Тан-тара-тара. Тан-тара-тара. С западного конца равнины римские трубы возвестили о прибытии легионов.
Малловенд тут же вмешался. — Довольно, дураки! — крикнул он. — ДОСТАТОЧНО!
С угрюмым лицом два соперника отошли друг от друга. Толпа марсов замолчала, и в душном воздухе эхом отдавался топот подбитых гвоздями калиг. Снова зазвучали трубы. Копыта ударились о землю. Теперь были слышны крики римских офицеров. Арминий почувствовал, что атмосфера, до этого момента, полная хорошего настроения и бравады, изменилась. Еще несколько ударов сердца, и боевой дух всей его армии резко упадет.
Малловенд тоже это заметил и, к облегчению Арминия, взглянул на него, как бы говоря: «Говори».
Арминий повысил голос. — Прекрасное состязание. Вы могучие воины!
Телохранителям Малловенда это понравилось, они одобрительно урчали и обменивались довольными взглядами. Даже великан и светловолосый воин казались умиротворенными.
— Пришло время выбросить из головы соревнование. Скоро легионеров будет в избытке для копий каждого. Бросьте их, как могут эти воины, — тут Арминий указал на двух соперников, — и сотни врагов падут, прежде чем они даже доберутся до нас. Еще больше потеряют свои щиты, что сделает их легкой добычей. Готовы ли вы сделать это? Готов пролить римскую кровь?
— ДАААААА!
Арминий высоко поднял меч. Солнечный свет отражался от полированной стали: его оружие увидит каждый воин в пределах видимости. Даже если бы они не могли расслышать его точных слов, они бы почувствовали, что он сказал, и этого было достаточно.
— УБИТЬ! — взревел он. — УБИТЬ!
— УБИТЬ! УБИТЬ! УБИТЬ! — кричали телохранители. С вздувшимися венами на шее Малловенд тоже кричал.
Арминий стоял перед своей армией, подняв меч. Теперь взгляды всех мужчин были устремлены на него — он чувствовал их выжидающие взгляды.
— УБИТЬ! УБИТЬ! УБИТЬ!
С рокочущим звуком похожим на гром, на его призыв откликнулись с трех сторон. Копья начали стучать по щитам, каждый воин подхватил это. Волосы на шее Арминия встали дыбом. Донар с одобрением смотрел вниз — взгляд бога тяжело лег на его плечи. «Ну же, Германик», — подумал Арминий. «Приди и умри».
Глава XX
Армия Германика незадолго до этого пересекли реку и продвигалась по равнине, окруженной с обеих сторон деревьями. — Идиставизо, — сказал Тулл своим солдатам. — Именно здесь теперь ждут Арминий и его воины, и здесь они встретят свой конец. — После этого заявления они долго и упорно приветствовали его. Несмотря на изнурительную жару, марширующих легионеров охватило чувство ожидания. Звучали шутки. Пизон отказывался делать ставки на победу римлян. — Это несомненно, — сказал он, но предлагал четыре к одному, что Арминий будет убит к концу дня.
Во второй раз за несколько дней, стоя позади вспомогательной пехоты, Тулл изо всех сил рвался добраться до врага. Для неримлян имело смысл вступить в бой первыми, смять германцев, пока более ценные легионеры будут ждать, но он ждал этой битвы с тех пор, как Арминий уничтожил армию Вара, семь долгих лет назад. Это было нечто большее, размышлял Тулл, это противостояние было тем, ради чего он жил. Беспокойный, вспотевший, он не мог оставаться на месте и ходил взад и вперед по промежутку между своей центурией и следующей по мере их продвижения.
— Готовы, братья? — спросил он, ловя взгляды каждого мужчины. — Готовы отомстить за своих павших товарищей из Семнадцатого, Восемнадцатого и Девятнадцатого? Готовы к крови?
— Да, господин. Дайте мне их, господин!
— Можно вас на пару слов, командир? — Рядом с локтем Тулла появился Фенестела.
Тулл остановился, позволяя рядам пройти мимо. Боги, как он любил этот повторяющийся звук шагов. Он наполнял воздух, отдавался эхом от земли до его ног, физическое доказательство мощи легионов. — Что?
— Оставь их в покое. Продолжишь говорить так, как говорил, и ты выбьешь их из колеи.
Гнев Тулла вспыхнул, но он промолчал. Фенестела был не просто его опционом — он был его самым надежным другом. — Говори.
— Я тоже был в лесу, помнишь. Это то, чего я ждал так же сильно, как и ты, Тулл. Страсти накаляются — похоже, это из-за жары. Успокойся. Дыши. Парни сыграют свою роль. Они любят тебя. Они последуют за тобой куда угодно. В любое место.
Это была длинная речь, для несколько неразговорчивого Фенестелы. Тулл наблюдал за лицами легионеров, когда они проходили мимо него. Они решительно кивали ему. Свирепые улыбки. Немигающие взгляды. Волчий оскал. Сердце Тулла сжалось. — Они хорошие мальчики — все они.
— Ты сделал их такими, Тулл. Ты. Они одни из лучших легионеров во всей гребаной армии, такими же были наши товарищи из Восемнадцатого. Сегодня наши павшие братья будут гордиться ими — не бойся этого.
— Да, — сказал Тулл хриплым голосом. Он благодарно кивнул Фенестеле. — Ты прав.
— Поговори с ними еще раз, перед тем как начнется бой.
— Не пытайся указывать мне, как делать мою работу, ты, собака. — Тулл бросил на Фенестелу злобный взгляд.
