— Это звучит так, словно они одновременно убивают тысячу кошек, —
заметил Бассий, ехавший рядом с Туллом. Худощавый мужчина позднего
среднего возраста с короткими седыми волосами, у него был огромный
шрам, из-за которого его рот перекосился. Жесткий, бесстрашный и
превосходный лидер, он пользовался уважением у всех, и не в последнюю
очередь Тулла. — Может быть, даже две тысячи кошек, — размышлял
примипил.
— Я бы сказал, что более высокая цифра, командир, — заметил Тулл, поморщившись.
— Однако они хорошие бойцы, и среди них нет фигур, подобных
Арминию. — Бассий подал сигнал, и Первая когорта двинулась вперед, следуя за разведчиками. Он подтолкнул коня и занял позицию рядом с
первыми рядами.
Тулл ехал слева от Бассия; он мог бы присоединиться к своей
центурии, когда они закончат разговор. — Помогает то, что их женщины и
семьи живут на этой стороне реки, командир, — цинично сказал он.
Вспомогательные войска, служившие в этом районе, как правило, прибывали
из Галлии и Германии, и большинство из них поселились недалеко от
римских фортов вдоль Ренуса.
— Да, это имеет значение. Немногие станут предателями, если их
любимые спят в римском форте – так сказать, в логове со львами, — сказал
Бассий. — Но некоторые ауксиларии с семьями, живущими в других местах, остались верны после засады Арминия. Большинство хавков, фризов, даже
некоторые херуски. Что ты о них думаешь?
— После Тевтобургского леса мне потребовались годы, чтобы доверять
ауксилариям, командир. В конце концов меня покорил Флав, брат Арминия.
— Флав – хороший человек. Верен империи, как и его воины.
Насколько я знаю, ты был с ним во время рейда, в результате которого был
освобожден Сегест и взята в плен Туснельда.
75
— Да, командир. У нас было время поговорить. Флав рассказал мне, как он относится к Арминию. Между ними никогда не было любви – они как
кошка с собакой.
— Семьи всегда такие – борются, спорят или ссорятся, — сказал
Бассий, качая головой. — Узы, которые скрепляют нас, солдат, более
надежны. Выкованные потом, кровью и жертвами, они крепче стали. Так
было и так будет всегда, а?
— Да, командир, — ответил Тулл, глядя на своих людей с гордостью и
немалой любовью.
— Однажды солдат, всегда солдат. Что касается меня, я намерен
умереть в своих доспехах.
— Вы никогда не уйдете в отставку, командир?
— Зачем мне это? Я люблю своих людей и свой легион. У меня нет ни
жены, ни детей, а те братья и сестры, которые уцелели, живут в Италии. Я не
видел их уже два с лишним десятилетия. Пятый – моя семья, и так уже много
лет. — Бассий бросил на Тулла вопросительный взгляд. — Я бы так же думал
о тебе.
— Ты был бы прав, командир, пока Арминий не уничтожил
Восемнадцатый. Жизнь тогда изменилась. Я все еще могу представить себя в
упряжке до самого конца, но в наши дни все больше думаю о том, чтобы
поселиться рядом с Ветерой. Я мог бы даже жениться.
Бассий приподнял бровь. — Значит в слухах что-то есть. Может ли
женщина, о которой идет речь, быть владелицей «Быка и Плуга»
— Неужели все в проклятом легионе знают о моем деле? — в отчаянии
воскликнул Тулл.
— Каждый центурион знает, это точно, — усмехнувшись, ответил
Бассий. — Я рад за тебя, Тулл. Сирона хорошая женщина.
— Она такая, командир, — сказал Тулл, довольный вниманием Бассия.
— Но нужно выиграть войну, прежде чем я снова ее увижу. Нужно убить
Арминия и вернуть двух орлов.
— Достигни этих целей, и я принесу быка в жертву Марсу, — с
чувством сказал Бассий.
— Я тоже, командир, — поклялся Тулл, — и, может быть, еще одного
для Фортуны.
— Я перестал что-либо предлагать этой ненадежной старой ведьме
много лет назад. Она была добра к тебе?
— Раз или два, командир. — Несмотря на свой цинизм, Тулл молился
Фортуне во время грязной кровавой бани, устроенной Арминием из засады.
Несколько раз во время кошмара наяву удача сопутствовала Туллу вопреки
76
всем возможным обстоятельствам, и с тех пор он задавался вопросом, улыбалась ли ему богиня удачи.
Сможет ли она сделать это снова, как всегда, было неясно.
Глава IX
Кто-то кашлянул, резкий звук, нарушил тишину. Тулл, который
смотрел на восток, в ярости развернулся к своим солдатам, спрятавшихся
вместе с ним среди деревьев недалеко от усыпанной гравием дороги в Ализо.
