Внезапно колонна замерла на месте.
Солдаты Тулла продолжали петь, но он жестом велел им умолкнуть. Причина остановки была неясна: от головы колонны не долетело ни звуков сражения, ни команд офицеров. По обеим сторонам дороги не было видно никаких варваров. Может, путь им перегородила речка? Увы, в душе Тулла вновь шевельнулось дурное предчувствие: похоже, впереди их ждала очередная засада.
Он приказал своим солдатам приготовиться. Те тотчас же подняли щиты, взяли на изготовку копья. Потянулось ожидание. Сердце сделало сотню ударов, но ничего не произошло. Две сотни – ничего. Тулл сердито спросил, в чем дело, у стоявших впереди легионеров Первой когорты. Перед ними ехали легаты и трибуны, а уж они-то наверняка знают, что происходит. Спустя короткое время ему ответили, что им известно не больше, чем ему. Как и следовало ожидать, настроения это не улучшило.
Однако враг так и не появился. Ожидание тянулось дальше, сопровождаемое порывами ветра, дождем и, изредка, проблесками неба среди серых туч, из-за которых выглядывало бледное, водянистое солнце. В конце концов Тулл велел своим солдатам опустить щиты. Что и было сделано – если не с радостью, то со вздохом облегчения. Утолив жажду из мехов с водой, солдаты вполголоса переговаривались между собой. Тулл еще раз огляделся по сторонам. Однообразный пейзаж не давал поводов для тревоги. И все же дурное предчувствие по-прежнему скручивало кишки тугим узлом, как будто у него расстроился живот. Он бы с удовольствием поговорил с Дегмаром, но того не было видно со вчерашнего дня, когда германец ушел в дозор. Оставалось лишь надеяться, что он жив.
К Туллу с кислым лицом подошел Фенестела.
– Что думаешь, центурион?
– Думаю, что впереди варвары устроили очередную засаду. Нам остается лишь ждать, когда авангард прорвется дальше.
Фенестела в знак согласия сплюнул.
– Вонючие ублюдки, дикари немытые!
Внезапно к Туллу пришло решение.
– Кстати, тебе есть чем заняться. Да и солдат это тоже успокоит. Пересчитай оставшиеся копья, а солдаты пусть проверят свое снаряжение. – Тулл хотел добавить что-то еще, но, посмотрев на Фенестелу, усмехнулся. – Впрочем, не мне тебя учить.
– Это точно, – лукаво улыбнулся в ответ опцион.
– Давай, проваливай отсюда. Доложишь, когда все будет готово, – добродушно приказал Тулл. Что бы ни случилось, этот сукин сын останется жив, подумалось ему.
Так прошло какое-то время, но, так как за тучами солнца видно не было, непонятно, сколько именно. Не больше часа, решил Тулл. И тут внезапно появился гонец. Центурион стоял, вновь разговаривая с Фенестелой. Заметив, что от Первой когорты в их сторону идет легионер, он поманил его к себе. На лице гонца выделялся мясистый нос, по которому явно прошелся не один кулак. Кажется, я его уже где-то видел, подумал Тулл, вот только где? Впрочем, стоило гонцу подойти ближе, как он тотчас вспомнил: в Ветере, в тот вечер, когда Пизон выиграл в кости.
– Центурион! – поздоровался Сломанный Нос; похоже, он его не узнал. – Ты примипил этой когорты?
– Да. И какие же у тебя известия?
– Авангард попал в беду. Впереди снова начинается лес, и дикари устроили там засаду. Их там тысячи – больше, чем вчера.
Будь сейчас рядом с ним Вар, Тулл с удовольствием выпустил бы ему кишки. За этим явно стоит Арминий. Иначе просто быть не может. Судя по хмурой физиономии Фенестелы, опцион подумал то же самое.
– Продолжай, – велел вестовому Тулл.
– Завязался тяжелый бой. Галльские лошади испугались камней и копий. Галлы отошли и смешались с когортами ауксилариев, неприятель же обрушился на них с новой силой. Похоже, в живых там никого не осталось. Семнадцатый тоже потерял сколько-то солдат, но в конечном итоге прорвался вперед. На данный момент дикари отступили, и колонна снова пришла в движение.
– Скажи, есть ли план сражения? – спросил Тулл, заранее зная ответ. В такой ситуации, как эта, говорить о каком-то плане наивно.
Сломанный Нос замялся.
– Наместник Вар приказал любой ценой идти вперед. Это все, что я могу сказать.
– Отлично.
Сломанный Нос отсалютовал и приготовился уйти, но Тулл поднял руку.
– Погоди.
– Да, центурион?
– Как твое имя?
– Марк Ай, центурион, – ответил Сломанный Нос.
Это он, подумал Тулл.
– Твой центурион Фабриций? – Тулл довольно отметил растерянность на лице Ая; тот явно недоумевал, откуда ему это известно. – Я прав?
– Да, центурион, это он.
– И ты какое-то время назад проиграл в кости пару бронзовых застежек, не так ли? Ими еще скрепляют на плечах кольчугу? – Так, кажется, узнал, подумал Тулл. В глазах Ая промелькнул страх.
– Да, центурион.
– Если я услышу хотя бы слово о том, что солдаты Первой когорты сражались сегодня не в полную силу, а то и вообще бежали, я приду и разыщу тебя, – процедил сквозь зубы Тулл. – И тогда засуну тебе в ноздри не застежки, а кое-что другое. Ты меня понял, сукин сын?
