на каждого, кто помог Арминию уничтожить армию Вара. — Благодаря хитрости и коварству, скрытности и храбрости мы уничтожили три легиона и взяли их орлов. Мы принесли их старших офицеров в жертву богу грома Донару, а головы легионеров прибили к деревьям, чтобы никто не мог ошибиться в том, что там произошло. И снова вожди громко выразили свое одобрение.
— Вы пришли, чтобы поделиться советом, и мы услышим ваши слова к концу вечера. Следующим, однако, я хочу, чтобы говорил Арминий из херусков. Он всем вам известен и не нуждается в представлении, ибо именно он объединил нас прежде. Тот, чья идея заключалась в том, чтобы увести легионы Вара с мощеных дорог в нашу хорошо расставленную ловушку. Я ваш хозяин, но мы здесь благодаря одному человеку. — Выказывая искреннее уважение, Малловенд склонил голову в сторону Арминия.
Довольный обильным рычанием и бормотанием в знак согласия, Арминий встал. — Благодарю тебя, Малловенд, за прекрасное гостеприимство и трогательные слова, а также за твой план убить Германика.
Я благодарен каждому из вас за то, что вы отправились так далеко от своих домов, чтобы собраться с нами сегодня вечером. — Он сделал паузу и был доволен последовавшей тишиной. Выражение лица Герульфа было неодобрительным, но Арминий не дрогнул. Это был его момент; он готовился к этому месяцами.
Глубоко вздохнув, он начал. Вожди с каменными лицами слушали, как он рассказывал им о планах Рима покорить все племена от Ренуса до Альбиса и за их пределами. Они выкрикивали ругательства по поводу имперских налогов для всех и каждого и ликовали, когда он снова, удар за ударом, рассказывал им, как они помогли уничтожить Вар и его армию. Арминий говорил о нерешительной летней кампании как об упущенной возможности и старался никого не винить в их последней неудачной атаке, в результате которой было убито так много воинов. — Сейчас, — убеждал он, страсть пульсировала в его голосе, — пришло время снова объединиться. Вместе противостоять монстру, которым был Рим.
Почти на каждом лице было написано восхищение. Почти каждый вождь сидел, подавшись вперед на краешке своего кресла. Время пришло, решил Арминий. — Должны ли мы снова сокрушить легионы? — спросил он.
— ДА! — проревели они
— Должны ли мы снять подкованные сандалии легионеров с шеи нашего народа и вороватые пальцы императора с наших кошельков?
— ДА!
— Будет ли наш народ вечно жить свободным?
— ДАААА! — Залаяв, как волки, вожди поднялись на ноги.
Увлеченный моментом, один вождь хаттов вскочил на стол и схватил орла, размахивая им в воздухе под громкие возгласы своих товарищей.
«Я сделал это», — торжествующе подумал Арминий, одновременно потрясая кулаком в воздухе вместе с остальными. Они будут сражаться вместе со мной. Он бросил взгляд на Герульфа и обрадовался, когда тот не встретился с ним взглядом. «Делай все, что в твоих силах», — подумал Арминий. Я намного лучший оратор.
Шумихе потребовалась целая вечность, чтобы утихнуть, но это было хорошо. Его самая трудная задача была выполнена; то, что осталось, трудоемкая задача организации их кампании, была бы легкой по сравнению с этим.
— Лучшая речь, которую я слышал за последние годы, — заявил Малловенд, наливая им обоим большую порцию пива. Он чокнулся своей чашей с чашей Арминия. — За победу и смерть Германика.
Арминий повторил свои слова и выпил.
— Хорошо сделано, — сказал Мело ему на ухо.
— Значит, нет необходимости засовывать мою голову в снег? — возразил Арминий.
— На этот раз я тебя отпущу.
Ухмыляясь, они отсалютовали друг другу и допили пиво.
Шум начал стихать, когда охрипшие вожди заняли свои места и наполнили свои чаши. Много чаш было поднято в сторону Арминия; также начали сыпаться вопросы о том, что они должны сделать чтобы противостоять римлянам.
— Скоро вам ответят, — сказал Арминий со спокойной властью. «Во-первых, я хотел бы знать, сколько копий каждое племя может принести в нашу армию».
— Ты бы знал? Наконец-то твой плащ спадает, открывая твое истинное лицо, — ликовал Герульф.
— О чем, во имя Донара, ты говоришь? — спросил Арминий.
— Все, что тебе от нас нужно — это наши воины и их копья — объявил Герульф. — Если бы ты мог справится с ними без нас, ты был бы счастливым человеком, не так ли?
«Моя жизнь была бы намного проще», — признался себе Арминий. Вслух он сказал — Мне было бы невозможно добиться успеха в одиночку.
Ваше лидерство, ваша смелость и ваша инициатива жизненно важны. Именно они помогут нам выиграть эту войну.
— Нам? — огрызнулся Герульф. — Разве ты не имеешь в виду «мне»?
— Говори яснее, — рявкнул Арминий, поняв, что было недальновидно думать, что Герульф сдастся без сопротивления.
— Ты приводишь веские доводы в пользу борьбы с римлянами, я отдаю тебе должное. Что не совсем ясно, так это то, почему ты должен возглавить это предприятие, — сказал Герульф. Он сделал паузу, а затем добавил: — Или ты планируешь, чтобы кто-то из нас был главным?
Сбитый с толку, Арминий запнулся. — Я не думал об этом.
