Хорошее настроение Арминия испарилось, когда его глаза встретились с глазами Герульфа, чей гнусавый голос перекрывал шум. — Уже придумал, как ты собираешься командовать нами, Арминий?
— Я здесь не для этого, — вежливо сказал Арминий. — Мы здесь, чтобы спланировать нашу войну с Римом.
— Это ты так говоришь, — усмехнулся Герульф. — Но человек не может изменить свой характер, как бы он ни старался. Я знаю тебя, Арминий.
Ты с самого начала хотел править племенами, и так будет всегда.
— Это неправда — солгал Арминий, молясь, чтобы Хорса, который слушал их разговор, не обратил внимания.
— Разве нет? — Тон Герульфа был насмешливым.
— Нет, — запротестовал Арминий, ненавидя вождя узипетов за то, что тот с такой легкостью видел его насквозь. Хотя его основной целью было победить римлян, он также мечтал о царской власти над племенами. — Я здесь из-за Германика. Он опасный враг с огромной армией. Если мы не объединимся для борьбы с ним, мы все рано или поздно будем порабощены.
С сардонической понимающей улыбкой Герульф снова заговорил с Хорсой.
Арминий изучал глубины своей чаши, его одолевали новые заботы. Был ли его союз обречен на провал еще до того, как он был создан?
Глава IV
В лицо Туллу ударили колючие снежинки, заставляя его щуриться. Холод был свирепым — его доспехи уже стали ледяными на ощупь, кожа на руках и голенях онемела — но идти было недалеко, и без плаща он сражался бы лучше. Он внимательно считал свои шаги. Восемь, а он все еще не мог различить вход к виноторговцу. Дюжина, и Тулл различил темные очертания дверного проема и фигуру в нем — чутье подсказывало ему, что это часовой воинов. Он решил, что будет только один, потому что соплеменникам нужны все возможные преимущества, чтобы одолеть хорошо обученных телохранителей Германика. Сжимая посох, как будто он был ковыляющим седобородым старцем, и надеясь, что его доспехи будут скрыты затухающим светом и снегом, Тулл прошаркал вперед еще три шага, затем четыре, пять, шесть.
— Убирайся отсюда! — закричал часовой на плохой латыни.
Боги, это был Дегмар, подумал Тулл, взмахивая обеими руками посохом и метнувшись вперед со всей своей скоростью. Дегмар поднял свое копье слишком медленно, чтобы предотвратить удар посоха Тулла ему поперек горла. Наконечник пронесся мимо левого уха Тулла с противным свистом воздуха, а затем Дегмар был прижат спиной к стене, изо всех сил пытаясь дышать. С дикими глазами, потрясенный, увидев Тулла, он боролся как сумасшедший, вскоре бросив копье, чтобы бороться с посохом. Тулл напирал с мрачным намерением, понимая, что у него есть только один шанс. Если Дегмар вырвется на свободу, он поднимет тревогу.
Даже если Тулл преуспеет, время имеет решающее значение. Германик уже мог быть мертв. — Я думал, ты лучше этого, Дегмар, — прошипел он. — Убить человека, пока он покупает вино?
Губы Дегмара скривились, а его багровый язык высунулся чуть дальше, но он не мог ответить.
«Кто я такой, чтобы сыпать оскорблениями?» — удивился Тулл. Мы напали на его деревню на рассвете, наутро после большого пира. У его людей, особенно у женщин и детей, не было шансов. Не в силах больше смотреть на Дегмара, но вынужденный продолжать то, что он делал, Тулл нашел скрытый резерв сил. Он толкнул сильнее, и через несколько ударов сердца глаза воина остекленели, а затем закатились вверх. Все его тело обмякло.
Какими бы злыми ни были намерения Дегмара, Тулл не хотел убивать воина. Обеспокоенный тем, что он это сделал, Тулл легко осмотрел его. Он почувствовал странное облегчение, когда указательный палец на ушибленной шее Дегмара показал сильный пульс.
Начался бой — изнутри доносились звуки повышенных голосов, звон оружия и крики боли. Молитва Фортуне, чтобы он не опоздал, сорвалась с губ Тулла. Чего бы он ни отдал, чтобы Фенестела был рядом с ним, Пизон и Метилий тоже. Их здесь нет, сердито сказал себе Тулл. Ты одинок и в меньшинстве, и ты нужен Германику. Оставайся сосредоточенным.
Первая жертва лежал за прилавком в лавке, которая выходила фасадом на рынок. Молодой бородатый мужчина в грубой тунике и брюках лежал на спине с все еще испуганным выражением лица и глубокой раной в горле. Кровь скапливалась вокруг него, пропитывая его одежду и заполняя щели между плитками пола.
«Бедный ублюдок» — подумал Тулл, легкими шагами направляясь к полуоткрытой двери, ведущей, как он предположил, в кладовые и жилые помещения купца. Он выглянул из-за рамы. Амфоры стояли вдоль стен камеры, лежали на боку в специальных рамах и защищались подстилками из соломы. Другие стояли прямо: маленькие, средние, большие и огромные. В центре комнаты стоял стол с двумя стульями, на нем несколько кувшинов и дюжина мензурок — свидетельство дегустации вин. Масляные лампы, свисающие с бронзовых подставок, давали много света. Единственными обитателями были четыре распростертых тела — купец, как предположил Тулл, учитывая его брюшко и красивою одежду, а также два преторианца и воин.
«Семь к трем» — подумал он. Ужасные шансы.
