— Я подумал, что солнце могло иссушить твои и без того
затуманенные мозги, старик, — невинным голосом сказал Фенестела.
— Отвали, опцион, — беззлобно приказал Тулл. — Возвращайся на
свое место.
— Да, командир.
Они двинулись дальше, вскоре впервые услышав барритус. То ли из-за
хороших условий, то ли из-за расстояния, с которого доносилось пение, низкий голос мало повлиял на легионеров. — Пытаются укрепить свой
позвоночник пением, не так ли? Эти ублюдки, должно быть, обосрались от
размера нашей армии, — воскликнул Метилий под всеобщий смех.
Мрачная улыбка исказила лицо Тулла. Контраст с тем, что было семь
лет назад, не мог быть более разительным. Под проливным дождем и лесной
грязью, засасывающей конечности, постоянное исполнение барритуса
подтачивало моральный дух его легионеров, как крысы мешки на складе
зерна. Жуткий, в исполнении невидимых врагов, было легко представить, что
его исполняют злые духи.
Барритус предвещал начало битвы. Когда пение стало громче, вспомогательные когорты внезапно остановились, из-за чего Тулл – снова не
видя, что происходит впереди – пришел к выводу, что передовые части
должны быть близко к восточной оконечности равнины. Лидеры
вспомогательных войск – их собственные вожди – начали кричать. Зазвучали
рога, забили барабаны. Вспомогательные войска издавали боевые кличи на
галльском, германском и других языках и топали ногами по твердой, как
камень, земле. Оружие билось о щиты.
Шум продолжался некоторое время, как и ожидал Тулл. Перед началом
бойни мужчины с обеих сторон должны были пройти один и тот же ритуал.
Чтобы набраться смелости и подавить страх. Чтобы подготовиться к встрече
с врагами, которые убьют их. Они должны были быть готовы защитить своих
товарищей и, в случае необходимости, умереть.
Барритус сошел на нет. Словно по приказу, шум ауксилариев также
постепенно прекратился. «Вот и начинается», — подумал Тулл, чувствуя, как
его ладони становятся мокрыми от нежеланного пота. «Фортуна, будь добра
139
к нам сегодня. За эти годы я дал тебе достаточно баранов и быков, и, если мы
победим, их будет еще больше».
Среди солдат Тулла мужчины прочищали горло. Плевались. Бормотали
молитвы. Вспомогательные войска делали то же самое. Они тоже были
готовы к бою.
Мощное возгласы, исходящие из тысяч глоток, раздались за пределами
позиции вспомогательных войск.
— Вот они, — сказал Тулл, стиснув зубы.
С этого момента время замедлилось, сформировав в сознании Тулла
череду кристально четких воспоминаний. Центр врага атаковал
вспомогательные части – это было ясно по грохоту, а также по гонцам, которые отбежали, предупредив, что легионы должны быть наготове. Когда
германцы нанесли удар, разгорелся жесткий бой – строй вспомогательных
войск дрогнул под силой натиска германцев, но он быстро восстановил
позицию и снова двинулся вперед. Сигналы труб слева и справа заставили
римскую кавалерию галопом атаковать германские фланги. Когорты
легионеров с обеих сторон были атакованы воинами, выбегающими из-за
деревьев. Пока что в безопасности посреди второй линии солдаты Пятого
должны были прислушиваться к крикам, воплям, лязгу оружия – и ждать.
Напряжение грызло Тулла. Такое же напряжение было на лицах его
легионеров. Кого-то вырвало – он также чувствовал запах дерьма и мочи.
Потный, розовощекий Кальв снова и снова повторял одну и ту же молитву.
Даже Фенестела, пришедший поговорить, выглядел встревоженным. —
Скоро наш черед, — сказал он.
— Надеюсь, — пробормотал Тулл, ненавидя задержку. Было почти
невозможно, чтобы он и Арминий встретились на поле боя, но Тулл
попросил, чтобы это все равно произошло. Он бы отдал все свои сбережения, чтобы втоптать Арминия в грязь. Свою собственную жизнь тоже, если бы у
него не было задачи вернуть орла Восемнадцатого. Убить Арминия было бы
сладко, но вернуть штандарт его легиона еще слаще.
Перед Туллом линии вспомогательных войск раскачивались взад-вперед и начали продвигаться вперед. Они прошли десять шагов, потом еще
пять, и еще двадцать. В их рядах раздались радостные крики. Затрубили в
рога. Среди гама голоса вождей, хриплые от напряжения, отдавали команды.
