попросить божественного благословения на свое предприятие. — Это еще не
все, — сказал воин. — Он также намеревается напасть на ваш лагерь. Если
возможно, под покровом темноты.
Германик слушал молча. Нервничая, воин посмотрел на Тулла, который жестом показал, что ему следует подождать.
123
— Что ты думаешь, Тулл? — спросил Германик.
Пораженный – какое значение имело его мнение? – Тулл ответил: —
Господин?
— Он говорит правду?
Тулл почувствовал тяжесть отчаянного взгляда воина. Если он ответит
отрицательно, судьба воина решится быстро. Это не заботило Тулла – если
воин лгал, он заслуживал смерти. Важно было дать Германику хороший
совет. Прошло десять ударов сердца.
— Думаю, да, господин, — сказал Тулл. — Если он устраивает
спектакль, то делает это хорошо.
— Я тоже пришел к такому выводу, — кивнул Германик. — Однако
предположим, что его подослал Арминий. Что тогда?
— Мне кажется, у вас есть несколько вариантов, господин. Вам не
обязательно сражаться на выбранной Арминием территории – еще есть
время, чтобы поймать его где-нибудь в другом месте. Мы можем быть
готовы к ночному штурму – при Цецине подобная атака была отбита с
огромными потерями противника. И если этот человек говорит правду, как
мы думаем, тогда у вас есть мера Арминия.
Наступило второе молчание, которое Тулл не нарушил. Он сказал свое
– остальное зависело от Германика. Понимая, что его судьба висит на
волоске, воин снова уставился в пол.
— Мне сказали, что люди… встревожены сегодняшними событиями,
— ни с того ни с сего сказал Германик. — Ты согласен?
— Я могу говорить только за своих солдат, господин, — сказал Тулл,
— но они немного не в духе. Беспокоится не о чем – не то, что прошлой
осенью. Они будут сражаться завтра, если это, чего вы хотите.
— Хорошо — Германик поднялся на ноги и размеренно кивнул воину.
— Я тебе верю. Тебя будут держать в лагере под охраной, пока не
прояснится твоя история. Если все произойдет так, как ты мне сказал, ты
будете хорошо вознаграждены. Если нет…
— Тысяча благодарностей, господин, — воскликнул воин. — Я не
солгал – вот увидите.
Вызвав преторианца, Германик приказал увести его.
Ожидая, что его тоже отошлют, Тулл был удивлен, когда Германик
сказал: — Пойдем со мной.
— Господин?
— Я иду в лагерь.
Тулл почувствовал первые признаки тревоги. — Сейчас, господин?
— Я хочу оценить настроение солдат, особенно ауксилариев.
Посмотреть, действительно ли сегодняшняя катастрофа повлияла на их
124
боевой дух. Это была катастрофа, — повторил Германик, когда Тулл
изобразил удивление. — Хариовальд был дураком, и из-за него погибло
слишком много людей. У него были четкие инструкции атаковать основные
силы армии Арминия и игнорировать уловки или атаки других вражеских
групп. Это была простая ловушка – ребенок мог бы раскусить ее – но тем не
менее он попался. Идиот.
Молчание было благоразумным вариантом, решил Тулл.
Через мгновение Германик усмехнулся. — Готов поспорить, ты бы
следовал моим приказам буквально. Он пренебрежительно махнул рукой, когда Тулл открыл рот. — Тебе не нужно отвечать. Если бы ты возглавил
атаку, мы бы праздновали победу. Так ты будешь сопровождать меня?
— Сочту за честь, господин. Возьмите мой плащ, — сказал Тулл, расстегивая фибулу. — Он достаточно грязный, чтобы принадлежать
обычному солдату.
— Тебе тоже нужно остаться неузнанным.
— Двое моих людей снаружи, господин. Я возьму один из их плащей.
— Я пошлю за ним. — Германик понизил голос. — Видишь ли, мы
собираемся уйти через заднюю часть палатки.
— Ваша стража, господин…
— А что насчет них? — В глазах Германика мелькнуло детское
ликование. — Мне ничего не угрожает. Ты будешь со мной.
— Да, господин, — сказал Тулл более уверенно, чем он чувствовал.
Если что-нибудь случится с Германиком, вина будет возложена на
него.
Глава XVII
Арминий придвинул свои сапоги ближе к огню и плотнее запахнул
плащ. Было поздно. «Приближается полночь», — подумал он. Редкое ржание
лошади, тихое бормотание из нескольких палаток и совиные крики с
окружающих деревьев были единственными звуками. Воздух был холодным
и мертвенно спокойным. Каждое облачко его выдыхаемого воздуха
поднималось прямо к чистому небу над головой. Там безраздельно царила
яркая бело-желтая луна, превращая звезды в точечки. Он просидел с Мело
несколько часов, обсуждая дневные бои.