— Ну же. Ты думаешь мы в это поверим? — издевался Герульф.
— Мое племя ведет в бой наибольшее количество воинов, — сказал Арминий, пытаясь восстановить контроль. — Когда вы добавите людей моего дяди, херуски составят почти половину армии, вроде как. — Он взглянул на Ингиомера, молясь о его поддержке, и был доволен задумчивым кивком дяди. — Ингиомер прислушивается к моему совету, и я думал, что как лидер самой большой группировки я…
— Вот оно, — вскричал Герульф, перебивая. — Вы слышали это из его собственных уст!
Гнев Арминия вспыхнул. — Ты что, лишился рассудка?
— Далеко нет, Арминий, — лукаво ответил Герульф. Переводя взгляд с вождя на вождя, он усмехнулся — Разве когда-нибудь возникал спор о том, кто командует нами в этом предприятии, в котором многие из нас могут лишиться жизни, или мы собираемся следовать за ним, как овцы? Что дает этой сладкоречивой ласке право вести нас? Разве я забыл голосование, в ходе которого мы избрали его главой?
— Голосование не проводилось, — с явным негодованием сказал вождь тенктеров с вытянутой челюстью.
— Да, — пробормотали несколько недовольных голосов.
— Почему бы и нет? — спросил Герульф. — Кто сказал, что ты — тут он указал на Малловенда — или ты, — теперь он указал на Хорсу, — не смогли бы возглавить нас.
— Я мог бы возглавить армию, — заявил вождь тенктеров.
— И я! — воскликнули несколько других.
— Я тоже мог бы это сделать, — сказал Герульф, выпятив грудь. — Давайте поставим этот вопрос на голосование. Это будет самый справедливый путь.
«Донар возьми его», — подумал Арминий с нарастающей яростью.
Теперь все полетит к чертям. Полдюжины дураков оспорят его право командовать. Если ему повезет, он выйдет победителем, но созданная плохая атмосфера расколет альянс. Все, кто выстоял, но не победил, почувствуют себя обиженными. Образы вождей, спорящих о тактике боя, или, что еще хуже, уходящих со своими воинами в решающий момент, заполнили его разум. Я не могу этого допустить. Я не буду, решил Арминий, даже если мне придется рискнуть всем. Стоя, он бил чашкой по столу.
Повисла удивленная тишина.
— Голосуйте, если хочешь. Выберите своего лидера, — объявил Арминий. — Вы сами себе хозяева, но у меня нет желания ссориться с вами, как с детьми. Как и у моего дяди. Наши воины останутся под нашим командованием. Беглого взгляда было достаточно, чтобы увидеть, что Ингиомер остался с ним, и Арминий воспрянул духом. Его тактика еще может сработать.
Разразился хаос. Гневные крики наполнили воздух. — Ну же, Арминий, — взревел Малловенд с багровым лицом. — Ты должен стоять с нами!
— Ты позволишь нам сражаться с римлянами в одиночку? — Голос Герульфа был яростным.
— Я не буду участвовать в этом безумии, нет, но вы можете действовать, как хотите. Выберите мужчину, который будет вести вас.
Сражайтесь или требуйте мира. Может быть, даже покинете свои племенные земли, как это сделали некоторые, и отправитесь на восток, за пределы досягаемости Рима. — Арминий огляделся, глядя на каждого вождя. — Голосование за лидера может показаться более справедливым, но оно не даст вам человека, способного сокрушить римлян раз и навсегда.
Никто не произнес ни слова в течение одного удара сердца, двух, и, отчаянно пытаясь сохранить инициативу, Арминий снова бросился в атаку. Он ткнул указательным пальцем в Герульфа. — Можешь ли ты разработать и осуществить план, который позволит разгромить восемьдесят тысяч римских солдат?»
Герульф открыл рот, но издал ни звука.
— Я так и думал! — закричал Арминий. — Мы последуем за тобой до славной смерти. — Он повернулся к Малловенд. — Тот ли ты человек, который будет командовать нашими воинами, человек, который победит войско Германика?
— Я бы сделал все, что в моих силах, — ощетинившись, ответил Малловенд.
— Ты лучший? Этого недостаточно, и никогда не будет, — усмехнулся Арминий. — Против такого количества римлян нам нужно больше, чем кто-то лучший! Мы заслуживаем человека с планом, который сработает. Планом, согласно которому армия Германика будет стерта с лица земли или почти стерта с лица земли. Кто из вас возьмет на свои плечи эту тяжелую ношу?
— Не я, — признал Хорса, покачав головой. — Ты можешь быть высокомерной шлюхой, Арминий, но ты прирожденный лидер и прекрасный тактик. Ты думаешь, это можно сделать?
— Я знаю, — воскликнул Арминий, воодушевленный неохотным одобрением Хорсы. — Если мы нанесем такой сокрушительный удар, клянусь вам, империя оставит нас в покое — навсегда.
Вожди заговорили между собой. Сев, Арминий предоставил им это. — Прекрасные слова, хорошо сказано, — одними губами проговорил Ингиомер со своего места.
— Рискованная стратегия, — прошептал Мело, но глаза его сияли. — Теперь им придется следовать за тобой — ты не оставил им выбора. Даже самый упрямый среди них знает, что единственный достойный вождь здесь — это ты. — Он мотнул головой в сторону. — Однако Герульф так быстро тебя не простит.