то, что ты стоишь здесь – почему ты их оставил?
119
Налитые кровью глаза воина бегали взад и вперед — Я… дерусь с
товарищами. Я… слишком много пью. Мне… вождь приказал вернуться в
поселение
«Остерегайся
отвергнутых,
Арминий»,
—
с
некоторым
удовлетворением подумал Тулл. Взлохмаченный вид воина хатта и прыщавое
лицо придавали некоторую достоверность его рассказу. — Итак, ты пришел
сюда. Почему? — спросил Тулл.
— У меня есть информация… о… планах Арминия.
Настоящее возбуждение охватило Тулла. Он бросил взгляд на Пизона.
— Что-нибудь заметил? — Пизон ничего не видел; как и никто из часовых на
сотню шагов в любом направлении. «Если Арминий планировал нападение, то это было чертовски плохо», — подумал Тулл. Приказав воину идти к
ближайшим воротам, он с грохотом спустился по лестнице и пошел ему
навстречу.
Глава XVI
Пропитанные смолой факелы, воткнутые концами в землю, освещали
вход в огромный шатер Германика. По всему его периметру стояли
преторианцы с каменными лицами, каждый стоял у другой пылающей
головни. Так обстояли дела после покушения на наместника в Ветере осенью.
Тулла это успокоило – Германик много для него значил. Он не только
возродил карьеру Тулла, но и стал превосходным лидером. Именно он
увидит, как Арминий будет разбит, его армия уничтожена, а орел
Восемнадцатого возвращен.
Однако уважение Тулла к племяннику императора не распространялось
на его телохранителей. Платили им несколько больше, чем среднему
легионеру, часто с небольшим боевым опытом, преторианцы имели
тенденцию считать себя существами, превосходящими рядовых. Такое
отношение мало располагало к ним простым солдатам. Тулл подошел к паре
дежуривших по обе стороны от входа в палатку. Воин-хатт, которого он
обыскал, юркнул за ним. За ними последовали Пизон и Метилий, держа руки
на рукоятях мечей.
— Стой! — проревели оба часовых.
С жестким взглядом Тулл повиновался.
— Назовите свое имя, звание и цель визита, — рявкнул один из них, чудовище с плоской челюстью, на две ладони выше Тулла.
— Центурион Тулл, Вторая центурия, Первая когорта, Пятый легион. Я
хочу поговорить с нашим командующим.
120
Высокий преторианец поднял бровь, глядя на своего спутника. — Он
хочет видеть наместника в этот час. — Его холодный взгляд вернулся к
Туллу. — Немного поздновато, господин.
На последнем слове было так мало ударения, что взор Тулла начал
застилать красный туман. — Я знаю который сейчас час. У меня важные
новости. — прорычал он.
— Мы получили приказ, господин. Наместник удалился на ночь. —
Слова прозвучали с большим, чем с намеком на самодовольство.
— Ему нужно услышать этого человека. — Тулл ткнул большим
пальцем в сторону своего пленника.
Презрительный взгляд преторианца скользнул вверх и вниз по воину, затем по Пизону и Метилию и, наконец, вернулся к Туллу. — Новости, —
сказал он. — От этого существа, господин?
— Правильно, — ответил Тулл, в нем кипел гнев.
— Не думаю, что наместнику понравилось бы, если бы его разбудили
из-за этого куска грязи, господин.
Туллу было достаточно. — Ты думаешь? Не смеши меня!
Брови преторианца нахмурились в ярости. — Я…
— Заткнись, личинка! — Тулл использовал свою луженную глотку. —
Я был центурионом дольше, чем ты подтирал себе задницу. Я участвовал в
гораздо большем количестве сражений, чем ты, стоя на страже дворца, и я
убил больше людей, чем количество раз, когда ты полировал свои гребаные
доспехи. Более того, Германик меня знает, а этот кусок грязи – дезертир из
лагеря Арминия! Я предлагаю вам пойти и поговорить с наместником.
СЕЙЧАС ЖЕ!
Преторианец попытался подобрать слова, но не смог. Его напарник
тоже был ошарашен.
— Ты понял меня, бесполезный кусок дерьма? — прогремел Тулл.
— Да, господин. — Пожав массивными плечами, взглянув на своего
потрясенного товарища: «Что еще я могу сделать?», он неуклюже вошел
внутрь.
Тулл вел себя так, будто второго часового даже не было рядом, пока
они ждали. И Пизон, и Метилий казались чрезвычайно довольными. «Им
понравилось наблюдать, как преторианца поставили на его место», —
подумал Тулл с некоторым весельем.
