Джон следом за египетскими солдатами возвращался в лагерь мимо пустых полей, с которых давно собрали урожай. Гряда невысоких холмов находилась между ним и городом, там расположились армии египтян и франков, люди Шавара – к западу от южных ворот, а войско Амори – к востоку. Ровный участок земли между ними обычно оставался пустым, но, когда Джон подходил к нему, он увидел, что там собралась толпа. Дюжину франков возглавлял крепкий мужчина с глазами-бусинками. Напротив него стоял высокий египетский солдат, за ним – дюжина мамлюков.
– Тошнотворные смердящие камнепоклонники! – кричал франк. – Вы крадете наше зерно. Признайтесь! – И он указал коротким толстым пальцем на египтянина.
– Нагиль! – презрительно ответил египтянин. – Кол кара!
– Ну и что сказал грязный сын шлюхи? – потребовал ответа один из франков.
– Ешь дерьмо, – ответил египтянин, тщательно выговаривая слова на языке франков.
Франк с глазами-бусинками попытался его ударить, но египтянин уклонился, а один из его товарищей толкнул обидчика сбоку. Началась драка. Джон постарался их обойти. Даже если бы его не ждали в шатре короля, он вряд ли сумел бы ее остановить. С того момента, как Ширкух начал нападать на караваны с припасами для армии, идущие из Каира, напряжение в лагере постоянно росло. Солдаты грабили соседние фермы, пытаясь найти там провизию, но еды постоянно не хватало. И по мере того как осада продолжалась, терпение солдат подходило к концу. Теперь драки между франками и их союзниками египтянами случались почти каждый день.
Стражи у входа в шатер Амори кивнули Джону, когда он подошел. Внутри Амори завтракал вареной пшеницей.
– Сир, – сказал Джон и опустился на колени.
Шавар вошел сразу после того, как Джон поднялся на ноги. Вслед за визирем появился темнокожий египетский солдат.
– У меня плохие новости, – бодро заявил Шавар.
– Проклятье, и почему же ты так веселишься? – проворчал Амори.
– Я уверен, что чувство юмора лучшее средство от неудач. Нур ад-Дин вошел в Антиохию и одержал сокрушительную победу. Боэмунд из Антиохии и Раймунд из Триполи попали в плен.
– Что? – вскричал покрасневший Амори. – Т-ты уверен?
– Да, – кивнул Шавар. – В Каире об этом узнали два дня назад через голубиную почту. А мне сообщили сегодня утром.
– Гвозди Господни! – выругался Амори. – Теперь, когда Боэмунд и Раймунд разбиты, некому защищать северную границу королевства.
– Вам следует вернуться, чтобы защитить Иерусалим, – сказал Шавар.
– Четыре месяца осады, и все совершенно напрасно, – проворчал Амори и покачал головой. – Нет, я не могу уйти с пустыми руками. Я не оставлю камня на камне от стен Александрии.
– Возможно, в этом не будет необходимости. – Шавар указал на нубийского воина, который пришел с ним. – Джалаал, расскажи, что тебе удалось узнать.
Нубиец, запинаясь, заговорил низким голосом, и Джон сразу стал переводить.
– Мои люди и я, мы пытались найти еду на одной из ближайших ферм. Крестьянин хранил зерно в каменном подвале – очень старом, визирь, если вы понимаете, о чем я говорю. Камни едва держались. Он сказал, что там пусто, но мы ему не поверили, ведь он копт. Мы сломали замок и заглянули внутрь. Зерна там уже не было, но мы кое-что обнаружили. Дверь.
– Дверь? – переспросил Амори.
– В катакомбы, – пояснил Шавар. – Катакомбы Ком-аль-Шукафа: Холм Осколков.
– И что вы там увидели? – спросил Амори у Джалаала. – Как далеко вы прошли?
– Всего на несколько футов, малик, – ответил Джалаал. – Мы не осмелились идти дальше. Под землей живут злые джинны. Аллаху акбар.
– Спасибо, Джалаал. – Шавар повернулся к Амори. – Говорят, катакомбы проходят под городскими стенами. Если мы сумеем отыскать нужный туннель, то сможем войти в город ночью и смять оборону Александрии. И тогда горожане заплатят за свою дерзость.
Амори усмехнулся, однако Джон не разделял его энтузиазма. Юсуф мог находиться в городе, не говоря уже о том, что у Джона были друзья среди сарацин. И все они погибнут. А тем, кто обратится в бегство, устроят бойню перед городскими стенами. И это только начало. Когда с воинами будет покончено, придет черед жителей Александрии.
– Нам следует немедленно начать изучать катакомбы, – сказал Амори.
– Да, но тихо, – предупредил Шавар. – Я не сомневаюсь, что у Ширкуха в нашем лагере есть шпионы. Если он узнает, что мы нашли вход в катакомбы, они подготовят нам встречу. Чем меньше людей будет об этом знать, тем лучше.
– Согласен, – кивнул Амори. – Ты пошлешь Джалаала. Я выберу человека, которому доверяю. Он и Джалаал будут отчитываться только перед нами.
– Я хочу пойти, – сразу предложил свои услуги Джон, и Амори нахмурился. – Я говорю по-арабски. – Джон посмотрел на Шавара. – Катакомбы построены во время римского владычества, верно? – Визирь кивнул. Джон снова повернулся к Амори. – Я читаю на латыни и греческом. Я могу помочь найти проход в город.
