– Да хранит вас Марс, братья, – сказал он, понурив голову. В ответ раздались благословения, но никто не подошел, никто не предложил помощь. Сделать это значило бы поставить под удар жизни всех остальных.
– Желаю тебе легкой переправы, брат, – сказал Пизон, чувствуя себя трусом, что не способен на большее.
Солдат никак не отреагировал на его слова.
– Центурион! – крикнул он. – Можно тебя на минутку?
Тулл как будто ожидал его призыв. Покинув свое место впереди центурии, он прошел вдоль колонны назад. Пизон и Вителлий прошли мимо хромого солдата, чтобы не видеть, что сейчас произойдет. Они переглянулись, но не проронили ни слова. Вскоре Тулл снова прошел мимо них, но уже вперед, на ходу вытирая краем туники меч. Друзья вновь молча переглянулись. Слова были не нужны.
После этого отстающих не было – частично потому, что варвары возобновили атаки. Под бесконечные звуки барритуса на римлян обрушились тучи копий и камней. Легионеры по возможности защищались щитами, однако вскоре появились новые раненые. Камни находили цель, копья впивались в плоть. Но даже если копье вонзалось в щит, его приходилось бросать – те, кто пытался вытащить из щитов копья, тотчас становились жертвами вражеских пращников. Куда надежнее было искать спасения в середине колонны или подхватить щит убитого товарища.
Вскоре началась настоящая атака. Из-за насыпи, вслед за десятком голых берсерков, выскочила орда варваров. К счастью для Пизона и Вителлия, берсерки налетели на следующую центурию, где устроили кровавую мясорубку. В ответ Тулл и Фенестела бросили в бой остатки своей центурии. В конце концов им удалось уничтожить берсерков и отбросить врага назад. Центуриона как будто охватило безумие. Даже когда строй был восстановлен, он не остановился и с криком «За Рим!» бросился вдогонку отступающим варварам. Фенестела устремился следом. Живот у Пизона сводило от страха, однако он, крича во всю глотку, тоже побежал вслед за ними. А потом и другие легионеры, которые еще могли бегать. Все знали – стоит Туллу погибнуть, и остальных ждет та же участь. Центурион должен остаться жив.
В том, как они отбросили врага назад, имелась своя дикая красота. Они десятками кромсали варваров на куски, кололи мечами сзади, когда те пытались нырнуть в проходы в земляной насыпи. Движимые отчаянием, римляне, взбежав на нее, принялись сталкивать варваров вниз. В основном римляне работали мечами, но Пизон заметил в руках товарищей копья, кинжалы, лопатки и даже отнятые у врага дубинки. Опьяненные этой крошечной победой, они бы остались там, осыпая варваров проклятиями, пока те отходили в чащу леса. Однако Тулл взял ситуацию в свои руки. Пара резких свистков и ударов плашмя по спине мечом остудили пыл самых рьяных, рассеяв красный туман, застилавший им глаза.
То ли потому, что римляне перебили берсерков, то ли причиной была одержанная ими краткая победа – трудно сказать, но варвары на какое-то время оставили Тулла и его когорту в покое. Подразделение, шедшее следом, слегка отстало. Оценив обстановку, Тулл дал своим солдатам возможность перевести дыхание. Передышка пришлась весьма кстати, а вот звуки ожесточенной схватки, долетавшие откуда-то сзади, не радовали. Вдобавок к этому снова, причем с яростной силой, полил дождь. Небеса низвергали влагу в таком количестве, что любые надежды остаться сухими тотчас промокли насквозь вместе с самими солдатами, что отнюдь не способствовало поддержанию боевого духа. Мокрые, как канализационные крысы, усталые, как гребцы, проработавшие веслами целую милю, ведя судно на таран, напуганные, словно преступники на арене, на которую выпустили диких зверей, легионеры были только рады, когда Тулл отдал приказ идти дальше.
Похоже, Первой когорте боги тоже ниспослали успех – дорога впереди была свободна, значит, когорта Тулла могла беспрепятственно двигаться дальше. Перепачканный грязью и кровью центурион постоянно расхаживал взад-вперед вдоль колонны, то и дело подгоняя солдат. Казалось, его окрикам не будет конца. Бо́льшую часть времени, как Пизон пожаловался Вителлию, а Вителлий – в свою очередь ему, они переставляли ноги лишь потому, что Тулл орал на них.
Увы, прошагали римляне недолго. Из-за поворота тропы снова донесся шум схватки. Их небольшую колонну тотчас охватили дурные предчувствия. Но Тулл не замедлил шага.
– Похоже, Первая когорта вновь попала в переделку, – сказал Пизон.
– Ничего удивительного, – буркнул Вителлий.
Они обошли поворот. В нескольких сотнях шагов впереди варвары взяли солдат Первой когорты в плотное кольцо. Даже с расстояния было видно, что схватка идет не на жизнь, а на смерть. Тулл свистнул в свисток, трубач протрубил сигнал, и усталые легионеры перешли в жалкое подобие бега.
Они пробежали менее половины расстояния, когда слева раздался оглушительный треск и на дорогу наискось рухнул могучий бук. Раздался глухой удар, и две группы солдат оказались отрезаны друг от друга. Местность справа от дороги была безлесной, но, похоже, болотистой. Из-за насыпи тотчас выскочили более сотни варваров. Выстроившись позади упавшего дерева, напротив Тулла и его солдат, они принялись распевать барритус, одновременно ударяя копьями о щиты. Пизону сделалось не по себе. По лицу Вителлия он понял, что с тем то же самое.
