— Да, господин.
«Ни один из вас не сделал бы этого, — подумал Тулл. — Чем скорее он приведет сюда Фенестелу, тем лучше». — Я знаю, что бежать с новобранцами довольно не легко, но вам обоим нужно уметь это делать.
Продолжительный приступ кашля овладел сигнифером. Когда он закончил, из его глаз и носа потекли ручьи, и он пообещал сделать все возможное.
Оптион пробормотал что-то похожее.
Ни тот, ни другой не убедили Тулла.
Прошел месяц. Теперь у него остался только один младший офицер: оптион упал в обморок во время своего первого двадцатимильного марша и еще не вернулся из лагерного госпиталя. Как ни странно, сигнифер, старый по всем меркам, оживился и оказался полезным помощником Тулла. Его люди уже стали лучше выглядеть, чему способствовало двухразовое полноценное питание. Все теперь могли пройти полноценный учебный марш в полном снаряжении, хотя и не в должном темпе. Ближайшая река служила им плавательным полигоном, на холме тренировались для повышения выносливости. Они ежедневно упражнялись с тяжелыми плетеными щитами и деревянными мечами и изучали основы боя в строю.
Как и надеялся Тулл, ветераны оказались солидными и надежными ребятами: в частности, Магнус, Улыбка и Урсус. Шип, Адриан и Кассий также были многообещающими солдатами, но имели склонность затевать драки с другими новобранцами. Тулл не был полностью удивлен таким столкновениям: бывшие гладиаторы вызывали у многих людей смешанное чувство презрения и страха.
Когда с дневными делами заканчивалось, у Тулла и Вета вошло в привычку встречаться вместе за одним столом. Сидение у огня с кубками вина в руках, поедание блюд, приготовленных их рабами, и рассказы о своих новобранцах делали долгие часы изматывающих душу тренировок более-менее терпимыми. Они обменивались историями о битвах и стычках, в которых сами когда-то участвовали, и вместе сетовали на нерадивость некоторых из своих начальников. Низкое качество было присуще не только обычным людям.
Однажды прохладным вечером Ветус развлекал Тулла рассказом о новобранце, который в тот день упал в реку в полном вооружении. Если бы не сообразительный товарищ, который быстро снял кольчугу и нырнул следом, несчастный солдат утонул бы.
— И, что ты с ними сделал? — спросил Тулл. Снимать доспехи строго запрещалось без разрешения офицеров.
— Я разорвал на куски обоих, того, кто оказался неуклюжим дураком, и того, кто спас его за то, что проявил непослушание. Если бы на нас напали туземцы, сказал я, я бы, по всей вероятности, потерял двух человек, а не одного. Любой, кто в следующий раз снимет доспехи без приказа, получит порку.
— Да, — сказал Тулл. — Жизнь у них и так тяжелая, а будет опасная. Не было смысла делать ее еще хуже.
Ветус протянул руку и наполнил свою чашу.
Они кивнули друг друга и выпили.
— Какой сюрприз, что вы с таким наслаждением пьете, господа.
Тулл чуть не поперхнулся вином: — Фенестела, ты?
В свете костра появилась знакомая фигура с каштановыми волосами и рыжей бородой. Уродливая, как длинный день, жесткая, как выделанная кожа, Фенестела был старейшим товарищем Тулла. Нечто, сошедшее за улыбку, тронуло его губы. — Конечно, я!
— Ты как раз вовремя. —Тулл, сияя, вскочил со стула. — Ветус, это Фенестела, мой оптион из Восемнадцатого. Фенестела, это Ветус, мой старый товарищ из Рапакса.
Все пожали друг другу руки. Ветус протянул Фенестеле наполненную до краев чашу, и они произнесли тосты и выпили друг за друга.
— Ты как раз вовремя, — сказал Тулл. — Я рад, что моя просьба была, так быстро одобрена.
— Так и было, господин, — Фенестела кивнул в сторону, откуда пришел.
— Прежде чем мы устроимся, было бы неплохо прогуляться.
Тулл знал Фенестелу как свои пять пальцев. — Проблемы?
— Потенциально, господин.
Ветус нахмурился. — Ты не вмешался?
— Нет, господин.
Ветус нахмурился еще сильнее, а Тулл сказал: — У него были на то свои причины. Объясни, оптион.
— Один из мужчин придирался к тренировкам. Он говорил, что они слишком тяжелые, и что вы были с ними слишком строги.
— Ничего нового, — фыркнул Тулл.
— Он искал поддержки среди своих товарищей, — продолжил Фенестела. — Были упоминания о жалобах вышестоящим. Один из его товарищей, ветеран по виду, сказал нытищу заткнуться, иначе он сделает это за него.
— Хорошо, — сказал Тулл, размышляя, сможет ли он назвать имена людей, причастных к этому.
— Вероятно, господин, этот вопрос уже решен, но я подумал, что вам следует убедиться.
Тулл встал.
Оставив Ветуса у костра, они пошли вдоль палаток, которые были разбиты в две линии друг напротив друга. Мужчины отдавали честь, со всех сторон раздавались приветствия.
Тулл похлопал Фенестелу по руке: — Как хорошо, что ты здесь.
— Приятно быть здесь, господин.
Из крайней палатки справа раздался резкий звук удара, и Тулл ускорил шаг.
— Еще что-нибудь хочешь сказать сказать? — прорычал голос Магнуса.
