– Аминь, – сказал Джон и перекрестился. – Благодарю вас, святой отец.
Его разум напряженно работал, когда он возвращался во дворец. Это не могло быть совпадением. Много лет назад, когда Джон путешествовал с Юсуфом, они прошли мимо поля, на котором увидели шесты с отрубленными головами. То была работа Рено де Шатильона. Быть может, именно он убил Джалала? Джон снова вспомнил о пире в Алеппо, когда Рено горько жаловался на то, что Амори не намерен его выкупать. Мог ли он убить короля? И если да, как доказать это теперь, когда Джалал мертв?
Джон направился к Вильгельму, чтобы обсудить свои подозрения со священником, и нашел его склонившимся над пергаментом.
– И что сказал Джалал? – спросил Вильгельм, не поднимая головы.
– Ничего. Он мертв, – ответил Джон.
– И ты думаешь…
– Да. Я подозреваю, что его убил Рено. Это его почерк. – Джон рассказал про караван и отсеченные головы.
– Как печально, – сказал Вильгельм, когда Джон закончил. – Я только что получил сообщение из Акры. Миль де Планси мертв, его убил Бризбар. Складывается впечатление, что они поспорили из-за Трансиордании. Миль заявил, что она должна перейти к нему через жену, а Бризбар считал, что земли принадлежат ему. – Вильгельм нахмурился. – Но после твоего рассказа я подозреваю, что за его смертью стоит нечто большее.
– Что вы имеете в виду? – спросил Джон.
– Угадай, кто стал новым правителем Трансиордании?
Джон ощутил пустоту в желудке.
– Скажите, что не Рено.
– Но так и есть. – Вильгельм вздохнул. – Сегодня днем он уехал в Керак. Рено намерен жениться на вдове де Планси, Стефании, чтобы прибрать к рукам Монреаль, Керак и земли, находящиеся за рекой Иордан.
– Награда за убийство Джалала? – спросил Джон.
– Да, теперь я начинаю это подозревать. Но кто обладает настолько серьезной властью, чтобы обещать подобную награду? Совершенно точно это не могло прийти в голову Балдуину, и я не верю, что Рено способен на такую хитрость.
– Как и я, – согласился Джон.
– Значит, Агнес, – сказал Вильгельм.
– Нет. Она поклялась мне, что не имеет отношения к смерти Амори, – возразил Джон.
– Есть только один способ наверняка выяснить, кто стоит за столь удачным поворотом судьбы Рено.
Джон кивнул.
– Я должен нанести визит в Керак.
Глава 17
«Я преданный человек…» – Юсуф стоял у окна в своем кабинете и смотрел мимо плоских крыш туда, где солнце уже клонилось к горизонту. Он слышал, как у него за спиной скрипело перо Имад ад-Дина, записывавшего его слова.
«Я преданный человек, – повторил Юсуф. – Я поклялся оберегать царство, оставленное Нур ад-Дином. В интересах его сына Аль-Салиха я считаю главным для себя всеми силами оберегать и укреплять его правление. В интересах ислама и мусульман я считаю самым важным объединение их сил ради единой цели».
Юсуф помолчал и посмотрел на Имад ад-Дина, который кивнул, показывая, что успел все записать.
«Я верю, что мы сможем жить в гармонии с неверными, но только в том случае, если не позволим им натравливать нас друг на друга. Вы подписали договор с Иерусалимом, направленный против меня и Аль-Салиха. Нур ад-Дин отнесся бы к такому договору как к предательству. Его здесь нет, и он не может отомстить, а его сын слишком молод, чтобы наказать вас, как следовало бы. Поэтому я буду действовать вместо него. Завтра я отправлюсь в Дамаск. Моя армия пойдет туда не для завоевания, не для богатств, а во имя Аллаха. Мы придем, чтобы спасти честь великого города и его населения, вернуть его на праведный путь. Если вы захотите присоединиться к нам на этом достойном пути, то откроете для нас ворота вашего города. Если же будете упорствовать в своем вероломстве, то будете наказаны. Во имя Аллаха, Милостивого и Милосердного! Саладин Ибн Айюб, аль-малик аль-насир»[38]. Можешь добавить почетные звания, какие пожелаешь.
– Да, малик, – пробормотал Имад ад-Дин. Он закончил писать, положил перо в чернильницу и нахмурился, перечитывая письмо. – Быть может, вам стоит использовать не такие жесткие выражения. Аль-Мукаддам муж вашей сестры и великий эмир, однако вы угрожаете ему наказанием, как будто он избалованный ребенок.
– Если я хочу, чтобы мои угрозы возымели желаемый эффект, они должны быть жесткими, – возразил Юсуф.
– Неужели вы полагаете, что они действительно сдадут вам город? – спросил секретарь. – Вы планируете отправиться туда менее чем с тысячей воинов.
– Быстрота важнее численности. Аль-Мукаддам не глупец. Он знает, что Дамаск не может существовать в одиночку, а после смерти Амори, когда на троне сидит мальчик, его договор с королевством теряет силу. Он заключит альянс с первым же могущественным союзником, который появится у его ворот. У Гумуштагина слишком мало людей, чтобы взять Дамаск. Так что остаемся либо мы, либо правитель Мосула. Однажды я встречался с Сайф ад-Дином при дворе моего дяди. Он показался мне высокомерным и импульсивным, убежденным в собственном величии и полным желания его получить. Он очень быстро соберет армию и отправится в Дамаск.
