Никто не заметил, как Джон вошел.
– Он хорошая партия, – сказала Агнес. – Сын маркиза Монферрата. Он обеспечит нас могущественными союзниками.
– Он из Прованса и даже не умеет нормально говорить по-французски[44], – запротестовала Сибилла. – Я не пойму ни единого слова из того, что он скажет.
– Ну, тогда тебе пригодится латынь. Гийом свободно говорит на латыни, – сказала Агнес.
– Но он старый, мама, – не сдавалась Сибилла.
– Вовсе нет, – возразила Агнес. – Ему тридцать шесть лет. И тебе необходим мужчина постарше, чтобы он с тобой справился. – Агнес посмотрела на Балдуина. – А что скажешь ты?
– Сибилла выйдет замуж за Гийома, – сказал Балдуин.
– Я не стану за него выходить! – Сибилла надулась.
Она швырнула розу на пол и едва не наткнулась на Джона, когда бросилась к двери.
Балдуин нахмурился, и Агнес положила руку на колено сына.
– Это лучший вариант для нее, – сказала она.
Балдуин кивнул и выпрямился на стуле, заметив Джона.
– Джон, у тебя для меня сообщение?
Джон шагнул вперед, чтобы одновременно видеть короля и Агнес.
– Я должен поговорить с вами, сир. Наедине.
Агнес рассмеялась.
– Ты должен говорить с ним? Ты забыл свое место, Джон.
Джон не обратил внимания на ее веселый тон.
– Речь пойдет о короле Амори, – сказал Джон. – Я знаю, кто его убил.
– Он умер от дизентерии, – запротестовал Балдуин.
– Это не так. – Джон посмотрел Агнес в глаза.
– Расскажи нам, что собирался, Джон, – потребовала Агнес. – У моего сына нет от меня секретов.
Балдуин кивнул.
– Хорошо. – Джон заговорил, обращаясь к королю: – Ваша мать обманщица и предательница. Она убила вашего отца.
Агнес даже не моргнула.
– Осторожнее, Джон. Подобные безосновательные обвинения могут стоить тебе головы.
– Обвинение вовсе не безосновательное. Я только что разговаривал с архиепископом Ираклием. Он признался, что купил яд, который был использован для убийства Амори. Ираклий передал его в твои руки, Агнес.
– Джон, ты ошибаешься, – сказала Агнес.
– Вовсе нет! – закричал Джон, гнев которого вспыхнул, когда он увидел спокойное отрицание Агнес. – Ты приказала Рено убить торговца ядами. А в награду его сделали правителем Керака. И ты заставила Рено послать людей, чтобы они меня прикончили.
– Я всего лишь мать короля, Джон, – ответила она. – И у меня нет власти над Рено.
– Ты лжешь!
– Пожалуйста, Джон! – вмешался Балдуин. – Я уверен, что моя мать не имеет отношения к смерти Амори.
– Не верьте ее словам, сир. Она лгунья, – заявил Джон. – Ее следует заковать в кандалы и бросить в темницу.
– Как ты смеешь! – Агнес встала, презрительно глядя на Джона. – Ты назвал меня лгуньей? Ты священник, предавший клятву целомудрия. Ты крестоносец, который присоединился к армии сарацин. Это ты лжец, Джон. Если кого-то и следует обвинить в смерти Амори, то тебя.
– Коварная сука! – С этими словами Джон выскочил из покоев короля.
Он пересек дворец, направляясь к канцлеру. Однако кабинет Вильгельма оказался пустым. Джон запер свою дверь, сел за широкий письменный стол и опустил голову на руки. В этот момент послышался стук в дверь, и он подумал, что за ним пришла стража. Он обвинил архиепископа и мать короля в убийстве и прекрасно понимал, какое наказание его может ждать. Стук повторился снова, но уже громче.
Джон подошел к двери и открыл.
На пороге стояла Агнес. У нее были мокрые от слез глаза, словно обвинения Джона ее обидели. Словно она страдала. Она коснулась его руки.
– Не сердись на меня, Джон, – сказала она.
Он сбросил ее руку.
– Как ты могла так поступить, Агнес?
– Поверь мне, я его не убивала. – Ее зеленые глаза заглянули в глаза Джона. – Я скучаю по тебе, Джон.
– А как же Амори де Лузиньян? – спросил Джон. – Я слышал, он теперь греет твою постель.
– Он болван с дурным характером, но бывает полезным, – сказала Агнес, и Джон с отвращением от нее отвернулся. – Я женщина, Джон, и нуждаюсь в мужчинах, которые действовали бы за меня. Но я люблю тебя – и ничего не выигрываю от этой любви. Подумай сам.
После коротких колебаний Джон покачал головой.
– Я больше не поверю в твою ложь, – заявил он. – Все, хватит. Я позабочусь о том, чтобы тебя наказали за твои дела.
– У тебя нет доказательств, – сказала Агнес.
– Мне они не нужны, – возразил Джон. – Я готов согласиться на испытание огнем, чтобы все поверили в истинность моих слов.
– Ты не выдержишь испытания, Джон. И тебя казнят за то, что ты осмелился предъявить мне публичные обвинения.
– Это уже не будет иметь значения, – ответил Джон. – Весь мир узнает правду.
Агнес печально покачала головой.
– Останови это безумие, пока еще не поздно, Джон. Ты не захочешь знать правду.
Колокола церкви Гроба Господня пробили время полуденной молитвы, когда Джон покинул дворец. Король отправился в бани в квартале госпитальеров, и Джон шел туда, чтобы сказать Балдуину о своем решении пройти испытание огнем. Он должен будет пронести раскаленный докрасна железный прут девять шагов. Затем его руку забинтуют, и через три дня священник ее осмотрит. Если Господь чудесным образом исцелит руку, значит, правда на стороне Джона. Если же рука останется красной и покрытой волдырями, его казнят.