Люди Тулла переговаривались между собой. Двое солдат сделали шаг
вперед. — Вернуться в строй! — проревел Тулл. — Спокойно! Скоро придет
и наша очередь, братья, очень скоро. Вы знаете, что делать. Еще раз
проверьте завязки на калигах. Попросите вашего товарища осмотреть ремни
на ваших доспехах. Проверьте как выходят мечи из ножен. Выпейте немного
воды, чтобы смочить рот. — Он ходил перед передним рядом, наблюдая, как
140
они выполняют его приказы. — Хорошие мальчики, — говорил он через
каждые несколько шагов. — Вот и все. Когда начнется бой, держитесь
человека слева и справа от вас. Оберегайте их, как они будут оберегать вас.
Помните о своем обучении. Щит поднят, меч наготове. Наносите удары.
Удар за ударом.
Вспомогательные войска перед Туллом снова продвинулись вперед, на
этот раз более чем на пятьдесят шагов. Из их рядов донеслись ликующие
крики. Между различными подразделениями появились промежутки, открывая поле боя. Волнение Тулла росло по мере того, как остальная линия
ауксилариев также начала продвигаться. От Германика по-прежнему не
поступало приказа. Он был в той же линии, что и когорта Тулла, но в
середине.
Со
спины
своего
коня
ему
было
хорошо
видно
разворачивающуюся битву – он отдаст приказ, когда придет время.
Это знание не могло ослабить рвение Тулла, его непреодолимое
желание добраться до врага. Он посмотрел на небо. Солнце все еще было
высоко, но сдвинулось со своего места над головой. Был час после полудня, может быть, два. Тулл решил, что времени покончить с германцами
предостаточно.
Его взгляд опустился. Яркость наверху ослепляла, с закрытыми на три
четверти глазами или нет, но что-то – движение наверху – привлекло его
внимание, и он снова посмотрел вверх. Его сердце почти остановилось в
груди. Высоко-высоко в небе парила на восток огромная птица с
характерными пальцеобразными кончиками крыльев и веерообразным
хвостом. Орел. «Это был орел», — подумал Тулл с недоверием и полным
восторгом. Ни у одной другой птицы не было такого размаха крыльев.
Дальнейшее движение привлекло его внимание, и он недоверчиво
рассмеялся. Их было четверо. Нет, пять, шесть… восемь. Символы легионов, самые царственные из птиц, они летели за армией Германика, решил Тулл.
Более конкретных доказательств одобрения богов быть не могло.
— Смотрите! — закричал он своим лучшим парадным голосом, указывая вверх. — СМОТРИТЕ, МАТЬ ВАШУ!
Головы поднялись. Люди ахнули. Поднималось оружие, возносились
молитвы. — Это знак! — воскликнул Пизон. — Знак от Юпитера!
— Видите, братья? — Тулл был вне себя от волнения. — ВОСЕМЬ
орлов летят на войско Арминия! Сегодня они духи-хранители каждого
легиона, находящегося здесь!
— Рим! — кричали его люди. — Рим!
Все больше солдат стали замечать величественных птиц, и вскоре во
все стороны стали раздаваться радостные крики. — РИМ! РИМ!
141
Германик, должно быть тоже видел орлов. «Он должен отдать приказ
сейчас», — подумал Тулл
Двадцать лихорадочных ударов сердца спустя трубы протрубили
сигнал о наступлении. «Это будет хаотично: легионерам придется
пробираться между вспомогательными подразделениями, но риск того
стоит», — подумал Тулл. Шум битвы заглушали непрекращающиеся крики
— РИМ! РИМ! — Казалось, все легионеры в армии присоединились к нему.
Быстрая консультация с Бассием определила их тактику. Шесть
центурий должны были пройти в ближайший «туннель» между группами
вспомогательных войск. Ближе к месту сражения они одна за другой должны
будут построиться клином. — Вот так вот врежемся во вражеские ряды, и мы
сможем сломать их с первого же захода, — заявил Бассий со злобным
огоньком в глазах.
— Да, командир. — Как полагается центуриону, место Тулла было в
самой опасной точке, на острие клина. Вместо страха он почувствовал
странное ликование. Это не было мокрой, покрытой коркой грязи борьбой за
выживание в болоте или лесу. Это была настоящая битва, когда римские
легионы могли сражаться наилучшим образом. Это было то, чего он ждал.
Он ухватится за эту возможность обеими руками. — Мои мальчики готовы.
— Пусть боги даруют нам победу. — Бассий сдержанно кивнул Туллу.
— Увидимся позже.
— Выпьем по чаше вина, командир. — Ни один из них не знал, выживет ли другой, но желать чего-либо, кроме лучшего исхода, было
плохой приметой.
Тулл подождал, пока мимо пройдут Бассий и его солдаты. Подняв
свисток, висевший у него на шее, он дал три коротких сигнала. Обученные
распознавать его команды, его люди замерли. — Мы следуем за орлами, братья! — закричал Тулл. — Мы отомстим Арминию?