Вскоре появился преторианец и сообщил, что Тулл должен ждать
штабного офицера. Упомянутый чиновник появился через двадцать ударов
сердца, все еще поправляя свою перевязь и металлический пояс. Худощавый, с намасленными волосами, чуть за тридцать, он натянуто улыбнулся Туллу –
121
при других обстоятельствах его ответ вполне мог бы быть враждебным — и
спросил: — Вы центурион Тулл?
— Да, командир. — Тулл получил огромное удовольствие от того, что
на лице преторианца появилось смятение. «Да, я могу положить конец твоей
карьере, когда войду внутрь», — подумал он. «Думай об этом, личинка».
Высокомерное выражение лица штабного офицера немного
смягчилось. — У вас есть новости для наместника?
Тулл указал на хатта. — Этот человек прибыл из лагеря Арминия, командир. Я думал, что Германик захочет услышать его новости.
Офицер фыркнул. — Как скажешь, — заметил он. — Ты и дикарь, идите за мной.
Он провел Тулла и воина-хатта с настороженным лицом через
прихожую, устланную коврами. Расписные статуи Марса, Юноны и
Минервы, священной триады, наблюдали за их прохождением. Запах
горелого фитиля пронизывал воздух, и это подсказало Туллу, что десятки
ламп на огромных бронзовых светильниках недавно погасили. По всей
вероятности, Германик не спал. Несмотря на срочность визита Тулла, это
было хорошо.
Они прошли через несколько разделенных комнат, одна из которых
была посвящена Тиберию, императору, а другая была устроена как ларарий –
святыня, которую можно найти в каждом римском доме. Последней была
большая обеденная зона с тремя кушетками, расставленными обычным
образом вокруг низкого стола. «Вот как живет другая половина», — подумал
Тулл. «Даже в походе Германик обедает, как обедает в своем дворце в Риме, а мы, солдаты, едим, сидя у наших костров».
Офицер остановился перед последней шерстяной перегородкой, искусно украшенной, как мозаичный пол. Снаружи стояли два преторианца с
такими же каменными лицами, как и их товарищи снаружи. Офицер кивнул
им и нервно кашлянул. — Господин?
— Кто там? — спросил Германик с другой стороны перегородки.
— Со мной центурион Тулл, сэр, и германец, который, по его словам, принес важные новости.
— Впустите Тулла.
— Да, господин. — Офицер указал на Тулла и одними губами
произнес: — Идите.
Воин-хатт выглядел не слишком счастливым.
— Они не причинят тебе вреда. — Тулл поднял перегородку.
Комната за ней была не спальней Германика, как он с облегчением
обнаружил, а другой приемной. Расписной бюст Тиберия с суровым лицом и
мясистой челюстью, как и при жизни, наблюдал за всем. Вдоль «стен» стояли
122
удобные на вид кушетки. Документы, чернильницы и железные стилусы
покрывали инкрустированную бронзой поверхность дубового стола с
ножками, вырезанными в виде львиных лап. Когда Тулл вошел, усталый
Германик поднял голову от бумажной волокиты. Одетый в тунику с
пурпурной каймой и поясом, он сохранял величие, присутствие, которое
требовало уважения.
— Я мог бы догадаться, что это будешь ты, — сказал он, когда Тулл
отсалютовал.
Никогда не зная, шутит ли Германик или играет с ним – Тулл часто
подозревал, что это и то, и другое, – он пробормотал: — Извините, что
нарушил ваш покой, господин. Я пришел только потому, что это серьезно.
Германик широко улыбнулся. — Расскажи мне.
Вкратце Тулл объяснил присутствие воина-хатта, а затем позвал его
внутрь. Германик слушал, приподняв одну бровь.
— Это Германик, имперский наместник военных округов Германии и
племянник императора Тиберия. Он один из самых важных людей в империи,
— прошипел Тулл. — На колени!
С плохой грацией воин повиновался.
Раздраженный – даже этот низший из германцев считал себя равным
всем – Тулл толкнул воина в затылок, заставив того смотреть в пол. — Не
двигаться, пока не будет позволено, — приказал Тулл.
— Жалкий экземпляр, — сухо заметил Германик.
— Да, господин, — согласился Тулл. — Но в его истории есть доля
правды. Он играл в азартные игры и дрался, и его вождь в конце концов
приказал ему покинуть лагерь Арминия и вернуться в свое поселение.
Вместо этого он пришел к нам.
— Ты, — рявкнул Германик.
Вдохновленный шепотом Тулла — Посмотри на наместника, — хатт
поднял глаза.
— Да…, господин? — ответил он на латыни
— Расскажи мне, что ты знаешь.
Воодушевленный кивком Тулла, воин начал. Казалось, что Арминий
выбрал место, где он будет сражаться – или попытается сражаться – с
легионами в ближайшие дни. Этой же ночью он и союзные ему вожди
собрались в местной роще, посвященной Донару, богу грома, чтобы