Джон вошел в бани и зашагал через горячие и холодные комнаты. Возле горячей стояли четыре стража. Джон собрался пройти мимо, но один из них схватил его за руку.
– Что ты делаешь? – спросил Джон. – Дай мне пройти.
– Извини, святой отец. Король отдал приказ тебя арестовать.
– Скажите, – громко заговорил Джон, чтобы король его услышал, – что я должен поговорить с ним о его отце. Скажите, что я могу доказать, как он умер.
Стражи переглянулись, потом один из них вошел в комнату. И почти сразу вернулся.
– Король тебя примет.
Внутри пар с шипением поднимался сквозь трещины в покрытом плитками полу. Пылающий у двери факел едва освещал серию альковов на дальней стене. В одном из них сидел обнаженный Балдуин. Его торс и руки покрывали язвы и куски толстой белой кожи. Он долго смотрел на Джона, на лбу у которого начал собираться пот, тек по спине, и туника священника стала прилипать к телу. Дверь за ним закрылась.
– Чего ты хочешь, Джон? – спросил Балдуин. – Сделать новые безосновательные обвинения в адрес моей матери? Я говорил с Ираклием. Он ничего не знает про убийство Амори.
– Он лжет, – возразил Джон. – Он сам рассказал мне про яд.
– Когда ты его пытал, ты хочешь сказать? – спросил король.
– Я к нему практически не прикасался, – возразил Джон.
– У него на голове шишка размером с яйцо. Он требует, чтобы тебя повесили, как обычного преступника. Я убедил Патриарха сохранить тебе жизнь, но ты потеряешь ежемесячную пребенду. Я отдал своей страже приказ о твоем аресте для твоей же пользы. Если люди Патриарха поймают тебя на улице, я не смогу помешать им тебя избить или сделать что-то хуже. – Король вздохнул. – Ты обзавелся могущественными врагами, Джон. И для чего все это?
– Я говорю правду, сир, – ответил Джон. – И готов пройти испытание огнем, чтобы это доказать.
– Я не могу тебе разрешить, – заявил король.
– Но вы не можете мне помешать. Наши законы…
– Да будут прокляты наши законы! – рявкнул Балдуин. – Я твой король, Джон! И ты будешь делать то, что я скажу!
– Амори также был моим королем, – упрямо возразил Джон. – И у меня долг перед ним. Если вы меня не услышите, я отправлюсь к Раймунду. Он регент. Он может проследить за моим испытанием. – Джон повернулся, собираясь уйти.
– Подожди! – вскричал Балдуин.
Джон повернулся и увидел заблестевшие в полумраке глаза короля. Балдуин сморгнул слезы.
– Моя мать не убивала Амори. – Когда он заговорил снова, его голос стал таким тихим, что Джон едва его слышал. – Это сделал я.
Джон вдруг почувствовал, что ему нечем дышать. Жара стала удушающей, и он тряхнул головой. Джон не мог поверить своим ушам. Балдуин вырос у него на глазах.
– Но почему? – спросил Джон.
– Потому что он никогда не позволил бы мне стать королем. – Балдуин сделал глубокий вдох. – Каждое мгновение своей жизни я тратил на то, чтобы доказать, что я достоин короны, однако он видел во мне только монстра.
Джон вспомнил разговор, во время которого Агнес произнесла очень похожие слова.
– Вы слышали, как Агнес сказала мне, что вам никогда не стать королем? – сказал Джон.
Балдуин кивнул.
– Я был в ярости, – продолжал он. – И тогда у меня состоялся решительный разговор с матерью. Она сказала, что я должен сделать. Ну, остальное ты знаешь.
Джон повернулся и направился к двери.
– Куда ты? – потребовал ответа Балдуин.
– Я больше не стану вам служить, – ответил Джон. – Я человек чести, и, хотя вы мой король, справедливость должна быть восстановлена. Я намерен пройти испытание огнем, чтобы доказать вашу вину. Ваш отец этого заслуживает.
Джон распахнул дверь и вышел из комнаты мимо стражей. Однако ему не удалось уйти далеко – Балдуин позвал стражу. Они схватили Джона и притащили обратно к нему.
– Я не могу тебя отпустить, – сказал Балдуин, когда стражи ушли. – Никто не должен знать правду.
– И что теперь будет? – спросил Джон. – Вы убьете меня, как своего отца?
Балдуин поморщился.
– Я молюсь о том, чтобы мне не пришлось, – устало сказал он. – Садись, Джон. – Король похлопал по скамье рядом с собой. Джон не пошевелился. – Садись! – приказал король, и Джон неохотно сел. – Я знаю, что поступил неправильно. И не рассчитываю, что ты меня простишь. Но именно ты должен понять. Ты ведь и сам совершил преступление против собственной семьи.
Джон вздрогнул. Откуда Балдуин мог знать, что он убил брата?
– Но не прошлое определяет нас, Джон, – продолжал Балдуин, – а то, что мы делаем в настоящем. Мой отец был могучим воином, но также пьяницей и распутником. Его решения часто затуманивала страсть. Он боялся и ненавидел сарацин. И если был готов заключить с ними мирный договор, то лишь из-за того, что у него не оставалось другого выхода. Благодаря тебе я знаю нашего врага так, как он никогда не знал. Я говорю на их языке, уважаю веру. Я знаю, что мы можем жить с ними в мире. Но мне нужна твоя помощь, Джон.