Бах! Их щиты столкнулись, и Тканные Штаны ударил копьем прямо в лицо Пизона. Свистнул воздух, и Пизон присел на корточки за своим щитом, одновременно вслепую нанося своим мечом удар вперед. Тканные Штаны издал могучий рев. Теперь, уверенный, Пизон сильно надавил клинком, чувствуя, как тот глубже входит в плоть. Он встал. Тканные Штаны выронил копье и щит; обе его руки сжимали острый как бритва меч Пизона, наполовину вонзенный ему в бок. Пизон отвел правую руку назад, разрезав пальцы германца на ленты, и, изменив движение, снова воткнул его, выше, под грудную клетку. Варвар разинул рот, как рыба, вытащенная из воды, и умер.
— Помоги мне, брат! — Это был голос Дульция.
Голова Пизона повернулась влево. Его товарищ вступил в отчаянную схватку с двумя воинами, вооруженными копьями. Сосредоточившись на убийстве Дульция, ближний из них, даже не заметил простого удара меча Пизона, который оборвал его жизнь.
— Сможешь справиться с другим? — спросил Пизон.
— Да! — крикнул Дульций.
Пизон снова посмотрел вперед; он видел, как Тулл с такой силой ударил воина своим щитом, что тот врезался в человека позади него, и они оба упали. С рычанием Тулл двинулся вперед, топая подбитыми гвоздями сапогами, раз, два, три. Его покрытый кровью клинок взметнулся и опустился размытым пятном. Булькающие крики оборвались, и Тулл выпрямился. — Со мной? — прорычал он через плечо.
— Да, господин! — ответили Пизон и Метилий.
— ВПЕРЕД! — Перед Туллом была брешь; он продвинулся на несколько шагов вперед. — Вы, черви! — крикнул он ближайшим воинам. — Готовы умереть?
Трое похожих друг на друга воинов, возможно, двоюродных братьев, переглянулись. Один из них что-то сказал, и они вместе бросились в атаку, их явная цель — Тулл. «Убей центуриона, и клин остановится», — с тревогой подумал Пизон. — Метилий!
— Да?
— Видишь тех трех ублюдков?
— Да!
Пизон плотно прижался к левому боку Тулла и почувствовал, как Метилий делает то же самое справа от него. Почувствовав их поспешность, Дульций толкнул Пизона в спину; Кальв и другой их товарищ сделали то же самое позади него и Метилия. Первый воин, который приблизился, умер с клинком Метилия в левой глазнице. Брызнула водянистая жидкость; меч вошел глубже, рассекая кость и более мягкое мозговое вещество под ней. Метилий выругался, пытаясь высвободить свой меч, и тут подоспели другие германцы, обрушив свои копья на Тулла с двух сторон. Желая нанести ответный удар, Тулл слишком поздно пригнулся. Копье ударило в шлем, откинув его голову назад.
Пизон видел это краем глаза. Выругавшись, он вонзил клинок в подмышку первого кузена, нанесшего удар. Простой удар, но он был смертельным. Кровь залила землю, когда Пизон высвободил меч, и варвар упал, дергаясь, как щука на крючке. Второй германец плечом атаковал ошеломленного Тулла и оттолкнул его на шаг назад. С торжествующим криком, германец высоко поднял свое копье и приготовился нанести удар поверх щита Тулла. Пизон не знал, почему Метилия не было рядом, чтобы остановить удар. Его собственная правая рука была недостаточно длинной, чтобы дотянуться до варвара. Если Пизон оставит клин, он может спасти Тулла, но оставит брешь, в которую может ворваться враг. Это будет катастрофа, за которую он не хотел нести ответственность, но в противном случае Тулл погибнет. Раздираемый нерешительностью, понимая, что он должен принять решение немедленно, Пизон колебался.
На лице германца появилось испуганное выражение; затем оно исказилось в гримасе агонии. Пронзительный вопль вырвался из его горла, и он рухнул на землю, исчезнув из поля зрения Пизона.
— Получай, грязь, — пробормотал Тулл, вытаскивая свой клинок, которым он каким-то образом вонзил в бедро германца. — И это, — сказал Тулл, нанося точный удар в открытый рот варвара.
Пизон чуть не заплакал от облегчения. Пристыженный тем, что не спас Тулла, он сказал — Прошу прощения, господин, я…
— Позже, Пизон, — сказал Тулл своим парадным голосом. — ВПЕРЕД!
Пораженный стойкостью Тулла, Пизон знал, что все было на грани. С этого момента он решил прилепиться к Туллу, как блоха к собачьей мошонке.
Клин продвигался вперед. Потрепанные безжалостной атакой легионеров, германцы начали отступать. Боевой дух римлян поднялся, и раздались новые боевые кличи. Темп строя увеличился. Впереди Тулл, словно одержимый, рубил любого германца, оказавшегося в пределах досягаемости его клинка. Его грудь вздымалась от напряжения, Пизон и Метилий оставались у его плеч, играя свою роль. Сзади их товарищи толкали и кололи, толкали и кололи.
— Толкай! — воскликнул Тулл. — Они ломаются!