Он подкрался к двери в дальней стене, все еще держа метлу в руке. Это было не оружие, но его длина означала, что он мог бы уложить другого воина до неизбежного удара клинком. Обильные малиновые капли на полу подсказали ему, что как минимум один человек ранен. «Пусть это будет воин», — попросил Тулл, со все возрастающим страхом задаваясь вопросом, не опоздал ли он. Войдя в проход, он насчитал семь дверных проемов, по три с каждой стороны, и последний в конце. Еще один труп, воина, свернулся клубочком в десяти шагах от него. Не увидев за ним следов крови, Тулл сделал вывод, что истек кровью он. «Теперь шесть к трем — все еще плохие шансы» — подумал он. Шум боя, теперь намного громче, казалось, исходил из дальнего конца прохода. Ближайшие к Туллу две двери были закрыты, и, надеясь, что за ними никого нет, он поспешил по коридору. Еще две закрытые двери — следующие две — оставили ему выбор из трех. Все были открыты, и он еще не мог различить, заняты ли какие-нибудь из них.
— Дегмар! Приведите Дегмара! — крикнул кто-то по-германски из комнаты в конце прохода. Затем последовал звук приближающихся шагов.
Тулл перешел на плавный бег. Вполне вероятно, что все воины были вместе — он должен был на это надеяться. Чтобы сохранить элемент неожиданности, он должен был пройти через открытые двери и добраться до последнего дверного проема первым. Молодость была не на его стороне, и он молился о том, чтобы быть ближе, чем тот, кто придет за Дегмаром. Десять шагов, затем пятнадцать и двадцать, и Тулл уже стоял рядом с приоткрытой дверью, стоя со стороны петель. Быстро и тихо, как только мог, он прислонил посох к стене и высвободил меч.
— НАЙДИТЕ ДЕГМАРА!
— Иду, иду, — проворчал другой голос по ту сторону настила.
Затаив дыхание, Тулл поднял клинок на высоту плеча острием вперед.
Заскрипели петли, дверь широко распахнулась, и в коридор вышел коренастый желтоволосый воин. Увидев кого-то краем глаза, он обернулся.
Меч Тулла вонзился в его горло, и он умер. Тулл схватил мужчину за рубаху и опустил его на пол, когда тот соскользнул с острого клинка. Низ кольчуги и туники Тулла, а также его ноги были залиты кровью. «Пять к трем» — подумал он. «Нет, пять к четырем, включая меня». Его радость от увеличения шансов была недолгой. Цифры были теоретическими, вполне вероятно, что больше телохранителей Германика были мертвы Истина открылась, когда Тулл украдкой заглянул в следующую комнату. Неподалеку распростерся преторианец, с множественными колотыми ранениями в шее и паху, ставшими причинами его смерти. «Снова пять к трем» — с новым беспокойством подсчитал Тулл. Тускло освещенная кладовая была заполнена штабелями амфор. На их шеях были выгравированы или оттиснуты клейма производителя — ближайшие к Туллу были из той части Иберии, которая славилась своими мягкими на вкус красными винами. Веди себя правильно, и он, возможно, выживет, чтобы однажды снова выпить немного. «Не будь дураком» — подумал он. Как бы то ни было, он скоро будет истекать кровью на плитках, как преторианец.
В темном центральном коридоре зала никого не было видно. Клинок встретился с клинком на небольшом расстоянии; Германик пролаял приказ.
Один человек вскрикнул от боли, а другой торжествующе закричал. Чувство срочности Тулла возросло. Метла в одной руке, меч с алым наконечником в другой, он вошел в комнату. С обеих сторон были оставлены узкие «коридоры», чтобы обеспечить доступ к амфорам, сложенным дальше. Каждый из них представлял собой готовую оборонительную позицию, где пара мужчин могла стоять в ряд, сражаясь максимум с двумя врагами. Надежда вспыхнула в сердце Тулла, когда он посмотрел по сторонам, ища Германика и его противников.
Тулл нашел их в третьем коридоре. Два воина, стоявшие к нему спиной, атаковали Германика и преторианца. В нескольких шагах от Тулла к амфоре прислонился третий воин с бледным лицом. Меч, пронзивший его правое бедро, вывел его из боя. У Тулла не было времени беспокоиться о том, где находятся четвертый и пятый мужчины или не увидел ли его раненый соплеменник. На лице Германика была кровь, а преторианец был ранен. Приложив свой посох к амфоре, поскольку сейчас от него не было бы никакого толку, Тулл на цыпочках направился к схватке.
Он прошел половину коридора, когда голова раненого воина повернулась, и две трети коридора, когда человек забил тревогу. Его крик резко оборвался, когда меч Тулла скользнул ему между ребер. Один из его товарищей оглянулся на суматоху и умер в тот же момент, когда Германик воспользовался своим шансом. Второй был умнее, и его противник-преторианец тоже отвлекся, позволив воину нанести удар себе в пах между кожаными накладками пояса. Когда преторианец с криком упал на землю, воин одной рукой развернул свое оружие и нанес удар, нацеленный в Германика. Клинок со скрежетом отскочил от нагрудника проконсула, оставив глубокую полосу на полированной бронзе.
Меч Германика вонзился в плоть его последнего противника, и он изо всех сил пытался высвободить его, когда воин отступил для еще одного удара. Тулл метнулся вперед и глубоко вонзил клинок воину в спину. Крик агонии разорвал воздух, и Тулл поднес сапог к заднице мужчины, оттолк