– А мы должны его опередить, – сказала Шамса, входя в комнату в облегающем халате из шафраново-желтого шелка. Прошло всего три месяца после того, как она родила третьего сына, но уже снова была стройной. – Ты можешь идти, Имад ад-Дин, – продолжала она. Юсуф кивнул, и секретарь вышел, а Шамса пересекла комнату и поцеловала Юсуфа в щеку. – Перед тем как ты уйдешь, я хочу тебе кое-что дать.
Юсуф обнял ее за талию и поцеловал в ответ. Она оттолкнула его.
– Нет, не это. Пойдем. – Она повела его в спальню, где у стены стоял сундук. – Открой его.
Юсуф поднял крышку и обнаружил кольчужный жилет, состоявший из сотен маленьких прямоугольных пластин, перекрывавших друг друга. Каждая пластина соединялась с соседними, делая доспех максимально эффективным для отражения стрел и ударов меча. Однако кольчуга не предназначалась для прямой защиты от врага. Все пластины были золотыми и мерцали, когда на них попадали лучи яркого солнца, вливавшиеся в окно.
– Кольчуга великолепна, но ты же не думаешь, что я буду в ней сражаться? – сказал Юсуф.
– Почему нет? Ты будешь выглядеть в ней как истинный царь, – заявила Шамса.
– Мертвый царь, – возразил Юсуф. – Золото слишком мягкий металл. Оно не защитит меня от стального клинка.
– Ты можешь надеть его поверх обычных доспехов, – настаивала Шамса.
Юсуф нахмурился.
– Тогда мои доспехи будут слишком тяжелыми.
– Если ты хочешь, чтобы жители Дамаска склонились перед тобой, то должен соответственно выглядеть. Надень кольчугу, – предложила Шамса.
Юсуф натянул жилет через голову и подошел к серебряному зеркалу. Он выглядел как воин из древних греческих мифов, которые читал в детстве. Как Ахилл или Тезей.
Шамса подошла и встала рядом.
– Ну, теперь видишь? Это наверняка произведет впечатление на жителей Дамаска.
– Как жаль, что я не смогу взять с собой свою мудрую жену. Аль-Мукаддам ни за что не устоял бы перед твоим умом, – признал Юсуф.
– Я уверена, ты справишься и без меня, муж. – Она обняла его и поцеловала. – Ты покоришь Дамаск, и это станет началом создания твоего царства в Сирии.
Юсуф отодвинулся от нее.
– Сирия принадлежит Аль-Салиху. Я иду на Дамаск только для того, чтобы вернуть ему власть, и не намерен ее забирать.
– Конечно, мой господин, – сказала Шамса, но Юсуф видел, что она ему не поверила.
– Я именно так и поступлю, – твердо сказал Юсуф. – Аль-Салих мой господин. И я построю царство для него.
Было приятное осеннее утро, когда Юсуф выступил из Каира во главе отряда, состоявшего из семисот мамлюков. Он взял только своих лучших людей, многие из которых сражались рядом с ним еще в те времена, когда он стал эмиром Телль-Башира более двадцати лет назад. Юсуф знал, что они выдержат любые трудности.
В первый день они преодолели почти сорок миль и разбили лагерь к югу от Бильбейса. И, хотя они все еще находились в Египте, Юсуф поставил часовых, чтобы сберечь лошадей от воров. В течение следующих четырех дней они двигались на север, следуя вдоль одного из рукавов дельты Нила к расположенному на побережье городу Сеян. Там они свернули на восток, пройдя мимо бирюзовых вод Средиземного моря к Дарону, последнему аванпосту Египта, расположенному лишь немногим южнее крепости франков Аскалон. После внезапной смерти Амори в королевстве еще продолжались беспорядки, нового регента назначили совсем недавно, и у франков не было ни малейшего желания воевать. Правитель Аскалона остался в цитадели и спокойно пропустил проходившую мимо армию Юсуфа.
Они ехали на восток в массивные дюны Синайской пустыни. Им удалось пересечь пески за один день и разбить лагерь среди руин Беэр-Шевы, где они напоили страдавших от жажды лошадей и наполнили меха водой. Два дня спустя они огибали южное побережье Мертвого моря, миновав крепость Керак, расположенную всего в нескольких милях, где, согласно донесениям шпионов Юсуфа, теперь правил Рено де Шатильон. Однако Юсуф не встретил ни Рено, ни его солдат, когда они двигались вдоль восточного побережья Мертвого моря, а потом, следуя за рекой Иордан, направились на север, где она впадала в Тивериадское озеро. У них ушло две недели, чтобы добраться до его берегов. Они двигались очень быстро.
На следующий день они направились к зазубренным вершинам гор на восточном берегу озера, проехали вдоль построенного людьми перевала, который несколько десятилетий назад прорубили в скалах по приказу правителя из династии Омейядов. За перевалом они вновь вышли на берег Иордана и по нему двинулись на север, к Броду Иакова, где свернули в сторону от реки – им предстоял последний, самый трудный участок путешествия: три дня, когда вокруг практически не было воды, они шагали через засушливые горы и пыльные равнины по дороге к Дамаску. В последний день людям Юсуфа пришлось спешиться, чтобы дать отдохнуть измученным лошадям. Юсуф облегченно вздохнул, когда увидел реку Бараду, катившую свои воды к югу от Дамаска, уже появившегося на горизонте.