— Тихо! — приказал он с сердитым шипением. — Следующий, кто издаст
гребаный звук, пожалеет о том дне, когда родился.
Прошло полтора дня с тех пор, как армия покинула Ветеру, и форт
Ализо находился примерно в миле от них. Вернувшиеся разведчики
ауксиларии обнаружили, что на него напали несколько тысяч германцев.
Хотя силы Германика во много раз превосходили нападавших, наместник
опасался ловушки. Поэтому колонна остановилась немного дальше на запад, и для оценки ситуации был отправлен сильный патруль.
Туллу было поручено командовать двумя центуриями легионеров, пятьюдесятью воинами-хавками и тремя турмами кавалерии. Дюжина
ошеломленных трубачей, привлеченных из других центурий с разрешения их
офицеров, смешалась с пехотой. Они прошли около трех миль под облачным
небом, прежде чем его осторожность – и приближающаяся большая открытая
местность – заставили их сойти с дороги и спрятаться за деревьями по обеим
сторонам.
Тулл некоторое время изучал ели, буки и скальные дубы на дальнем
конце открытой заболоченной местности. — Ничего не вижу, — сказал он
по-германски ведущему разведчику, угрюмому воину-хавку с зловонным
дыханием. — Ты что-нибудь видишь?
— Я ничего не вижу. Как я уже сказал, там никого нет.
Легкомысленный ответ воина разозлил Тулла, хотя к тому времени он
уже привык к пренебрежению германцами власти. — Как ты можешь быть
уверен?
— Мы прошли там вчера. Никто не наблюдал тогда, поэтому никто не
наблюдает и сейчас
— Это бессмысленно, — пробормотал Тулл. — Воины, осаждающие
Ализо, должны знать, что приближается армия Германика.
— Они знают. — Ухмылка. — Это игра храбрости.
— А?
— Воины трех племен атакуют Ализо. Каждый хочет показать другим, что он самый смелый.
— Значит, племя, расставляющее часовых, – трусы?
77
Хавк рассмеялся. — Да.
— Это чертовски глупо, — с презрением заявил Тулл. — И легкий
способ для врага подкрасться к тебе и застать врасплох.
Воин пожал плечами, выражая безразличие к мнению Тулла. — Таков
путь племени, — сказал он. — Мужество важнее всего.
— Если бы Арминий был здесь, на дороге стояли бы часовые.
— Арминий. — Воин откашлялся, сплюнул и пробормотал что-то еще.
— Что это значит?
Воин встретил взгляд Тулла своим жестким взглядом. — Арминий
слишком похож на римлянина. Он потерял свое племенное сердце.
Это откровение от предполагаемого союзника было нежелательным. —
Ты служишь Риму и выполняешь приказы Германика. Ты сражаешься вместе
с нами.
— Да.
— Но твое сердце остается племенным.
— Конечно, — сказал воин, бросив на Тулла презрительный взгляд.
Побежденный логикой этого человека и сомневающийся в его
лояльности, Тулл вернулся к более насущным делам, таким как его патруль.
Чтобы добраться до Ализо, им нужно было так или иначе пересечь открытую
местность. Он решил, что даже если разведчик ошибся, маловероятно, чтобы
на страже стояло больше нескольких воинов, потому что их единственная
задача – передавать вести своим товарищам. С таким же успехом он мог бы
вести весь свой патруль вперед. Приняв решение, Тулл отдал приказ.
Две трети его кавалерии ехали впереди вперемежку с разведчиками
хавков. Тулл, его центурия и трубачи шли следующими – он оставил свою
лошадь с колонной – за ними следовала другая центурия. Ею, третьей в его
когорте, командовал добродушный центурион по имени Потиций. Сзади
ехала последняя турма
— Будьте бдительны, братья, — приказал Тулл, когда они двинулись.
— Если увидите что-нибудь, немедленно дайте мне знать. Я лучше подам
ложную тревогу из-за оленя или птицы, чем увижу летящие на нас
германские копья.
Близость Ализо и возможность засады не ускользнули от внимания его
людей. Воцарилась неловкая тишина, пока они преодолевали четверть мили
по болотистой местности, усеянной вереском, багульником и козлятником.
Водяные авены на длинных стеблях кивали то тут, то там. Одинокий
журавль, примостился на берегу темной лужи, его черные глаза изучали
проходящих мимо лошадей и солдат. Облака, теперь темно-серые и тяжелые
от влаги, казалось, давили сверху. Начал накрапывать дождь, и настроение
Тулла ухудшилось вопреки его воле.
78
Обстановка очень напоминала засаду Арминия и битвы, которые они
вели с его соплеменниками в прошлом году. Совпадение, сказал себе Тулл.
Это совпадение и не более того. Половина местности на протяжении трехсот
миль состоит из грязи, трясины и воды. Когда идет дождь, а это бывает
большую часть года, часть этой богом забытой пустоши выглядит так же, как