может сработать. Он повернулся к трубачам. — Дуйте, как будто от этого
зависит ваша жизнь.
Тан-тара-тара. Тан-тара-тара. Раздавались звуки резкие и чистые.
Они звучали снова и снова, и Тулл, затаив дыхание, смотрел на вражеский
лагерь. Десятки удивленных и испуганных лиц смотрели на линию деревьев.
Незадачливые воины, видевшие его и его людей, удвоили усилия, чтобы
предупредить своих товарищей.
Тан-тара-тара. Тан-тара-тара.
К десятому исполнению Тулл почувствовал, как дрожит земля. Его
кавалерия была близко. «Как раз вовремя», — подумал он. — Вперед, —
приказал он. — Потиций, займите позицию слева от меня. Расставь своих
людей в одну шеренгу – мы хотим, чтобы враг думал, что нас тысячи.
Продвигаемся шагом. Трубачи, продолжайте трубить.
82
Тан-тара-тара. Тан-тара-тара. Тан-тара-тара. Тан-тара-тара.
Они вышли на открытое пространство, чтобы создать полный хаос.
Крики – испуганные и гневные – наполняли воздух. Ни один воин не был
готов встретиться с ними лицом к лицу. Все, что мог видеть Тулл, были
мужчины и несколько женщин, бегущих на восток. Палатки и вещи были
брошены, они спасались бегством. Те, у кого были лошади, вскарабкивались
на спину и присоединялись к потоку. Даже овцы начали отходить от леса.
— ВПЕРЕД! — закричал Тулл. — ЗА РИМ!
— ЗА РИМ! — кричали его люди и люди Потиция.
Они прошли около пятидесяти шагов, когда кавалерия Тулла
выскочила из-за деревьев. Выкрикивая собственные боевые кличи, они
разделились, образовав небольшое крыло по обе стороны от его войск. Из
племенного лагеря донеслись новые вопли отчаяния, и Тулл ухмыльнулся, предчувствуя победу. Его объединенная пехота и кавалерия представляли
собой устрашающее предложение для неорганизованных сил, и, ожидая
армии Германика в течение дня, германцы не могли представить, насколько
они уязвимы.
В течение пятидесяти ударов сердца его игра окупилась. Все воины
бежали на восток и юг. Все шансы на то, что они смогут сплотиться, исчезли, когда ворота форта открылись, извергнув сильный отряд легионеров и
несколько турм кавалерии. Внимательный к происходящему – и, возможно, думая о прибытии легионов – командир гарнизона Ализо оказывал ему
поддержку. Сердце Тулла запело, и среди его людей раздались громкие
радостные возгласы.
Они заслужили право кричать, но он не питал иллюзий. Победа была не
чем иным, как удачной уловкой – хитрой, правда, – но, тем не менее, уловкой. В обычных обстоятельствах германцы были грозными воинами и
никого не боялись. Они вернутся с тысячами своих товарищей в любое время
и в любом месте по своему выбору. Тогда легионеры умрут, это точно.
Если бы Германик не будет осторожен, Арминий воссоздаст свою
ужасную засаду.
83
Глава X
Было хмурое весеннее утро. Накануне днем и ночью на лагерь
обрушился сильный дождь. Тропы превратились в трясину, и разжечь костры
было почти невозможно. Облака мало-помалу рассеивались, но капли воды
все же падали с промокших деревьев, некоторые с безошибочной точностью
попадали Арминию на затылок. Он плелся между палатками своих воинов, изо всех сил стараясь поднять их унылое настроение.
Он тоже промок, устал после плохого ночного сна и был голодным.
Было трудно не впасть в дурное расположение духа, не в последнюю очередь
из-за неотложных дел, занимавших его ум. Кампания этого года
продолжалась недолго – войско Германика пересекло Ренус меньше месяца
назад, и пока все шло по планам римлян. Узипеты, осаждавшие форт Ализо, никогда бы не выдержали натиска легионов Германика, но быть
застигнутыми с членами в руках, как пьяница, мочащийся на овощи соседа, было глупо. Узипеты должны были знать, что враг поблизости, и
своевременно отступить в окрестные леса, откуда можно было вести боевые
действия против захватчиков. Вместо этого они бежали сломя голову, чтобы
присоединиться к его воинам. Арминий, полагал, что небольшим утешением
было то, что они понесли незначительные потери
Узипеты были не одиноки в своем несчастье. Ослушавшись приказа
Арминия тайно соединиться с его армией, тем самым оставив римлян в
неведении, племя ангривариев подняло восстание примерно за десять дней до
этого. Мгновенная реакция Германика привела к тому, что на территорию
ангривариев были отправлены сильные и быстрые отряды кавалерии и
стрелков. Новостей с тех пор было мало. Даже если битва шла против
римлян, что было менее вероятно, чем хотелось бы Арминию, племя на
какое-то время увязло бы в ней и, следовательно, не могло бы увеличить его
численность.
