— Да, — последовал твердый ответ.
Жрец отдал приказ, и помощники дернулись как один. Тело Тудруса
оторвалось от покрытой листвой земли на ладонь. Его лицо исказилось от
боли, а тело дернулось из стороны в сторону, но он не издал ни звука.
Следующий рывок служителей, еще более сильный, привел к тому, что его
104
ноги поднялись на высоту десятилетнего мальчика. Лицо побагровело, вены
вздулись на лбу, Тудрус метался взад-вперед в агонии, но ни один стон не
сорвался с его набухших губ. Его налитые кровью глаза, торчащие из
глазниц, не сводили глаз с Арминия, по крайней мере, так казалось вождю
херусков.
Встревоженный, но возбужденный, Арминий выдержал измученный
взгляд Тудруса. Делая вид, что проявляет уважение, он сделал это из-за
своего горячего желания, чтобы конец Тудруса был безмолвным и
приемлемым для бога.
Большинство людей, повешенных таким образом, умирали быстро, но
воин долгубниев был сделан из более прочного материала. Арминий
насчитал семь раз по пятьдесят, а Тудрус все еще корчился на веревке.
Арминий почувствовал тошноту. Агония Тудруса была так велика, что в
конце концов ему пришлось бы издать какой-нибудь звук.
Но он этого не сделал.
Когда счет Арминия приблизился к пятистам, Тудрус наконец перестал
дергаться. Его мускулистые ноги обмякли. Моча начала капать из его
сморщенного члена; запах дерьма наполнил воздух. По его пятнистым, искаженным чертам невозможно было сказать, обрел ли он покой, которого
он так жаждал.
Взгляд Арминия метнулся к старому жрецу. «Ну?» — хотел крикнуть
он, но редкое суеверие помешало ему.
При поддержке послушника жрец прошаркал и встал рядом с мягко
покачивающимся трупом Тудруса. Он ткнул его в бедро, и, как и все
наблюдающие, Арминий напрягся.
— Воин умер достойно, — прохрипел священник. — Донар доволен!
Облегчение нахлынуло на Арминия. Победа будет за ним.
105
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Лето, 16 г. н.э.
Глубоко в Германии
Глава XIV
День клонился к вечеру, и солнце палило на землю Германии с ясного
неба. Высокая температура, поначалу приятная после прохладной весны, была на грани того, чтобы стать проблемой. Стаи крошечных кусачих мух
вились вокруг головы Пизона и группы его товарищей, когда они стояли по
икры в глубине Висургис, наслаждаясь лаской быстрой реки. Следуя приказу
Тулла, они наполняли бурдюки водой. После похоронных игр прошло шесть
дней, и армия Германика находилась более чем в ста милях от тропея Друза.
Ранее в тот же день он пересек Висургис и остановился на ровной местности
в полумиле от западного берега. Четыре больших лагеря, которые все еще
достраивались, должны были обеспечить достаточно места для восьми
легионов и вспомогательных когорт; Германик оказал честь Пятому и
Двадцать Первому, разместив их в один лагерь с собой и своими
преторианцами.
Когорта Пизона и четыре других вырыли оборонительные сооружения
накануне, поэтому им было легче следить за тем, как другая половина
легиона потела над сооружением глубокого рва и прочного земляного вала.
Это было отличное развитие событий, потому что Пизон и его товарищи
оказались здесь, на берегу реки, утоляя жажду и охлаждаясь. Хотя
разведчики доложили, что Арминий и его войска находятся поблизости, они
разместились на противоположной стороне Висургис. Атаковать по воде в
такой поздний час было рискованно – половина вспомогательной когорты
лучников стояла с Пизоном и его товарищами, а остальная армия Германика
находилась совсем недалеко от них в тылу.
Ни с того, ни с сего кто-то сзади плеснул водой на Пизона — Эй! — Он
развернулся и увидел ухмыляющегося и быстро удаляющегося Дульция.
Пизон ударил ногой, обдав своего товарища градом брызг. В ответ Дульций
взмахнул рукой по поверхности реки, обдав Пизона брызгами воды.
Остальные бросили один взгляд на них и присоединились к забаве. На какое-то время воцарился хаос. Лучший момент наступил, когда Метилий пнул
Дульция в задницу и тот грохнулся в воду, промокнув с головы до ног.
В конце концов, Пизон положил этому конец. — Тулл или другой
офицер увидят, — предупредил он.
Они возвращались к своей задаче не слишком расторопно.
106
— Я видел вас, личинки! — взревел Тулл, идя по мелководью к Пизону
и его товарищами. — Я приказал вам наполнить эти бурдюки водой, а не
вести себя как банда юнцов на прогулке. Шевелитесь!
