– Мне она показалась приятной женщиной.
– Ей запретили видеть Балдуина, и на то есть серьезная причина, – сказал Вильгельм.
Джон приподнял брови, но Вильгельм не стал ничего объяснять.
– А теперь пойдем. У нас важное дело. – Вильгельм крикнул: – Няня! – Няня тут же вошла в комнату, и Вильгельм увел Джона из комнаты. – Приехал посол из Египта, – добавил он, когда они шли по коридору.
– И чего он хочет?
– Тебе предстоит это выяснить, – ответил Вильгельм.
– Мне? – удивился Джон.
– Ты знаешь их обычаи лучше, чем любой из нас, Джон. – Я хочу, чтобы он почувствовал себя комфортно. – Вильгельм остановился перед деревянной дверью. – И можно ли ему доверять.
Вильгельм распахнул дверь в небольшую комнату. Единственное окно выходило во двор дворца, лившийся в него утренний свет падал на широкий дубовый стол с четырьмя стульями. Впрочем, посол Египта уселся, скрестив ноги, на толстом ковре. Он был одет довольно просто, белый халат из хлопка контрастировал со смуглой кожей такого же темно-коричневого цвета, что и стол. Взглянув на его мягкое лицо и пухлые руки, Джон сразу понял, что он не воин. Посол встал, когда Джон вошел.
Джон склонил голову.
– Ас-салааму алейкум, сайид[16], – сказал он.
– Ва-салям алейкум, – ответил посол.
У него был мягкий голос с необычным египетским акцентом.
Джон положил руку на грудь.
– Меня зовут Джон – Джуван, – добавил он арабское произношение своего имени.
– Я Аль-Клата, секретарь Шавара, визиря Египта.
Джон указал на стулья.
– Пожалуйста, садитесь, – предложил он. – Король Амори просил меня, чтобы я позаботился о ваших удобствах.
– У меня есть все, что мне требуется, – ответил Аль-Клата, усаживаясь на ковер.
– Вам следует поесть фруктов и выпить охлажденной воды. Я настаиваю. – Джон посмотрел на Вильгельма, тот кивнул и быстро вышел. Джон сел на ковер напротив Аль-Клаты. – Должно быть, вам пришлось проделать дальний путь.
– Да, я пересек пустыню Негев, – ответил Аль-Клата. Его карие глаза прищурились, когда он внимательно посмотрел на Джона. – Как вам удалось так хорошо овладеть нашим языком?
– Я провел несколько лет при дворе Нур ад-Дина, – ответил Джон.
– И теперь служите дикарям? – спросил Аль-Клата.
– Нам не дано выбирать своих господ.
В этот момент вошел мальчик-слуга с блюдом, на котором стояли кувшин с водой, две чашки и миска, наполненная кубиками манго. Мальчик поставил поднос на пол между ними и вышел, аккуратно закрыв за собой дверь. Мужчины молчали, пока Джон разливал воду, он протянул чашку Аль-Клате. Египтянин сделал глоток и отставил чашку в сторону, а когда Джон предложил ему миску с манго, отрицательно махнул рукой.
– Я также не выбирал своего господина, – сказал египтянин. – Мой отец был туркоманом[17], рожденным далеко от этих земель. Я его уже не помню и не знаю, был он пекарем, купцом или воином. Меня купили ребенком и привезли во дворец халифа в Каире, где научили писать, читать поэзию и вести счета.
– В таком случае мы не слишком отличаемся друг от друга, – заметил Джон.
Аль-Клата кивнул.
– Расскажи о твоем новом господине, короле, – попросил он.
– Он хороший человек, честный и умный, – ответил Джон.
– Я слышал, что он увлекается алкоголем и женщинами, – сказал Аль-Клата.
Джон пожал плечами.
– Он король.
Аль-Клата посмотрел ему в глаза.
– Говорят, он безумен, – продолжал египетский посол.
– Ну, это не соответствует действительности, но… – Джон нахмурился, он колебался, а когда заговорил снова, сильно понизил голос: – Но он странный. Иногда смеется без всякой причины. Вам не следует на него обижаться. Он смеется не над вами.
– Понятно, – кивнул Аль-Клата.
– А что вы можете сказать про своего господина, визиря Шавара? – спросил Джон.
Казалось, Аль-Клату позабавил вопрос Джона.
– Как и ваш король, он хороший человек.
Джон услышал, как дверь у него за спиной заскрипела, оглянулся и увидел сурового сенешаля Ги с прямой спиной, следом появился Вильгельм.
– Пойдем, – сказал Ги на латыни. – Король вас сейчас примет.
Вильгельм перевел слова сенешаля Аль-Клате, и он последовал за Ги. Джон и Вильгельм шли за ними.
– Ему можно доверять? – шепотом спросил Вильгельм.
Джон покачал головой.
– Он не стал есть предложенные фрукты, – ответил Джон. – В их культуре это серьезное оскорбление; так он показывает, что не верит в наше гостеприимство. Человеку, который не доверяет нам, верить нельзя.
Вильгельм кивнул.
– Я оказался прав, Джон. Господь послал нам тебя не просто так. Тебе удалось узнать что-нибудь еще? Почему он здесь?
– Я не спрашивал, – сказал Джон.
– Боже мой! Почему? – удивился Вильгельм.
Джон пожал плечами.
– Вы сказали, что он должен чувствовать себя комфортно, – ответил Джон. – Задавать такой вопрос было бы невежливо.
– Ладно, – проворчал Вильгельм. – Очень скоро мы узнаем ответ.