Ай кивнул.
– Ну, а теперь проваливай отсюда и отчитайся перед тем, кем положено.
Ай пошел прочь. Тулл же, поймав на себе взгляд Фенестелы, поспешил объяснить, в чем причина.
– Если честно, сегодня я предпочел бы стать участником пьяной драки, чем того, нас ждет, – буркнул Фенестела, услышав, как пропела труба, веля им двигаться вперед.
– Это точно, – согласился Тулл и хмуро посмотрел на небо. Оно было черно от туч. Похоже, с минуты на минуту пойдет дождь, и не просто дождь, а гроза с громом и молнией. В такие моменты даже самый прожженный циник наверняка думает про богов, которые явно на него разгневаны. Или же это боги варваров являют им всю свою силу хозяев этой земли, угрожая жизни каждого солдата в армии Вара…
«Юпитер всемогущий, – взмолился Тулл, – прошу тебя, храни нас в этот черный час. Пусть твой гром испугает наших врагов, а твои молнии сразят их наповал, и в первую очередь Арминия».
Тяжело ступая по раскисшей земле, центурион и его когорта двинулись вперед. Шли медленно, что не могло не сказаться на настроении солдат. Но и настроение самого Тулла было не лучше. Для солдат нет ничего хуже, чем ожидание вражеской атаки. В такие минуты они безуспешно борются с приступами тошноты или позывами опорожнить кишечник или мочевой пузырь. В этой же стигийской тьме, которую пронзали лишь вспышки молний, а раскаты грома заглушали человеческий голос даже на расстоянии пары шагов, было невозможно найти в себе силы и волю к победе.
Медленное продвижение колонны напомнило Туллу то, как мельник сыплет на жернов зерна пшеницы. Стоит зернам выскользнуть из его рук, и пути назад для них уже нет – лишь падение в середину камня, а затем краткая, всепоглощающая тьма. И наконец, как только верхний камень ляжет на нижний и перемелет все в муку, забытье. От этих мыслей по спине Тулла пробежали мурашки. Однако он, стараясь не обращать на них внимания, сосредоточился на солдатах, на их готовности и боевом духе. Ответственность за их жизни давила на него тяжким грузом и одновременно помогала сосредоточиться.
– Идем, братцы! Не замедляем шаг! – время от времени выкрикивал он, шагая рядом со своей центурией. – В Ветере вас ждет чаша горячего вина! Плачу я за каждого сукиного сына в нашей когорте! Думайте об этом, пока идете.
«Возможно, я лишь сотрясаю воздух бесполезными словами», – подумал Тулл. Впрочем, нет, похоже, солдат это слегка взбодрило. И пусть в их глазах по-прежнему затаился страх, а многие вслух молились или терли амулеты на шее, в ответ на его слова они закивали, как будто говоря: «Мы еще живы!»
Наконец впереди показались деревья, где голова колонны нарвалась на засаду. Сквозь раскаты грома до них донеслись звуки схватки – крики, звон оружия. Взгляд всех и каждого был устремлен вперед. Увы, все, что им было видно, – это спины шагавшей перед ними Первой когорты. Разглядеть что-то большее могли лишь те, что шагали с флангов. Эти отвечали на бесконечные вопросы шагавших к глубине колонны товарищей. Тулл не стал им мешать. Информация, даже скудная, была на вес золота. Она вселяла в солдат пусть крохотную, но надежду, что они в состоянии что-то изменить.
В те мгновения, когда Тулл замолкал, он смотрел вперед. Там с обеих сторон колонны теперь были различимы бегущие фигуры – варвары. Они то атаковали колонну, то отходили назад, решил Тулл. «Так пусть же эти дикари поскорее окажутся перед моим мечом! Пусть поскорее закончится это тягостное ожидание!»
Когда до деревьев оставалось шагов двести, из зарослей травы и кустов по обеим сторонам дороги выскочила новая засада. От неожиданности Тулл – да и все остальные – вздрогнул. Громко улюлюкая, дикари набросились на римлян. Все понятно, с тревогой подумал Тулл, эти ублюдки лежали там затаившись, ожидая, когда мы пройдем. Кстати, германцы прятались совсем близко. От колонны римлян их отделяло не более тридцати шагов, но все равно они сумели спрятаться за высокой травой и колючим кустарником, росшим вдоль дороги. Бородатые, в темной одежде, потрясая щитами и копьями, варвары грязной, неорганизованной массой устремились вперед. Исторгаемый десятками глоток, их барритус напоминал завывания демонов в преисподней.
Мммммм! Ммммм! Ммммм!
И хотя сегодня ему не хватало мощи вчерашнего дня – варваров было меньше, – эффект был тот же самый. Помня о том, какая участь постигла накануне их товарищей, солдаты Тулла на миг растерянно застыли на месте. Страх струился из их пор, словно гной из нарыва. Четкие ряды легионеров дрогнули.
Для Тулла время как будто пошло трещинами. Он повертел головой по сторонам. Глаза его запечатлели ряд случайных картин. Ужас на лице ближайшего к нему легионера. Другой солдат уронил щит. Третий рухнул на колени и молил у богов защиты. Фенестела взялся раздавать тумаки. Он также орал на солдат во всю мощь своей луженой глотки, требуя сохранять строй. Увы, один болван выбежал вперед и теперь, безоружный, несся навстречу германцам. Именно в такие моменты, как этот, решалась судьба большинства сражений. Стоит легионерам дрогнуть, и варвары превратят их в кровавое месиво.