– Нам конец! – сказал кто-то из стоявших сзади.
– Стоять! – Тулл резко развернулся к ним, лицо его было перекошено яростью. – Я все слышал! – крикнул он. – Стоит такое подумать, и дорога вам прямиком в Гадес! Но если дать себе слово, мол, я буду сражаться до последней капли крови, – вот увидите, такой солдат выйдет отсюда живым! Пусть этот ствол будет чем-то вроде невысокой стены! Нам нужно лишь перебраться через нее и пойти дальше. Или вы, опарыши, не в состоянии преодолеть это препятствие?
Никто даже не улыбнулся. Ответом Туллу стал дружный стон; правда, это был скорее стон согласия, нежели отказа.
– Когда мы дойдем до него, первые две шеренги – двенадцать человек – образуют небольшую черепаху. Первая шеренга – прислонитесь к стволу, прикрыв щитами голову. Вторая шеренга, вы встанете позади них на колени и тоже приподнимете щиты. Третья шеренга, разделитесь пополам и защитите их с боков. Четвертая шеренга, вы пойдете со мной. По моей команде вы по щитам перейдете на другую сторону. Эти дикари ничего не поймут! Всем все понятно? – Тулл принялся расхаживать вдоль строя, вглядываясь в солдатские лица.
– Ничего не получится, – процедил сквозь зубы Пизон. Они с Вителлием были в четвертой шеренге. Солдаты любили прихвастнуть, что по черепахе может проехать упряжка волов вместе с телегой. Но это все враки. Солдаты, конечно, легче волов, подумал Пизон, но все же…
– У тебя найдется идея получше? – бросил в ответ Вителлий.
Такой не нашлось, и Пизон прикусил язык.
– Когда на ту сторону перейдет последний солдат, следующая центурия образует новую черепаху, и наши первые две шеренги перелезут на другую сторону. Последними пройдут женщина с ребенком. После нас то же самое проделают солдаты следующей когорты, и так далее. Мы не остановимся, пока не отбросим варваров за насыпь. После чего можно будет сдвинуть ствол с дороги. Фенестела, ты меня слышал? – крикнул Тулл.
– Слышал, центурион.
– Передай мою команду дальше! – с этими словами Тулл занял свое обычное место и повел когорту вперед, правда, уже шагом.
Если Пизона предыдущие два дня терзал страх, то сегодня он терзал его в два раза сильнее. По спине катился противный, холодный пот. Кишки в животе сворачивались тугим узлом. Ему постоянно хотелось то по малой нужде, то по большой. Судя по вони, бившей ему в ноздри, кое-кто успел сделать и первое, и второе. Чтобы не последовать их примеру, Пизон собрал в кулак остатки самоуважения, тем более что с одной его стороны шагал Тулл, а с другой – Вителлий.
До поваленного ствола оставалось шагов двести.
Двести шагов под нескончаемый барритус. Казалось, будто все дикое воинство Арминия вскарабкалось на насыпь, чтобы распевать этот устрашающий гимн и всячески поносить римлян. Впрочем, нападать варвары не спешили. Даже не выпустили ни одного копья, что лишь усилило дурные предчувствия Пизона. Дикари ждали, когда они сгрудятся перед преградой.
Сто пятьдесят шагов. Из-за ствола, пусть даже заглушаемый барритусом, явственно доносился шум схватки. Пизон рассмотрел на той стороне несколько десятков голов и кончиков копий. Одни боги ведали, сколько их там – может быть, сотни. Кто знает, вдруг по ту сторону поваленного ствола они попадут из огня да в полымя. Если уже не попали… Сто двадцать шагов.
– У нас с вами одно преимущество, братья, – сказал Тулл. – Они не знают, что мы задумали. Пусть же это сработает. Вы меня слышите?
Ему никто не ответил.
Сто шагов.
Пизон впервые разглядел на лице центуриона печать усталости. Что ж, даже их несгибаемый командир – всего лишь человек. В одиночку он не справится, равно как и они без него.
– Мы все сделаем как надо, – сказал Пизон, набравшись смелости.
– Можешь положиться на нас, центурион, – добавил Вителлий.
Еще несколько солдат что-то пробормотали в знак согласия.
– Давно бы так, – улыбнулся Тулл.
Когда до поваленного дерева оставалось шестьдесят шагов, из-за него на римлян обрушился град камней и копий. Те, в кого они попали, падали замертво или же вскрикивали, но продолжали идти. Те, кого минула эта участь, сыпали проклятиями и, обливаясь холодным потом, втягивали головы под щиты. Пятьдесят шагов. Сорок. Тридцать. Пизон уже мог рассмотреть лица варваров – бородатые, усатые, а среди них безусые лица юнцов. Все они были перекошены злобой. Открытые рты выкрикивали проклятия или боевой клич или распевали барритус. Каждый потрясает щитом и копьем, дубинкой или мечом, показывая римлянам, какая участь их ждет. За первым рядом – второй, за вторым – третий и так далее, и все, как один, охвачены жаждой крови. «Нашей, римской», – подумал Пизон. При этой мысли у него свело живот.
Двадцать шагов. Десят