С лаем, как гончие, его солдаты устремились вперед. Храбрые воины, которых сейчас осталось немного, умирали под их клинками или падали с криком на изрытую землю. Страх исказил их лица, другие бросились бежать. Медленных срубили, и легионеры продвинулись еще на десять шагов. Погибло еще больше германцев. Тулл убил вождя и с клинической точностью обезглавил его. Мощным рывком он подбросил отрубленную голову высоко в воздух. Переворачиваясь из конца в конец, заливая кровью тех, кто был внизу, она рухнула в водоворот. С поразительной быстротой каждый германец, который видел это, потерял волю к борьбе. Мужество исчезло, расцвел ужас, воины побросали оружие и обратились в бегство.
Каждый, кто спотыкался или падал, был раздавлен ногами. Тулл продолжал двигаться вперед, не сбиваясь с шага. — Добивайте раненых, если можете, но не останавливайтесь, продолжайте идти!
Пизона переполняла та же безумная, парящая радость, которую он испытывал на Длинных Мостах годом ранее, когда армия Арминия потерпела поражение. В любой момент Тулл и другие центурионы могли обрушить их на убегающего врага. Поэтому Пизон вздрогнул, когда резкий свист возвестил об остановке. Не ожидая такого приказа, Дульций столкнулся с ним. Другие солдаты тоже были застигнуты врасплох, и Тулл повернул голову.
— СТОЙ!
Клин остановился.
— Они бегут, господин, — запротестовали несколько голосов.
— Я вижу это, личинки, — рявкнул Тулл. — Но у Арминия в деревьях будут свежие люди. Мы не пойдем в их объятия. Переведите дыхание. Перевяжите свои раны. Попейте — и построиться! — Повернув голову влево и вправо, он оценил ситуацию.
Мочевой пузырь Пизона ныл. «Как он мог снова наполниться»? — он раздраженно задавался этим вопросом. Готовый к насмешкам своих товарищей, он испытал облегчение, услышав, как моча других мужчин льется на землю, пока он делал необходимое. Закончив, он посмотрел на Метилия.
— Ты ранен?
— Царапина. — Поморщившись, Метилий позволил Пизону перевязать себя.
— Дульций, ты в порядке? — позвал Пизон.
— Да. Мы все в этом ряду. Прямо позади нас есть раненый человек, но он не так уж плох.
Кричащие вопросы вскоре показали, что центурия потеряла двух человек убитыми и шестерых ранеными. Тулл усмехнулся, когда ему сообщили эту новость. — Легкие потери — мы справились. Бассий остановился, — объявил он. — Так же, как и центурия справа от нас. Пока мы держим эту линию. Пизон заново осмотрел их фронт. В поле зрения оставались десятки бегущих воинов, но их число быстро сокращалось. Большинство достигло укрытия за линией деревьев, и там Тулл увидел опасность. Страх пронзил Пизона, когда он тоже понял. Германская контратака началась почти сразу. Сотни поющих воинов выбежали из-за буков и елей. Это не было бешеной атакой — им потребовалось время, чтобы выстроиться в сплошную линию. Солнечный свет отражался от их копий. Многие были в кольчугах, что указывало на то, что они лучшие бойцы Арминия. Появлялось все больше и больше, пока несколько тысяч не встали перед римскими клиньями, мощное исполнение барритуса вырывалось из их глоток.
Когда германцы начали наступление, Метилий с мрачным лицом потрогал свой амулет с фаллосом. — Это еще не конец.
Глава XXII
Черная ярость поглотила Арминия, наблюдавшего за битвой с левого фланга своих войск. Марсы и его воины-херуски поначалу действовали хорошо, и, хотя решительные действия вспомогательных войск отбросили их назад, воины были более чем готовы возобновить атаку. Неожиданное появление группы орлов над лесом не могло произойти в худшее время. Бронированные клинья легионеров получили неудержимый импульс. Даже если бы он был в самой гуще событий, Арминий не был уверен, что их строй смог бы устоять. Сломленные мгновениями ранее, перепуганные воины теперь бежали, спасая свои жизни.
Он проклял Донара за то, что он позволил увидеть могучих птиц, а также за то, что он не изменил погоду. Почему бог не поразил римлян сильным ветром и дождем и не устрашил их своим громом и молнией, как это было семь лет назад? «Мы твои последователи, Донар, и это твоя земля», — подумал Арминий. «Помоги нам, а не захватчикам».
В центре рубили еще больше воинов. Те немногие, кто еще сражался, были окружены и убиты. Зазвучали трубы, и появились новые когорты, двигавшиеся вперед к схватке. В груди Арминия нарастала горечь, но он отогнал это чувство. Борьба была далека от завершения. Он видел, как сотни его одетых в кольчуги воинов, до сих пор находившихся в резерве, выходили на солнечный свет. Утомленные наступлением, легионеры в клиньях могли не выдержать атаки этих бойцов-ветеранов. Увидев Мело на передовой, Арминий набрался храбрости. Если кто и отбросит римлян назад, то это будет его заместитель.
Арминий планировал быть там, но, перемещая свое войско и разбираясь с проклятыми вождями, он оказался на левом фланге, когда начался бой. Стремясь сделать все, что мог, он провел две язвительные атаки на ближайший участок римской линии, состоящей из лучников-ауксилариев. Вбегая с поднятыми щитами, его воины добирались до лучников с минимальными потерями и сеяли хаос. Их ряды становились неровными. «Еще одна атака и мы разобьем их», — подумал Арминий. «Врезаться войскам во фланг и начнется паника. Победа может быть за нами».
Его беспокоило то, что большая часть легионов Германика все еще н