— Немецкий шпион.
Партизан не мог поверить, что пацан, не имевший специальной подготовки, читает карту лучше его. Навалилась усталость. И не было сил рассказать, что карту учил читать отец. Жора подумал, что можно показать комсомольский билет, но вдруг вспомнил — там нет фотографии. Не поверят, скажут — поддельный.
— В чем дело? — появился командир отряда.
Потом с Жориных опухших ног снимали сапоги, разрезая голенища финкой. Жора рыдал над лепешкой, которую сунули ему в руки.
Вот уже ровно год Жора партизанит. Одна из его обязанностей — охрана пекарни. У отряда была своя пекарня. На лошадях привезли в лес кирпичи; соорудили печь, в которой за один раз выпекали тридцать две буханки хлеба. Но известно, что хлеб пекут из муки. Где ее брать? Оставались старые секретные склады, но часть этих складов фашисты обнаружили и устроили там для партизан засаду. Несколько раз бойцы отряда пытались пройти за мукой, но, оставляя убитых, уходили. Была специальная команда — продовольственная. Ходили в село Бещуй. Кто покрепче, отражал внезапный огонь фрицев, кто послабее — рыл картошку, собирал овощи. Вот так и жили.
В сорок четвертом Веретенникова зачислили в Дунайскую военную флотилию. Георгий в то время дружил с Аркадием Малаховым, ленинградским юношей. Тот рассказывал, как по Дороге жизни — Ладожской ледовой трассе — доставляли в осажденный город по ночам на полуторках хлеб. Но случалось, проваливались машины в полыньи. Долго еще светили из воды желтые фары, и казалось, будто мертвые шоферы продолжают свой рейс. Георгий рассказ запомнил, и стала та история звеном в биографии, которое сроднило потом его, шофера, с хлеборобами.
Была у них с Малаховым одна операция, которая не забудется никогда. Представьте: двое разведчиков лежат на цементном полу венгерского банка. Напротив — здание парламента. Разведчики, которыми командовал Борода — старший лейтенант Виктор Калганов, — выполняли особый приказ командования: добыть в здании Дунайского пароходства карту с обозначением вражеских минных полей на Дунае. Флотилия должна идти на Вену. А как пройдешь без карт по минным полям?
Матросы пошли за картой. И взяли. Много позже об этом эпизоде расскажет кинофильм "Разведчики". Но кино есть кино. Напомню только, что идти морякам надо было по лабиринтам из канализационных труб. Калганов, Николай Максименко, Василий Никулин, Аркадий Малахов, Георгий Веретенников — вот они и выполнили это задание. Был бой. Самый отчаянный из всех, в которых им когда-либо приходилось участвовать. В самом начале Калганова ранило в руку, Никулина — в грудь. Карту нёс командир. Уходя, он оставил Жоре противотанковую гранату. Как же она выручила потом Веретенникова и Малахова!
Вскоре Аркадия ранило в колено разрывной пулей. Малахов понимал, что Георгию одному выбраться легче, и решил застрелиться. Жора выбил пистолет из его рук.
В стене, возле которой они лежали, был небольшой пролом. Жора видел, как подходят немцы. Он перенес с первого этажа на четвертый Аркадия, а сам снова спустился на первый этаж и стал вести наблюдение.
Когда немцы подошли совсем близко, Жора швырнул в пролом стены противотанковую гранату. Бросил расчетливо, мастерски. Затем взлетел на четвертый этаж, подхватил Малахова и вместе с ним бросился через площадь. Наши, заметив его, повели отсечный огонь, закричали: "Матросик, сюда!.."
Вот и всё о той карте. Почти две тысячи мин обезвредили тогда наши минеры. Фарватер на Вену был открыт.
О военном прошлом Веретенникова мало кто знает. А ведь Георгий награжден двумя орденами Красного Знамени, двумя — Красной Звезды, медалями.
Образование у него невелико — шесть классов. И первый шоферский класс. За двадцать пять лет в его водительских правах не появилось ни одного прокола. Это что-нибудь да значит!
Есть ценности всякого рода. Но главная среди всех — честно пройти жизненный путь, никогда не забывая об ответственности перед своей совестью, перед обществом, перед государством. Именно так — заинтересованно, страстно — живет Георгии Афанасьевич Веретенников. Хочется пожелать ему многих-многих счастливых рейсов.
Андрей ЖАРИКОВНИКОЛЬСКИЕ ШКОЛЬНИКИ
Федя Панасов
Вначале партизанский отряд был малочисленным: состоял из нескольких комсомольцев Никольской средней школы, командовал которыми директор школы Иван Васильевич Андреев. Юные партизаны собирали оружие на местах боев и прятали его. Со временем отряд пополнился за счет воинов Красной Армии, оказавшихся в окружении, и местных колхозников. Командиром отряда партизаны избрали бывшего председателя колхоза Василькова, Андреев стал комиссаром.
…Гитлеровские войска шли стороной, в Никольском еще не были. Вечером директор школы собрал в балке сельских ребят.
Иван Васильевич сидел на траве, вокруг — школьники. Директор сказал ребятам, что теперь они в тылу врага, главная задача всех советских людей — сражаться, не покориться фашистам.