– Да д-дарует тебе Г-господь радость, Аль-Клата. Д-добро пожаловать в Иерусалим и мой д-двор, – сказал Амори слишком громко для малого зала для аудиенций. Он сидел на простом деревянном троне, рядом, с одной стороны стояли сенешаль Ги и коннетабль Онфруа, с другой – Жильбер и Бертран, магистры госпитальеров и тамплиеров. Амори демонстрировал все регалии королевской власти: мантия из горностая на плечах, на голове корона Иерусалима, в правой руке скипетр. Он выглядел по-королевски, но даже из тени в дальнем углу комнаты Джон видел, что Амори нервничает. К нему вернулось детское заикание; кроме того, король поглаживал густую светлую бороду. Джон провел при дворе достаточно времени, чтобы понимать, что Амори испытывает крайнее волнение.
Аль-Клата приложил руку к сердцу и поклонился.
– Ас-саляму алейкум, малик, – начал он на арабском. Вильгельм переводил. – Ваш прием делает мне честь. Я уверен, что халиф и визирь Шавар также были бы довольны.
Амори еще сильнее потянул себя за бороду.
– Б-быть может, они будут не так довольны, когда услышат то, что я скажу. Если вы прибыли в поисках… м-м… – Лицо короля покраснело, он сделал глубокий вдох и начал снова: – Если вы приехали искать нашей дружбы, то должны понимать, что это невозможно. Вы заключили союз с Нур ад-Дином. И впустили его армию в К-Каир. Теперь, пока его люди остаются в ваших землях, между нашими народами не может б-быть мира.
– Конечно, – ответил Аль-Клата. – Именно по этой причине Шавар меня к вам прислал. Он нуждается в вашей помощи, чтобы изгнать армию Нур ад-Дина из Египта.
Джон ушам своим не верил. Шавар только что заключил договор с Нур ад-Дином. Вильгельм выглядел удивленным в не меньшей степени. Он стоял, разинув рот, и даже не перевел слов Аль-Клаты.
– Ну? – резко спросил Амори и перевел взгляд с Вильгельма на Джона. – Что он сказал?
Джон откашлялся.
– Он попросил нас вторгнуться в Египет, сир. Шавар хочет, чтобы мы изгнали Нур ад-Дина.
– Клянусь ранами Христа, – пробормотал тамплиер Бертран. – Мы откроем святые места для пилигримов, и они смогут побывать там, где Моисей пересек Красное море и где Иосиф и Мария отдыхали во время бегства из Вифлеема.
Вильгельм шагнул к трону.
– Вторжение будет стоить денег, сир, – сказал он.
– Египтяне обладают неслыханными богатствами, – заметил Жильбер.
Амори погладил бороду.
– Спроси, что Шавар предлагает за нашу помощь, – сказал король.
– Халиф Аль-Адид признает вас своим господином, – ответил Аль-Клата, – и заплатит четыреста тысяч динаров.
Сенешаль побледнел.
– Эта сумма близка к нашему годовому доходу, сир, – сказал он.
– Король Иерусалима и повелитель Египта, – пробормотал Амори. – Я смогу нанять достаточное количество людей и взять Дамаск. Добиться успеха там, где потерпел неудачу мой брат[18]. – У него на лбу появились морщины, губы задрожали. Он расхохотался, и Аль-Клата отступил на шаг. Аристократы у трона принялись смущенно переминаться с ноги на ногу. Приступ смеха миновал, и лицо Амори снова стало спокойным. Он посмотрел на Вильгельма. – П-передай мои извинения Аль-Клате и с-скажи, что я принимаю его предложение.
– Быть может, было бы разумно немного подумать перед тем, как принимать их предложение, – заметил Ги. – Мы ничего не знаем об этом Аль-Клате. Можем ли мы ему доверять? Или его господину? И зачем Шавару предавать своих собратьев сарацин и заключать союз с нами?
Джон шагнул вперед.
– Они сарацины, сир, но между ними существуют различия – сказал он.
– Что ты имеешь в виду? – спросил Амори.
– Египтяне шииты. Они подчиняются халифату Фатимидов в Каире, – ответил Джон. – Нур ад-Дин и его люди сунниты, над ними властвует халиф Багдада.
– Все они магометане, – заявил сенешаль.
– А они называют англичан и французов франками, – возразил Джон, – в то время как нам прекрасно известно, что это весьма разные народы.
– Понятно, – кивнул Амори. – А что ты скажешь, Вильгельм?
– Я посоветую осторожность, сир, – ответил Вильгельм. – Если Шавар намерен предать Нур ад-Дина, что помешает ему предать потом нас?
Бертран кивнул.
– Вильгельм прав, – согласился он.
– Очень хорошо, – не стал спорить Амори. – Тогда скажите ему, что нам нужно обдумать его предложение.
Вильгельм открыл рот, чтобы начать переводить, но Аль-Клата его опередил.
– Шавар человек слова, – сказал он с акцентом, но на правильном французском. – Клятву нарушил Нур ад-Дин. Его военачальник Ширкух строит интриги в Каире. Сам он расположился в Гизе, как ястреб, изготовившийся к нападению. Шавар нуждается в вашей помощи, чтобы от него избавиться, и ему она необходима сейчас. Нельзя медлить с ответом.
Амори посмотрел на Вильгельма, тот нахмурился и покачал головой. Король повернулся к коннетаблю. Онфруа командовал королевской армией на полях сражений, и его слово имело вес. Он кивнул. Амори снова посмотрел на Аль-Клату.