Оба мужчины были разочарованы тем, что возможность была упущена.
Если бы остальная часть вражеской кавалерии попалась на уловку Арминия, легионы ринулись бы через реку к ним на помощь и были бы атакованы с
обеих сторон тысячами воинов, прячущихся на деревьях. Это была бы бойня.
Вместо этого уравновешенность Германика и дисциплина его солдат привели
125
к тому, что римляне потеряли только батавов, и несколько всадников, которые были убиты во время их эвакуации.
— Не все так плохо, — сказал Арминий. — Германику пришлось
отступить за Висургис намного быстрее, чем он хотел бы. По-моему, весьма
недостойный уход для военачальника – его войска увидят, как он карабкается
в безопасное место. Это повлияет на их боевой дух.
— Жалко тогда этого ублюдка из хаттов, а? — пробормотал Мело. —
Если его рассказу поверят, Германик узнает о запланированной нами атаке.
Арминий кивнул. Не так давно до них дошло известие от одного из
вождей хаттов о пьянице, которого изгнали за то, что он создавал проблемы.
Вместо того чтобы вернуться в свое поселение, он прокрался в сторону
римского лагеря. Позванный патрулем, видевшим его, он исчез в темноте.
— Если повезет, этот дурак упадет и сломает себе шею, — сказал
Мело, отхлебывая вино из бурдюка.
— Разумнее предположить, что он сейчас разговаривает с Германиком.
— Значит, мы отменяем штурм? — Большая часть вечера была
потрачена на распространение приказов Арминия. Более двух третей его сил
будут готовы нанести удар по римским лагерям до восхода солнца, а
остальные будут готовы устроить засаду врагу, если он сломается и побежит.
— Нет. Нам нужно ковать железо, пока горячо – вожди жаждут
сражаться, как и их воины. — Арминий сразу почувствовал на себе взгляд
Мело. — Прошлогодняя катастрофа не повторится, не беспокойся. Сначала я
пошлю разведчиков осмотреть местность. Если будет хоть малейший намек
на то, что римляне знают о нашем плане, все будет прекращено.
Мело удовлетворенно хмыкнул. — Идиставизо выглядит подходящим
местом для битвы, если уж на то пошло.
— Реки здесь нет, но с согласия Донара этого будет достаточно, —
сказал Арминий, задумчиво проводя пальцем по губам. Даже если бы их
атака на вражеский лагерь увенчалась успехом, численность армии и оборона
Германика не позволили бы одержать полную победу. Если Германик клюнет
на наживку, то настоящая битва произойдет на Идиставизо, равнине всего в
нескольких милях отсюда. Она была ограничена с обеих сторон и сзади
деревьями; Арминий намеревался разместить своих воинов на ее восточной
окраине, занимая как равнину, так и возвышенность позади. Войска
Германика будут беззащитны более чем на четверть мили, когда они будут
идти вперед, чтобы добраться до его войск, и в это время они могут
подвергнуться беспокоящим атакам как слева, так и справа. Это небольшое
преимущество не имело ничего общего с преимуществами семилетней
давности, беспокоился Арминий, но он не мог увиливать все лето. Несмотря
на их рвение и жажду битвы, вожди становились все беспокойнее.
126
— Что думаешь о наших шансах? Равные? Два против одного за – два
против одного против? — Голос Мело был деловым.
— К сожалению, не два к одному, — Арминий горько усмехнулся. —
Скорее равны, если Донар поможет нам
— Интересно, жертва Тудруса что-нибудь значила? — пробормотал
Мело.
— Кто знает? — ответил Арминий, чувствуя себя неловко и
обеспокоенный тем, что Донар мог догадаться о его бессердечных мотивах
жертвоприношения Тудруса. — Боги делают, что хотят.
— Так было всегда. Мы в их руках.
— Мы можем сделать еще кое-что, — сказал Арминий, заметив
направляющуюся в их сторону фигуру.
— Кто это? — прошипел Мело, потянувшись за мечом.
— Будь спокоен. Это воин-узипет, с которым я ранее разговаривал. Он
свободно говорит на латыни.
Пораженный, Мело выплюнул полный рот вина. — А?
— Перед нашей засадой на Вара его мать заплатила за его обучение в
Ветере, полагая, что у воина, владеющего латынью, больше шансов
подняться по служебной лестнице во вспомогательных войсках.
— Ему можно доверять?
— Мальчик из хорошей семьи, и, по словам нескольких его вождей, он
лоялен.
— Что ты задумал, Арминий?
Арминий не ответил. Когда их посетитель приблизился, он крикнул: —
Рад встрече, Гервас.
Гервас шагнул в свет костра, моргая. Бледнолицый худощавый юноша