«Мы не причинили никакого вреда», — обиженно подумал Пизон, но
не осмелился сказать об этом. Он держал свой мех под поверхностью реки и
дал ему набухнуть от воды. Заткнув его пробкой, он перекинул через плечо
ремень для переноски и снял еще один пустой бурдюк. — Тулл поступил бы
так же, будь он обычным легионером, — пробормотал он Метилию, своему
ближайшему соседу.
— Ты что-то там вякнул, личинка? — Широкими шагами подошел
Тулл.
— Ничего, господин, — сказал Пизон, жалея, что не промолчал.
— Не надо, Аид тебя подери, мне «ничего», Пизон! — Витис Тулла с
могучим плеском ударился о воду.
Зная, что в следующий раз он может упасть ему на спину, Пизон
сказал: — Я все гадал, когда мы сможем сразиться с Арминием, господин. —
Он молился, чтобы Тулл проглотил ложь.
— Гадай, сколько угодно, когда будешь сидеть сегодня вечером у
костра, — прогремел Тулл. — А пока закрой пасть и заканчивай делать то, что я велел тебе сделать уже очень давно! То же самое относится и к
остальным, жалкие псы. Двигайтесь!
Каждый человек принялся за дело, в то время как Тулл наблюдал за
ними с каменным выражением лица. Только когда они наполнили все
бурдюки и двинулись обратно к остальной части когорты, недалеко от
береговой линии, он смягчился. Повернувшись спиной к легионерам, он с
мрачной напряженностью изучал дальний берег. В нескольких сотнях шагов
отсюда к нему можно было добраться по мелководью – это был один из
четырех бродов, использовавшихся армией для переправы через Висургис.
— Что на него нашло? — прошептал Пизон, нахмурившись. —
Арминий за много миль отсюда, так сказали разведчики.
— Он более нервный, чем обычно, — согласился Метилий. — Может
быть, он знает что-то, чего не знаем мы, или чувствует это.
— Да, возможно. — Недовольный, Пизон зашаркал взад и вперед. Если
Тулл был обеспокоен, значит, он тоже должен быть обеспокоен. С этого
момента он не обращал внимания на бормотание своих товарищей, вместо
этого он наблюдал за другой стороной реки.
В течение часа ничего особенного не происходило, и большинство
людей давно перестали обращать внимание на дальний берег. Они также не
обращали внимания на порхающих зимородков и регулярные всплески, когда
рыба глотала насекомых у поверхности воды. Пизон, напротив, двигался так
107
мало, что у него болела шея, а под лопаткой образовался узел в мышцах.
Взгляд его блуждал без остановки, изучая противоположную тропинку, деревья, кусты, реку. Ничто не могло остановить его наблюдение – об этом
позаботилось беспокойство Тулла. Было почти облегчением, когда луч
заходящего солнца, словно из ниоткуда, осветил группу всадников на тропе
на востоке.
— Враг приближается! — крикнул Пизон.
Воздух мгновенно затрещал от напряжения. Люди подняли свои щиты
и копья еще до того, как Тулл или Фенестела отдали приказ сделать это.
— Подайте сигнал «враг в поле зрения»! — Тулл, не сводя глаз с
всадников, расхаживал взад и вперед перед своими людьми.
Солдаты из других центурий тоже увидели всадников, и их трубачи
добавили свой сигнал к тому, что издавал трубач Тулла. К тому времени, как
отряд из примерно пятидесяти человек достиг кромки воды, центурии
выстроились в две шеренги в ширину и три в глубину, преграждая путь со
своей стороны Висургиса. Лучники из вспомогательной когорты стояли по
обеим сторонам, готовые стрелять.
Наступило странное и тревожное затишье, когда два отряда наблюдали
друг за другом.
— Это Арминий, или я префект лагеря, — прошипел Пизон, заметив
хорошо одетую бородатую фигуру на гнедом жеребце.
— Обвисшие сиськи Фортуны, ты прав. Чего он хочет? — спросил
Метилий.
— Только боги знают — сказал Пизон, надеясь на то, что Тулл
прикажет им атаковать. Это может быть рискованно, но Пизон был готов.
Там – так близко – находился злобный ублюдок, который подстроил смерть
многих его друзей
Они взволнованно смотрели, как Арминий приложил ладонь к губам и
воскликнул на латыни — Эй, римляне! Ваш наместник рядом?
Бассий, старший из присутствующих офицеров, выступил вперед из
рядов своих людей. — Какой дикарь спрашивает о нем? — крикнул он.
Арминий улыбнулся, обнажив зубы. — Я и забыл, какими хамами вы, римляне, можете быть. Вы называете меня дикарем, но ведь это вы убиваете
женщин и детей!
Угрозы и оскорбления его товарищей разносились над водой.