прочь.
— Он бы сражался, если бы мог, — заметил Арминий.
— Месть – сильное чувство, — сказал Мело. — Оно поддерживает
тебя.
Арминий видел лицо Туснельды совсем близко от своего, ее губы, поднятые для поцелуя. Он моргнул, прогоняя болезненный образ, и был
благодарен Мело за то, что тот сжал его плечо.
— Я могу только представить, как тебе тяжело. Мне повезло, что у
меня нет ни жены, ни детей.
— Ты должен хотеть сына, — сказал Арминий, пытаясь поднять
настроение. — Я вижу, как маленький Мело носится повсюду, создавая хаос, куда бы он ни пошел.
— Возможно, однажды. Давай сначала выиграем битву, а?
— Да. — Арминий чертил веткой на земле линии, зарисовывая рельеф
земли вокруг их массивного земляного вала, прозванного его воинами
«ангриварской стеной» из-за ее расположения на земле этого племени. Все
еще строящийся на земле, обнаруженной Мело, он будет готов к следующему
дню. С рекой и болотом с одной стороны и лесом с другой оборона давала
его воинам значительное преимущество в высоте над наступающими
римлянами. — Сначала мы обсудим мой план, а потом поговорим с вождями.
Полдень – солнечный и жаркий – наступил на следующий день, прежде
чем армия Германика развернулась. Узнав от своих разведчиков о позиции
сил Арминия, он не мог упустить возможность сразиться и одержать еще
одну победу над племенами. Разведчики Арминия несколько часов назад
172
принесли новости о марширующих в их направлении легионах. В
безопасности и в тени деревьев, росших по одну сторону поля битвы, он
ждал прибытия врага, а затем подготовки легионов к бою. Это был долгий, но знакомый процесс, в котором он много раз участвовал во время службы
империи.
Сначала пришли вспомогательные войска, смесь лучников, пращников
и пехоты. Легионы образовали следующий ряд, сегодня четыре, а с ними
Германик и его когорты преторианцев. Еще четыре легиона составляли
третью шеренгу. Группы кавалерии прикрывали фланги. Это была огромная
армия, превосходившая по численности уменьшенные силы Арминия по
крайней мере на десять тысяч человек. Это не проблема, убеждал он себя.
Окруженные болотистой местностью и густым лесом, их путь преграждал
земляной вал перед ними, римляне с трудом смогут вовлечь в бой только
около трети своих сил.
Мело подошел к нему. — Мы можем это сделать?
— Всегда прямолинеен, — цинично сказал Арминий.
Мело пожал плечами. — Я не вижу смысла быть другим.
— Мы сможем это сделать, если все пойдет по плану, да.
— Изгнание врага с поля боя – лучшее, на что мы можем надеяться.
Нет никаких шансов уничтожить восемь легионов. Если бы это должно было
случиться, мы бы уже добились успеха.
Арминий усвоил суровую правду слов Мело. — Возможно, но разбей
нос Германику сегодня, и его кампания закончится. Его линии снабжения не
могут быть протянуты дальше. Когда его силы разделятся, мы сможем
преследовать их всю дорогу до дома. Рано или поздно Рим поймет, что его
легионы будут получать одинаковый прием каждый раз, когда они пересекут
Ренус.
— Это будет сложно. — Взгляд Мело был прикован к огромной
вражеской армии.
— Жизнь не должна быть легкой. — Арминий ударил Мело по руке.
Веселое фырканье. — Наверное, нет.
— Помнишь свою задачу?
— Ты считаешь меня слабоумным? — Мело смягчился перед хмурым
взглядом Арминия. — Я остаюсь здесь. Моя кавалерия должна нанести удар
во фланг противнику, который будет продвигается к твоей позиции у
земляных валов. Мои воины сформируют вторую волну, чтобы атаковать, когда я выберу подходящий момент. — Мело склонил голову, глядя на
Арминия. — Но основная тяжесть атаки легионов ляжет на твоих людей.
— Пусть приходят. Мы будем готовы. — Несмотря на резковатый тон, Арминий не мог избавиться от сомнений. Он подавлял их, как мог. Все было
173
готово, и обе армии были на месте. Скоро начнется битва. Оставалось лишь
вознести последнюю молитву Донару и довериться его воинам.
Пульсирующая боль отдавалась в раненой ноге Арминия, когда он
ковылял к краю вала. Ощущение липкости в сапоге подсказало ему, что
кровотечение началось снова. Воодушевленный усилиями своих воинов –
земля внизу была усеяна убитыми и ранеными римлянами – он не обратил
внимания ни на то, ни на другое. Бои продолжались уже некоторое время –
может быть, час – и за это время римляне предприняли две массированные
атаки на земляные укрепления. Обе были решительно отброшены назад, и
теперь противник отступил на небольшое расстояние, чтобы отдохнуть и
перегруппироваться. Облака пыли поднялись, когда свежие части двинулись
вперед. Всадники скакали взад и вперед, разнося приказы.
