, Бободжанов позвонил начальнику отряда:
— Все в порядке. Ресторан готов принять свадьбу. Детали позже.
Бободжанов мог доложить только детали обнаружения взрывчатки, а кто заказал диверсию, кто дергал ниточки, еще предстоит выяснить. Но это уже не забота пограничников. Они могут только помочь следствию своими наблюдениями и выводами. Оперативный работник, сопровождавший кинолога с собакой, заявил уверенно:
— Доберемся до организаторов. Обязательно. Растрясем.
— Скорее всего, ниточка тянется в Душанбе. Зацепиться бы за нее.
— Зацепимся. Уверен. Надеюсь, вы тоже нам поможете.
— А как же иначе…
Бободжанов обещал помощь, не думая, что она не будет столь уж весомой, но получилось так, что объект сам попал им в руки.
Почти в самом начале застолья, когда гости, взбодрившиеся лишь шампанским, произносили длинные тосты, хотя и очень схожие, в пирующий зал вошел Исмаил Исмаилович с двумя букетами пионов — символом счастливой любви.
— Я прошу извинения за небольшое опоздание. Мне сказали о свадьбе только сегодня утром. Немного не рассчитал время. Но я постараюсь загладить свою вину, — он подал Марине букет пионов, а Латыпу — конверт и попросил: — Открой конверт. Не скрывай мой подарок от друзей.
В конверте находилось свидетельство о регистрации, то есть техпаспорт на полноприводной БМВ. Латып Дадабаевич показал его, и зал грохнул аплодисментами.
— Еще я должник перед молодоженами — Гульсарой и Михаилом Ивановичем. — Он с поклоном подал Гульсаре букет, а Михаилу вручил такой же, как и Латыпу, конверт. — Чтоб не обидно было друзьям.
Зал хлопал, а Гульсара с великим трудом сдерживалась, чтобы не швырнуть шикарный букет в лицо подлецу. Помнила в этот момент о просьбе Михаила — вести себя с Исмаилом Исмаиловичем, как и с Лодочниковым, ровно.
Прохор Авксентьевич Костюков хлопал вместе со всеми, а в голове возник вопрос: откуда стало известно Исмаилу Исмаиловичу о дне и часе свадьбы? Руководству Пограничной группы о свадьбе вообще не докладывалось, и там, само собой, не могли ему сказать. Врет, чтобы скрыть истину? Да и выглядит он не так, как после длинной дороги. Костюм — с иголочки. Даже галстук не сбился. Такое исключено, если добирался издалека. А техпаспорта? Не душанбинские. Регистрация здешняя, и вчерашним числом.
«Вот козырь для оперативников и следователя. Дадим мы им в руки звено цепочки. Перестарался уважаемый Исмаил Исмаилович, подстилая себе соломку».
Глава четырнадцатая
Часовой по заставе не сразу отворил ворота. Длинный и два коротких гудка — вроде все верно, но что за иномарка? Кто в ней? Стекла тонированы. У депутата, что приезжает на охоту, точно такая же машина, только цвет другой. Когда приезжает тот депутат, все на ушах стоят. Нет, что-то не то. Он позвонил дежурному по заставе, тот — к прапорщику Алдошину.
— Сейчас. Схожу, разберусь, — ответил он.
Отложив отчет, который готовил, Алдошин вышел во двор. Спросил часового: — В чем сомнение?
Выслушав часового, похвалил его за бдительность и отворил калитку. Ему навстречу — лейтенант Богусловский. С довольной улыбкой (молодец, часовой) и вроде бы с упреком:
— Начальнику въезд закрыт?
— А чья это, Михаил Иванович? Шикарная вещица.
— Моя, тезка. Личная собственность.
— Ого!
Он не спросил, откуда внедорожник, потому что сразу догадался, что это подарок Исмаила Исмаиловича. Прапорщик Алдошин не был допущен к тайнам операции, но ведь он не слепой, видит, как депутат задабривает офицеров и заставу, даже начальника отряда. Делает это вроде от души, но, судя по всему, — с дальним прицелом. И если Алдошин был совершенно уверен в Дадабаеве, то в отношении Богусловского мог и сомневаться. Москвич, а они все себе на уме.
«Неужели купился?»
Михаил Богусловский заметил, как потускнело лицо старшины заставы, верного помощника, честного и надежного товарища, и мысленно поблагодарил Прохора Авксентьевича, разрешившего поведать Алдошину о тайной игре. Что касается Сахидова, решили так: в зависимости от обстоятельств.
А вот и сам Сахидов. Идет, будто подневольный, из своей квартиры. Странно: время занятий, а он не на тактическом поле? Доложил: