Заковать Арминия в цепи? Лишь на основании слов старого германца, даже если этот германец – верный союзник? Нет, это нечто неслыханное!
– Я не сделаю ничего подобного. Арминий не только верен Риму. Он мой личный друг.
– Не хотел бы я в таком случае видеть твоих врагов, – горько усмехнулся Сегест.
Вар остановился.
– Довольно! До ворот найдешь дорогу сам! – С этими словами он поманил своего телохранителя и зашагал назад к принципии. Он встретит Арминия, и они вместе загонят оленя.
Сидя верхом на своем верном скакуне на краю плаца, Тулл проводил строевое учение своей когорты. В принципе все движения были привычными и, независимо от места лагеря, отрабатывались каждые три-пять дней. Но то, что они были отработаны уже сотни раз, вовсе не значило, что их не нужно было повторять. Стоило кому-то из солдат начать ворчать, как Тулл громко на него рявкал. Будь сейчас война, их недовольство еще можно было бы простить, но войны нет, так что пусть они заткнут свои грязные рты, если не хотят ощутить на спине вес его жезла. Впрочем, было бы куда подозрительнее, если б они не жаловались. И жалобы, и строгость были частью ритуала.
Крики у ворот отвлекли его внимание от марширующих легионеров. Прищурившись, Тулл увидел, что лагерь покидает группа германцев. В течение месяцев было тихо, но это вовсе не значит, что беспорядков не может произойти. Тулл уже приготовился подозвать к себе одну центурию, когда крики стихли. Осыпав часовых оскорблениями, германцы – человек десять – вскочили на коней и поскакали прочь. Тулл внимательно наблюдал за ними. Возглавлял их седовласый, но еще крепкий старик – явно вождь. Остальные были его свитой – опытные воины, уверенные как в собственной силе, так и в силе своего оружия. Тулл не узнал ни одного из них. Похоже, вождь давал выход гневу, который не успел выпустить у ворот. Тулл услышал имя «Вар» и немецкое слово «дурак». Германцы проскакали мимо.
Центуриона одолело любопытство. Передав командование Болану, он поскакал к главным воротам, где нашел обычный караул и растерянного опциона. Когда Тулл, вместо того чтобы въехать в ворота, резко остановил коня, опцион не успел спрятать свое раздражение, хотя и поспешил вытянуться в струнку.
– Центурион!
– Кто эти люди, которые только что ускакали отсюда? – строго спросил Тулл.
Опцион поморщился.
– Сегест, вождь херусков.
Тулл был наслышан о разных кланах внутри этого племени, но ни разу не видел Сегеста в лицо.
– Чем он был так недоволен?
– Не могу сказать. Какое-то время назад он подъехал к воротам, требуя поговорить с Варом. От него было не отделаться, и в конце концов я был вынужден сопроводить его до принципия. Одного, без воинов. В ту минуту оттуда как раз вышел Вар. Между ними состоялся короткий разговор, правда, не слишком дружеский. Они громко кричали, особенно Сегест. В конце концов Вар вышел из себя и приказал ему убираться. Сегест, пока шел к воротам, все время что-то бормотал, но я почти ничего не понял, кроме отдельных слов. Зато я отчетливо слышал, что он все время вспоминал Арминия. «Он предатель, – заявил Сегест. – Змея, которой нельзя доверять».
Эти слова донеслись до Тулла как будто из длинного темного туннеля.
– Повтори, что ты только что сказал! – велел он опциону.
Тот растерянно заморгал.
– Он все время твердил, что Арминий – вероломный пес или что-то в этом роде. Я не знаю почему.
Собственные подозрения Тулла смешались в его голове с историей, услышанной от Дегмара, однако он сохранил спокойствие.
– А что это за шум у ворот?
– Ничего страшного, центурион. Когда воины Сегеста увидели, как разъярен их вождь, они принялись осыпать оскорблениями моих ребят. Те ответили им тем же. Сегест быстро утихомирил своих молодцов и, все еще жалуясь на Вара, поскакал прочь. – Опцион растерянно посмотрел вслед Туллу; тот уже скакал в лагерь. – Что я такого сказал? – крикнул он ему вдогонку.
– Не переживай, опцион, ты сказал мне все, что я хотел знать, – ответил на скаку Тулл.
Сейчас он потребует у Вара аудиенции. Пусть рассказ Дегмара звучит не слишком убедительно, – мало ли какие байки парень мог там подслушать! – но поведение Сегеста подтверждает его правоту. Нужно действовать, и притом быстро.
В принципии Тулл, к своей великой ярости, узнал, что Вар уехал на охоту и вернется лишь поздно вечером, а может, и вообще на следующий день. Потребовав восковую табличку и стило, центурион коротко набросал для наместника то, что услышал от Дегмара, добавив, что Сегест повторял то же самое. Не успел он поставить восковую печать, как, к его великому удивлению – вернее, неудовольствию, – во двор, ведя за собой лекаря, вошел Туберон. Увидев центуриона, трибун нахмурился.
– Центурион Тулл!
– Трибун! – Тулл механическим жестом отдал салют и быстро опустил руки, в которых все еще держал табличку и стило.
– Что вынудило тебя оставить твоих солдат и прийти сюда?
– Я хотел поговорить с наместником Варом, трибун.
– Его здесь нет, – холодно улыбнулся Туберон.
– Я уже это выяснил, – ответил Тулл, стараясь не показывать своего раздражения.
– Здесь никого нет, если не считать пары писарей. Как только Вар уехал на охоту, все ушли заниматься своими делами. Зачем он тебе понадобился?
– Так, по одному небольшому делу, – солгал центурион. – Вернусь попозже.
Туберон фыркнул и поспешил прочь. Лекарь увязался за ним следом.
Гаденыш, подумал Тулл, отдав салют. Затем повертел головой, и на глаза ему попался писарь.
– Эй ты, подойди сюда!
– Я? – уточнил тощий юноша с перемазанными чернилами пальцами.
– Да, ты. Подойди ко мне.
Шаркая ногами, писарь подошел ближе.
– Ты работаешь у наместника Вара?
– Да, господин. И у Аристида, его секретаря. У обоих.
– Аристид у себя?
– Нет, господин. Он ушел в баню.
Чертов грек, подумал Тулл.
– Передай ему вот это. Скажи, что это записка Вару от центуриона Тулла.
Писарь посмотрел на табличку, затем на Тулла и снова на табличку. Центурион выругался себе под нос и потянулся за кошельком. Вынув из нее монетку, он подбросил ее в воздух.
– Это тебе, если вручишь табличку Аристиду, а еще лучше – самому Вару.
– Считай, что она уже у него, – монетка исчезла в складках туники писаря. Сам он прижал табличку к тощей груди.
– Тогда давай за дело.
Обвинения Сегеста подтверждали историю Дегмара. Теперь Вар будет вынужден действовать, решил Тулл. Довольный собой, он проводил взглядом писаря. Вскоре тот скрылся в соседней двери.
Тулл уже почти дошел до плаца, когда Туберон, по-прежнему пребывая в скверном настроении, вернулся в принципий. Вмести с ним пошел и лекарь.
– Без официальной печати Вара квартирмейстер, провалиться ему в Гадес, не выдаст нам лекарств и необходимых инструментов! – рявкнул он.
– Если что, я мог бы зайти еще раз, попозже, – предложил лекарь.
Туберон смерил его презрительным взглядом.
– Я бы не доверил тебе это дело.
Мимо пары легионеров, подметавших пол, и писаря, сновавшего с ворохом писем из одного кабинета в другой, он ворвался в кабинет Вара. Сегодня здесь было на удивление пусто. Второй писарь сидел за столом Аристида, перенося цифры из одного документа в другой. Увидев перед собой трибуна, он вскочил как ужаленный.
– Приветствую тебя!
– Я трибун Туберон. Мне нужна печать наместника Вара.
– Она здесь. – Писарь открыл выдвижной ящик и, вынув тяжелую бронзовую печать, вручил ее Туберону. Основание печати украшала гравировка: римский орел и крупным шрифтом имя «Квинтилий Вар».
Туберон, хмыкнув, взял ее в руки. Он уже повернулся, чтобы уйти, но что-то привлекло его внимание.
– А что это у тебя в другой руке?
– Ничего, трибун, – уклончиво ответил писарь.
Туберон со скоростью учуявшего кровь хищника учуял секрет.
– Это письмо.
– Да, трибун.
– Кто его написал? И для кого оно?
– Его вручил мне для наместника Вара один центурион. «Передай ему, что это от центуриона Тулла», – сказал он.
Услышав имя Тулла, Туберон напрягся.
– Дай его мне.
Писарь замешкался, однако выполнил распоряжение.
– Я сам отдам его Вару, – пообещал трибун, кладя письма в кошель.
«Так вот почему Тулл приходил сюда! И почему этот пес мне солгал?» Ничего, он это выяснит позже, когда прочтет письмо. После чего, решил Туберон, его можно будет выкинуть.
На то, чтобы выследить оленя, ушло все утро и еще несколько часов после полудня. Несмотря на облачность и лесную тень, день был жарким и душным. Обливаясь потом и почти не разговаривая с другими охотниками, Вар сосредоточенно шел по следу оленя, чтобы при случае первым выпустить в него стрелу.
Мело шел впереди отряда: ему было поручено выследить рогатого зверя, когда тот будет щипать траву на поляне. Наконец увидев перед собой оленя, Вар поразился выдержке Мело. Это как же нужно владеть собой, чтобы не выстрелить первым! Это был воистину царский олень! С мощной шеей, ростом с крупную лошадь. На каждом из его огромных искривленных рогов Вар насчитал по десять отростков. Если из этой головы сделать чучело, о ней потом будут говорить на всех пирах. Сердце Вара взволнованно забилось. За все эти годы ему ни разу не доводилось убивать такого красивого зверя!
Чтобы подкрасться к нему ближе, ушла целая вечность. Вар понимал: Арминию и Мело – они единственные, кто его сопровождал, – ничто не мешало опередить его и уложить зверя. И все же они так не сделали, предоставив это почетное право ему как гостю. Вар был полон решимости отплатить им за эту щедрость метким выстрелом. Увы, когда до оленя оставалось шагов пятьдесят, он наступил на ветку. Та громко хрустнула. Раздувая ноздри, олень поводил головой и остановил взгляд на охотниках.
– Стреляем! – еле слышно сказал Арминий. – Это наш единственный шанс.