Джон не стал объяснять свой истинный мотив: если проход действительно есть, он хотел быть первым, кто его обнаружит. Он поклялся служить Амори, но из этого не следовало, что он позволит погибнуть своим друзьям в городе.
– Хорошо, – ответил Амори. – Но я пошлю с тобой еще одного человека. Кто знает, какие опасности ждут вас под землей. Завтра на рассвете вы втроем отправитесь на поиски.
Юсуф жевал маленький кусочек лаваша, шагая по Аль-Харийя, главной улице Александрии. По пути кивнул купцам, устанавливавшим свои прилавки, на всех лицах застыло мрачное выражение. Еды в городе осталось мало, и люди потеряли интерес к благовониям и ювелирным изделиям, которые они продавали. Юсуф закончил завтрак, и желудок протестующе заурчал, требуя еще. Юсуф не стал обращать на него внимания. Все его люди, как и он сам, перешли на половинные нормы питания. В следующий раз он будет есть только вечером.
Он подошел к стене, по лестнице поднялся на вершину башни у восточных ворот и посмотрел на своих людей, а потом перевел взгляд на вражеский лагерь. Неделю назад из Иерусалима прибыл новый отряд франков. А за неделю до них пришло подкрепление из двух сотен египтян.
Юсуф пошел на юг вдоль стены, кивая на ходу своим людям, перекидываясь несколькими словами с теми, кого хорошо знал. Он делал полный круг по стенам каждое утро и каждый вечер. Так он поддерживал дух своих воинов. И получал возможность покинуть дворец, который горожане Александрии осаждали бесконечными жалобами. Их возмущал комендантский час, установленный Юсуфом, не устраивало то, что он забирал работников с льняных и шелковых фабрик и заставлял их делать матерчатые доспехи. Но более всего их возмущали пайки. Но у него не осталось дополнительных запасов еды. А горожане уже съели большую часть лошадей.
Он приближался к одной из четырех башен, за которую отвечали горожане. Там он обнаружил всего двенадцать человек – половину требуемой нормы. Обычное дело. Поначалу жители города с радостью соглашались занимать места на стенах и с гордостью расхаживали в новых доспехах, но очень скоро начали подавать петиции, требуя освободить их от необходимости патрулировать стены.
– Ну, как дела? – спросил Юсуф. Граждане Александрии бросали на него хмурые взгляды. Все молчали. – Где ваш командир?
– Внутри башни, – сказал немолодой мужчина с коротко подстриженными волосами и седой бородой.
Он поплотнее запахнул плащ, словно рассчитывал, что тепло поможет прогнать голодный озноб.
– Порет двух мужчин, – мрачно добавил другой, довольно высокий. Когда-то у него был лишний вес, а теперь кожа складками свисала на шее и руках. – Кто дал такое право ублюдку?
Юсуф понимал, что, когда он ставит своих людей командовать горожанами, недовольство неизбежно, но выбора у него не было. Он слышал слишком много историй о том, как жители сдавали осажденные города, впуская внутрь врага.
– Что они сделали? – спросил Юсуф.
Горожане неловко переминались с ноги на ногу, но не могли заставить себя посмотреть ему в глаза.
– Им досталось последнее ночное дежурство, – наконец, ответил мальчик. Он был слишком маленьким, чтобы орудовать длинной мотыгой, которую держал в руках. – И они заснули на стене.
– Но это не причина для порки, – проворчал мужчина с дряблой кожей.
– Если вы не хотите, чтобы ваших друзей пороли, не давайте им спать на посту, – сказал Юсуф. – Мы должны сохранять бдительность. Если город падет, вас ждет куда более суровая судьба.
– Да, господин. – Старик усмехнулся и сплюнул Юсуфу под ноги.
Будь он мамлюком, Юсуф избил бы его прямо здесь. Однако сейчас не мог позволить себе еще больше злить жителей Александрии, поэтому сдержал гнев и спустился к основанию башни. Подойдя к двери, он услышал щелканье кнута и сдавленное рыдание. Юсуф остановился в дверном проеме, чтобы понаблюдать за происходящим. Внутри находилось около двадцати горожан. Двое стояли у стены, обнаженные до пояса, и на их спинах алели длинные полосы. Юсуф поставил Сакра во главе гарнизона этой башни. Молодой мамлюк взмахнул хлыстом и ударил одного из мужчин, тот глухо застонал. Сакр выглядел так, словно его сейчас стошнит, но он снова взмахнул хлыстом. Горожане смотрели на него с ненавистью.
Сакр нанес последний удар и свернул хлыст. Тут только он заметил стоявшего в дверном проеме Юсуфа.
– Владыка Саладин, – сказал он и преклонил колено.
– Выйди наружу и передохни, – сказал ему Юсуф. – А вы найдите кого-нибудь, кто смажет их раны. – Он указал на выпоротых мужчин.
Как только Сакр вышел из башни, поднялся страшный крик.
– Они всего лишь заснули!
– Мы свободные жители Александрии!
– А если бы вас высекли?
– Ублюдок не имел права нас сечь!
– Молчать! – взревел Юсуф. Гнев, который он сдержал, когда старик плюнул ему под ноги, вырвался наружу. Он указал на двоих парней, которые ковыляли к выходу из башни. – Им еще повезло, что они живы. Будь они моими солдатами, я бы их повесил в качестве наглядного примера для остальных. – Он замолчал и окинул в