— Эй, Осберт! — Арминий остановился у палатки одного из своих
лучших воинов. Крепко сложенный, с массивной грудью, любивший драки и
выпивку, Осберт, похоже, слишком много предавался последнему. Его глаза
были налиты кровью, а крупинки пищи, возможно, даже рвоты, украшали его
густую бороду.
— Вчера была бурная ночь? — спросил Арминий.
— Да, — прохрипел Осберт, горестно потирая голову. — В небе был
свет, когда мы закончили.
Соседи Осберта по палатке – трое его друзей – были не в лучшей
форме. С покорным вздохом Арминий оставил их наедине. Многие другие
были в таком же состоянии, пока он пробирался через беспорядок, царивший
84
в лагере его племени. Он бы предпочел, чтобы его воины не позволяли себе
этого, но призывав их к ответу, он ничего бы не добился. Как, всегда
подчеркивал Герульф, Арминий не был их хозяином. Справедливости ради, трудно было винить его людей за их поведение.
Римская армия находилась на расстоянии более тридцати миль, полета
птицы, и пятидесяти, для бегущего воин. Битва не состоится ни сегодня, ни
завтра, даже если Арминий решит сражаться. Пока он и Германик играли в
кошки-мышки, как они делали это в течение нескольких дней, те люди, которые не занимались разведкой и не беспокоили врага – подавляющее
большинство сил Арминия – должны были сидеть сложа руки. Когда было
сухо, они могли охотиться, тренироваться и практиковать различные боевые
упражнения, которым их научили Арминий и Мело. Однако, когда шел
дождь, им нечего было делать, кроме как ютиться в своих палатках, играть в
азартные игры и пить.
— Арминий! Где Арминий? — Голос принадлежал воину, прибежавшему со стороны шатров марсов, лежавших неподалеку.
— Я здесь, — ответил Арминий, подняв руку. Он ждал, пока воин
приблизится, надеясь, что его настойчивость не означает внезапного
нападения Германика. — Приветствую, — сказал он, когда воин, худощавый
мужчина с тонкими усами, подошел к нему. — Ты принес новости?
— Один из наших патрулей вернулся. Они столкнулись с врагом два
вечера назад, когда уже темнело. Бой прошел хорошо, и они взяли несколько
пленных — по большей части ауксиларии из хаттов, но один – римский
офицер.
— Это хорошие новости. — Арминий почувствовал, как его плохое
настроение уходит.
— Малловенд сказал, что ты захочешь присутствовать при их допросе,
— добавил воин.
— Малловенд был прав. Отведи меня к нему. — Пока они шли, он
допрашивал гонца, но мало что узнал, поскольку пленники только что
прибыли. Тем не менее, волнение Арминия росло с каждым шагом. Не было
никакой уверенности, что он узнает что-то ценное, но благодаря
непреклонной решимости римлян защищать своих товарищей, пленные были
редкостью.
Достигнув части лагеря марсов, они заметили толпу воинов, собравшихся в круг. Каждая шея была вытянута. Мужчины вставали на
цыпочки и опирались на своих товарищей, чтобы лучше видеть. Протесты
против того, что Арминий протискивался сквозь них, утихли, как только его
узнали. Выйдя в центр, Арминий обнаружил Малловенда и дюжину усталых
воинов, окруживших связанных пленников, которые стояли на коленях у
85
большого потрескивающего костра. Восемь, все были германцами, кроме
последнего. Без шлема, но одетый в кольчугу, он носил типичный римский
металлический пояс. «Отсутствие у него фалер или торков уменьшает шансы
на то, что он центурион», — подумал Арминий, борясь с разочарованием.
— Вы прибыли быстрее, чем ворона на труп! — прогремел Малловенд.
— Благодарю за сообщение, — сказал Арминий, кивнув воину, который его вел. — Вы что-нибудь узнали?
— Они немного смягчились, но я пока не стал задавать вопросов. —
Малловенд улыбнулся одними губами.
Арминий направился к пленникам. — Эти люди – хатты?
— Да, — ответил Малловенд.
— Воины хаттов помогли украсть мою жену. Воины хаттов лишили
меня возможности увидеть своего ребенка. Интересно, мог ли кто-нибудь из
вас, шлюх, быть в тот день в моем поселении? — прохрипел Арминий, его
суровый взгляд блуждал по каждому из семерых. В середине шеренги глаза
худощавого мужчины невольно метнулись вправо. Арминий заметил
движение с молниеносной скоростью. — Донар ответил на мои молитвы, —
воскликнул он, тыча пальцем в лица трех воинов, на которых мог смотреть