— Я подумал, что солнце могло иссушить твои и без того затуманенные мозги, старик, — невинным голосом сказал Фенестела.
— Отвали, опцион, — беззлобно приказал Тулл. — Возвращайся на свое место.
— Да, командир.
Они двинулись дальше, вскоре впервые услышав барритус. То ли из-за хороших условий, то ли из-за расстояния, с которого доносилось пение, низкий голос мало повлиял на легионеров. — Пытаются укрепить свой позвоночник пением, не так ли? Эти ублюдки, должно быть, обосрались от размера нашей армии, — воскликнул Метилий под всеобщий смех.
Мрачная улыбка исказила лицо Тулла. Контраст с тем, что было семь лет назад, не мог быть более разительным. Под проливным дождем и лесной грязью, засасывающей конечности, постоянное исполнение барритуса подтачивало моральный дух его легионеров, как крысы мешки на складе зерна. Жуткий, в исполнении невидимых врагов, было легко представить, что его исполняют злые духи.
Барритус предвещал начало битвы. Когда пение стало громче, вспомогательные когорты внезапно остановились, из-за чего Тулл — снова не видя, что происходит впереди — пришел к выводу, что передовые части должны быть близко к восточной оконечности равнины. Лидеры вспомогательных войск — их собственные вожди — начали кричать. Зазвучали рога, забили барабаны. Вспомогательные войска издавали боевые кличи на галльском, германском и других языках и топали ногами по твердой, как камень, земле. Оружие билось о щиты.
Шум продолжался некоторое время, как и ожидал Тулл. Перед началом бойни мужчины с обеих сторон должны были пройти один и тот же ритуал. Чтобы набраться смелости и подавить страх. Чтобы подготовиться к встрече с врагами, которые убьют их. Они должны были быть готовы защитить своих товарищей и, в случае необходимости, умереть. Барритус сошел на нет. Словно по приказу, шум ауксилариев также постепенно прекратился. «Вот и начинается», — подумал Тулл, чувствуя, как его ладони становятся мокрыми от нежеланного пота. «Фортуна, будь добра к нам сегодня. За эти годы я дал тебе достаточно баранов и быков, и, если мы победим, их будет еще больше».
Среди солдат Тулла мужчины прочищали горло. Плевались. Бормотали молитвы. Вспомогательные войска делали то же самое. Они тоже были готовы к бою. Мощное возгласы, исходящие из тысяч глоток, раздались за пределами позиции вспомогательных войск.
— Вот они, — сказал Тулл, стиснув зубы.
С этого момента время замедлилось, сформировав в сознании Тулла череду кристально четких воспоминаний. Центр врага атаковал вспомогательные части — это было ясно по грохоту, а также по гонцам, которые отбежали, предупредив, что легионы должны быть наготове. Когда германцы нанесли удар, разгорелся жесткий бой — строй вспомогательных войск дрогнул под силой натиска германцев, но он быстро восстановил позицию и снова двинулся вперед. Сигналы труб слева и справа заставили римскую кавалерию галопом атаковать германские фланги. Когорты легионеров с обеих сторон были атакованы воинами, выбегающими из-за деревьев. Пока что в безопасности посреди второй линии солдаты Пятого должны были прислушиваться к крикам, воплям, лязгу оружия — и ждать.
Напряжение грызло Тулла. Такое же напряжение было на лицах его легионеров. Кого-то вырвало — он также чувствовал запах дерьма и мочи. Потный, розовощекий Кальв снова и снова повторял одну и ту же молитву. Даже Фенестела, пришедший поговорить, выглядел встревоженным.
— Скоро наш черед, — сказал он.
— Надеюсь, — пробормотал Тулл, ненавидя задержку. Было почти невозможно, чтобы он и Арминий встретились на поле боя, но Тулл попросил, чтобы это все равно произошло. Он бы отдал все свои сбережения, чтобы втоптать Арминия в грязь. Свою собственную жизнь тоже, если бы у него не было задачи вернуть орла Восемнадцатого. Убить Арминия было бы сладко, но вернуть штандарт его легиона еще слаще.
Перед Туллом линии вспомогательных войск раскачивались взад-вперед и начали продвигаться вперед. Они прошли десять шагов, потом еще пять, и еще двадцать. В их рядах раздались радостные крики. Затрубили в рога. Среди гама голоса вождей, хриплые от напряжения, отдавали команды. Люди Тулла переговаривались между собой. Двое солдат сделали шаг вперед.
— Вернуться в строй! — проревел Тулл. — Спокойно! Скоро придет и наша очередь, братья, очень скоро. Вы знаете, что делать. Еще раз проверьте завязки на калигах. Попросите вашего товарища осмотреть ремни на ваших доспехах. Проверьте как выходят мечи из ножен. Выпейте немного воды, чтобы смочить рот. — Он ходил перед передним рядом, наблюдая, как они выполняют его приказы. — Хорошие мальчики, — говорил он через каждые несколько шагов. — Вот и все. Когда начнется бой, держитесь человека слева и справа от вас. Оберегайте их, как они будут оберегать вас. Помните о своем обучении. Щит поднят, меч наготове. Наносите удары. Удар за ударом.
Вспомогательные войска перед Туллом снова продвинулись вперед, на этот раз более чем на пятьдесят шагов. Из их рядов донеслись ликующие крики. Между различными подразделениями появились промежутки, открывая поле боя. Волнение Тулла росло по мере того, как остальная линия ауксилариев также начала продвигаться. От Германика по-прежнему не поступало приказа. Он был в той же линии, что и когорта Тулла, но в середине.