Ответа не последовало.
— Может, ты не такой уж и глупый, каким кажешься, — сказал Магнус. — Может еще кто-нибудь хочет пожаловаться?
Тишина.
Тулл обошел палатку и окинул взглядом сцену. Магнус стоял над распростертым телом новобранца с бегающими глазами. У него был то, что скоро станет прекрасным синяком под глазом, и он держался за правую сторону челюсти. Ближайшие трое мужчин, Шип, Адриан и Кассий, имели настороженные выражения лиц. Улыбка, Урсус и последний солдат, казалось, были довольны.
Не обращая внимания на то, как они вскочили на ноги и пробормотали «Господин», Тулл пристально посмотрел на Магнуса. — У вас тут все в порядке?
— Да, господин.
— Есть ли что-нибудь, о чем можно доложить?
— Не совсем, господин. Это была дружеская стычка, не более того. — Магнус смотрел через плечо Тулла.
— А ты? — спросил Тулл у новобранца, который вытирал кровь с разбитой губы.
— Только то, что он сказал, господин. —Взгляд мужчины не отрывался от земли.
Тулл взглянул на остальных.
— Ничего серьезного, господин, — заявил Урсус.
Улыбка ухмыльнулся в знак согласия.
Тулл одобрительно кивнул Магнусу. Поддержание порядка в пределах собственного контубернума было похвальным. Он указал на Фенестелу: — Кстати, этот человек, ваш новый оптион. Мы с ним давно знакомы.
Восемь голосов крикнули: «Господин!», и все глаза обратились на Фенестелу, который ответил на приветствия каменным лицом.
— Утром мы предоставим его вам, — сказал Тулл.
Они ушли.
— Тот здоровяк сам со всем разобрался, — тихо сказал Фенестела. — Это хороший признак. — Как это было у них принято, когда рядом никого не было, он не назвал Тулла: «господин».
— Согласен. Также многообещающе, что тот придурок, которого он избил, понял, что лучше не жаловаться. Будем надеяться, что с этого момента он будет держать рот на замке, а голову опущенной. Возможно, ему даже понравится армейская жизнь.
Фенестела усмехнулся: — Когда над ним есть мы с тобой, как он мог этого не сделать?
Тулл улыбнулся. «Боги, — подумал он, — как же хорошо вернуть себе своего оптиона».
Глава 2
Новиодунум, Южная Паннония, весна 8 г. н.э.
Прошло больше года…
Солнце стояло низко над западным горизонтом, окрашивая каменистые вершины в великолепный темно-красный цвет. Вечер был безветренным, а температура приятной. Птицы кружили над головой, ища ночлег. Воздух наполняло неумолимое жужжание цикад. Тулл доедал тарелку хлеба, сыра и оливок возле своей палатки. Он вытянул перед собой ноги, наслаждаясь ощущением того, что просто сидит. Это был еще один долгий день.
Вокруг него раскинулся огромный лагерь, где разместилась значительная часть армии Германика. Он стал их домом с момента завершения нерешительной и не оправдавшей ожидания кампании предыдущего года. После марша из Италики его легионы столкнулись с племенем мазаев в центральной Далмации. Первоначальные успехи оказалось невозможно развить дальше, потому что вражеские племена отступили в дикую местность. Срочно были построены форты, чтобы захваченная территория не была потеряна снова, но основная часть войск Германика отступила в Новиодунум на зиму. Теперь должен был начаться следующий сезон кампании. Пришли приказы. Легионы должны были снять лагерь послезавтра. Им предстояло выступить на юг, к Сплонуму, вражескому оплоту в горах Далмации. Однако боевые действия ожидались начнутся задолго до этого. Легковооруженные, мятежные племена, как обычно предпочитали устраивать засады на римлян.
В течение всей кампании предыдущего года Тулл со своими людьми выдержали бесчисленное количество атак в глубоких узких долинах или на извилистых тропах густого леса. Римляне редко несли тяжелые потери, но то, что они никогда не могли загнать своих врагов в угол, разочаровывало их. Часто единственное, что они видели, были спины соплеменников, поскольку те сразу же убегали после нескольких залпов камней и копий.
Тулл был слишком опытным воином, чтобы не дать своим людям выпить вина перед маршем. Он, конечно, освободит их сегодня вечером от всех обязанностей. А завтра он сделает вид, что не замечает их осунувшихся лиц и покрасневших глаз. Он улыбнулся. Ну, по крайней мере, утром. П днем и ближе к вечеру им нужно будет подготовить снаряжение и заточить лезвия.
— Готов? — Фенестела пересек аллею от своей палатки. С его сияющего чистотой лица стекала вода.
Тулл привык к чудачествам Фенестелы в вопросах гигиены. — К чему?
— Ты прекрасно знаешь.
— Ты, имеешь в виду, выпить?
— Да. Не будем же мы единственными жалкими ублюдками, которые останутся в лагере. Ну, что, пошли?
— Только один кувшин, — сказал Тулл.
Фенестела подмигнул: — Ну, конечно!
— Я серьезно.
— Как скажешь господин.
Тулл фыркнул, и, взглянув на небо, решил, что плащ ему не нужен. Он встал, инстинктивно сдвинув пояс так, чтобы и кинжал, и меч сидели на месте. Подхватив свой витис, он позвенел кошель