Потом на собрании приняли нескольких ребят в комсомол. Среди них был и Федя Панасов. Комсомольцы на этом необычном, тайном собрании горячо выступали, вносили предложения. Некоторые говорили, что надо уходить из села и вместе с Красной Армией бить фашистов, а семиклассник Ваня Титков сказал так:
— Бить гадов здесь!
— Правильно! Бить! — раздались голоса.
— Я согласен с вами, друзья, — поддержал ребят Иван Васильевич. — Надо браться за оружие. А сначала — собирать боеприпасы и винтовки, которые остались на местах боев в лесу. Без оружия наш протест будет пустым звуком.
Директор школы вынул из кармана сложенный вчетверо листок бумаги и, подсвечивая фонариком, прочитал:
"Товарищи, советские граждане, оставшиеся на временно оккупированной врагом территории! Над нашей Родиной нависла смертельная опасность…"
Далее в листовке говорилось о том, что все советские патриоты должны подняться на борьбу с врагом.
Закончив чтение, Иван Васильевич встал и произнес слова, прозвучавшие как приказ:
— Давайте поклянемся, что будем защищать советскую Родину, не щадя жизни!
— Клянемся! — ответили юные патриоты.
Через несколько дней Федя и Сережа Панасовы встретили в лесу выходящего из окружения раненого кавалериста. Перевязав его и указав ему дорогу, по которой можно пробраться к своим, ребята отправились к тому месту, где, по рассказу раненого, кавалеристы вели бой.
В лощине, поросшей кустарником, чернели воронки от взрывов бомб. Обшарив кусты, ребята нашли ручной пулемет, карабины, а под листвой — ящик с патронами и пулеметные диски. Федя деловито осмотрел пулемет. Он был исправен. Тут же Федя дал Сереже карабин и показал, как из него стрелять. С собой взяли пулемет, два карабина и патроны. Все остальное спрятали в кустах. Под вечер, возвращаясь домой, мальчики решили отдохнуть и забрались в копну сена. Заснули быстро. Разбудил их гул моторов. По дороге на малой скорости двигались мотоциклы.
— Сережа, это фашисты! — сказал Федя. — Бери пулеметные диски и карабин. Бежим!
За кустарником были вырыты окопы. Совсем недавно здесь держали оборону советские части. Прыгнув в окоп, братья приготовились открыть огонь: Сережа — из карабина, Федя — из пулемета.
Ребята пропустили и танки и автомашины. Вскоре колонна ушла в направлении колхоза "Новая жизнь". Затем появились велосипедисты. Фашисты ехали не торопясь. Рукава засучены по локоть, на шее автоматы, за спиной рюкзаки.
— Пальнем? — сказал Федор, устанавливая пулемет на бруствер окопа. — Только прижимай крепче карабин к плечу, — учил он младшего брата.
Когда первый ряд велосипедистов повернул к лесу, Федя нажал на спусковой крючок пулемета. Неловко перезаряжая карабин, стрелял по фашистам и Сережа. У него получалось пока неважно, зато старший брат, освоивший пулемет в школьном кружке Осоавиахима, бил наверняка.
Фашисты, попав под огонь и потеряв десяток солдат убитыми, рассыпались по полю. Некоторые залегли на обочине дороги и открыли ответную стрельбу. А ребята тем временем, пригнувшись, бежали по траншее к лощине, где рос густой кустарник.
…Как-то Ваня Титков решил один, чтобы не подвергать товарищей опасности, вывести из строя штабную линию связи. Вооружившись ножом, пробрался ночью к опушке леса, где на шестах был подвешен кабель, и перерезал его в нескольких местах. Надо было в лес уходить, а он спрятался у себя во дворе. По следам на росистой траве староста Кондрат привел гитлеровцев к дому Титковых. Фашистские изверги долго истязали комсомольца, но он ничего не сказал. На следующий день Ваню расстреляли.
Партизаны поклялись отомстить врагам за смерть боевого товарища.
Вскоре гитлеровцы по доносу Кондрата зверски замучили жену партизана Прасковью Игоренкову вместе с грудным ребенком. Со старостой надо было во что бы то ни стало покончить.
В разведку послали Сережу Панасова. Провожали его командир взвода Иван Голубев и пулеметчик Алексей Марков. Одевшись в лохмотья, мальчик направился в деревню, а Голубев и Марков притаились в кустах за огородами.
У окраины деревни Сережу остановили немецкий часовой и полицай.
— Ты партизан?
— Нет, моего отца, полицая Савченкова, расстреляли партизаны, — плаксиво ответил мальчик, кулаком размазывая по щекам слезы. — А мать куда-то ушла. Бродячий я.
— Да, — подтвердил полицай. — Савченкова убили партизаны.
Часовой разрешил мальчишке идти в деревню.
Сережа заходил в дома, просил хлеба и тем временем подмечал, сколько в деревне гитлеровцев, где установлены пулеметы и минометы. Под конец зашел в хату, где жили офицеры.
В одной из комнат фашисты пьянствовали и горланили песни. В прихожей хозяйка жарила мясо. Сереже она дала кусок хлеба. А когда отвернулась, чтобы заглянуть в печку, юный партизан схватил висевший на стене планшет и спрятал его в свою котомку.
Неожиданно из комнаты вышел офицер и закричал:
— Кто ты?
— Нищий, — ответила старушка, подавая мальчику еще кусок хлеба.