Воины с Арминием, представляющие смесь ангривариев и его
собственных херусков, были в приподнятом настроении. Большое количество
воинов использовало затишье как возможность спрыгнуть с крепостного вала
и снять с мертвых легионеров и ауксилариев их кольчуги, мехи с водой и
ценные вещи. Следуя его указаниям, они оставляли раненого врага живым.
— Даже римляне не любят топтать своих товарищей, — объявил Арминий
под хор смеха.
— Принесите все неповрежденные копья, — крикнул он. — Дротики и
щиты тоже.
Ближайшие воины ухмыльнулись и помахали в знак подтверждения.
Прищурившись от яркого света, Арминий посмотрел направо, на узкое
пространство между концом земляного вала и болотистой почвой. За
несколько дней до битвы он приказал построить вал глубоко в болоте, но
выбранные им воины отказались от этого как от плохой работы.
Измученный, пытающийся сделать дюжину дел одновременно, Арминий
ничего не знал, пока не стало слишком поздно. Лучшее, что он смог сделать, это поручить Малловенду и его лучшим воинам защиту слабого места.
Неудивительно, что зоркий римлянин заметил брешь. Проницательный, как лис, Германик отправил четыре когорты в пробную атаку, когда началось
сражение. Благодаря длительному жаркому периоду болото затвердело, обеспечив твердую поверхность для боя. Завязалась ожесточенная борьба, и, несмотря на все усилия воинов, они были отброшены шаг за шагом.
Предупрежденный посланником о ситуации, Арминий отправил половину
своих резервов на помощь Малловенду. Пять сотен воинов-херусков на
время закрыли брешь, но даже они начали поддаваться. Если бы остальная
часть римской линии не была отброшена назад, размышлял Арминий, четыре
когорты окружили бы его правый фланг. Как бы то ни было, им пришлось
уйти, иначе они бы оказались в изоляции.
174
Как только сражение возобновится, они вернутся, уверенные, как
оскорбленная женщина, жаждущая мести. Арминий снова задумался, не
следует ли ему командовать из слабого места, но это было невозможно.
Самое важное место было здесь, в центре. Малловенд сделает все, что в его
силах, и расширение вала с помощью сложенных штабелями римских трупов
станет жестоким сдерживающим фактором для атакующих легионеров.
Внимание Арминия переключилось на его левый фланг и деревья, скрывающие Мело и его войска. Облака пыли и расстояние между их
позициями означали, что будет трудно понять, что происходит во время боя.
Перерыв в боевых действиях выявил большое количество убитых: по
отблескам солнечных лучей на доспехах Арминий определил, что
большинство из них были римлянами. «Мело сыграл свою роль», — с
удовлетворением подумал он. Если дело будет продолжаться в том же духе, битву можно будет выиграть.
Он закрыл глаза и помолился. «Спасибо за твою помощь, великий
Донар. Оставайся с нами». Раскат отдаленного грома свидетельствовал о том, что бог наблюдает. Арминий воспрянул духом.
Крики офицеров доносились с вражеских позиций. Калиги топтали
землю. Поднялась пыль, когорты двинулись. Кавалерийские части начали
разворачиваться на правом фланге римлян.
— Они идут, — крикнул Арминий воинам под валом. — Вернитесь
сюда!
— Еще есть время, — отозвался дородный воин с закрученными
татуировками на груди.
Короткий жужжащий звук, похожий на рой разъяренных пчел, заполнил уши Арминия. Он раздался снова и еще раз. Озадаченный, он
уставился на римские позиции. Мужчины, одетые в простые туники, без
доспехов, выстраивались перед легионами. Раскаленный воздух наполнился
еще более пронзительным жужжанием. Два удара сердца спустя мягкие
удары о землю под земляным валом возвестили о прибытии снарядов.
Осознание пришло, и Арминий взревел — Пращники! Вражеские пращники!
Вернитесь сюда, СЕЙЧАС ЖЕ!
Дородный воин все еще улыбался, когда камень из пращи попал ему в
голову сбоку. Слабое выражение удивления отразилось на его лице, когда он
умер, не успев упасть.
Это был удачный удар – пращники все еще находились в пределах
досягаемости, – но оставшиеся воины с готовностью карабкались вверх по
крепостному валу. Арминий приказал всем отступить на тридцать шагов.
Вскоре образовалась стена из несоответствующих друг другу шестиугольных