— А ведут себя как? — поинтересовался капитан милиции.
Постовой пожал плечами:
— Нормально ведут. Даже, пожалуй, солидно.
— Давай их сюда.
Когда в комнату вошли невысокий коренастый мужчина в очках и мальчик, милиционеры, сидевшие в дежурке, посмотрели на них с интересом.
— Ну что, голуби, молчите?
— Так все равно вы нам без документов не поверите…
— И то верно, — подтвердил дежурный. — Так что будем делать?
Мужчина с достоинством ответил:
— Соедините меня… — И назвал номер телефона, который сообщил ему Седов в партизанском отряде.
Когда в телефонной трубке послышался голос ответившего, капитан милиции, с интересом глядя на мужчину, протянул ему трубку. Тот взял ее и твердо сказал:
— Передайте командованию: Лан прибыл в Москву. Нахожусь в отделении милиции Октябрьского района.
Через несколько минут раздался телефонный звонок. Из управления сообщили, что в отделение выехала машина.
Вскоре вошел Седов. Навстречу ему бросились Михаил Григорьевич и Ким. Александр Иванович обнял каждого, расцеловал:
— Ну и попало мне за вас! Собирайтесь, поехали!
Когда в Свердловский зал Кремля вошел Михаил Иванович Калинин, все зааплодировали. Секретарь Президиума Верховного Совета СССР Горкин стал зачитывать Указ о награждении отличившихся в боях с фашистами. К Михаилу Ивановичу Калинину подходили награжденные. Он крепко жал каждому руку, благодарил, говорил теплые слова.
Вскоре и Михаил Григорьевич вернулся с удостоверением и коробочкой, в которой сверкал орден Отечественной войны I степени.
И вот прозвучало: Баглай Ким Михайлович.
Ким робко встал с места, неуверенно пошел к Калинину. Все привстали, чтобы лучше рассмотреть маленького героя. Михаил Иванович Калинин прикрепил к груди Кима медаль "За отвагу", пожал ему руку и, обращаясь к залу, с гордостью сказал, обнимая мальчика за плечи:
— Вот какая у нас растет смена!
И зал снова разразился аплодисментами.
В ноябре сорок третьего года Кима Баглая направили на учебу в Калининское суворовское военное училище. Но спустя три месяца Ким сбежал на фронт. Правда, не попал туда — его задержали в Москве. Так и остался вместе с отцом при Центральном штабе партизанского движения. А в июле сорок четвертого года, уже после освобождения Бобруйска, Баглаи вернулись домой.
Михаил Григорьевич работал в горисполкоме. Теперь он на пенсии, живет в Бобруйске, в том самом доме, из которого руководил подпольной группой в годы фашистской оккупации.
Ким Михайлович Баглай — прапорщик, инструктор парашютно-десантной службы. На его счету около семисот прыжков.
Живы и некоторые другие герои бобруйского подполья. Так, Седов — полковник запаса, трудится в одном из научно-исследовательских институтов.
Записи бесед с бывшими разведчиками, их воспоминания, архивные материалы послужили основой для написания этого очерка.
Алевтина ЛЕВИНАПОВЕСТЬ О КОМСОМОЛЬСКОМ БИЛЕТЕ
Фронтовая жизнь Юры Жданко, витебского школьника, началась в июле сорок первого года. Последние наши части с боями оставляли Витебск. Уже взорваны были мосты через реку. Отступавшим бойцам вызвался показать брод десятилетний мальчик. Назад пройти было нельзя, город заняли фашисты. Красноармейцы взяли мальчишку с собой.
В одиннадцать лет на фронте его приняли в комсомол. За образцовое выполнение особого задания маршал Ворошилов лично объявил ему благодарность.
В двенадцать лет ему вручили орден Красной Звезды.
В тринадцать лет ветеран 332-й дивизии рядовой Юрий Жданко был контужен и отправлен в тыл.
Был Юра воспитанником стрелковой роты. Разведчиком.
Если бы о его фронтовой жизни снять фильм, то, отдав должное выдумке и изобретательности авторов, мы бы тем не менее упрекнули их в излишней закрученности сюжета, а то и в неправдоподобии. Однако жизнь нередко оказывается изобретательнее любого вымысла…
В наградах, которыми Родина отметила юного воина, нет скидки на его годы, награды эти заслужены выполнением сложнейших заданий командования на фронте и в тылу врага. И нет ошибки в том, что комсомольский билет выдали ему не в четырнадцать, как полагается по уставу, а в одиннадцать. Так постановила комсомольская организация роты. И записали в протоколе: "Просить ЦК комсомола в порядке исключения принять в комсомол Юрия Ивановича Жданко досрочно, за особые заслуги в боевой работе". В сорок втором году начальник политотдела дивизии полковой комиссар Асулгариев выдал Юре билет № 17445064. Сейчас он находится в минском Музее истории Великой Отечественной войны.
Заявление о приеме в комсомол Юра написал, вернувшись из вражеского тыла, с трудного и опасного задания. Да, он был очень юн. Но за год с небольшим войны пришлось мальчишке повидать и пережить такое, чего иной не увидит и за всю долгую жизнь. И он уже научился отвечать за свои поступки со всей серьезностью взрослого человека.
В полку Юра был всеобщим любимцем. Солдатам, разлученным войной с родными, маленький воин напоминал дом. Воины постарше видели в нем своего сына, оставленного где-то далеко. Все старались пригреть и приласкать его. И не было малолетнему солдату ни в чем отказа. Обмундирование шили для него специально. Отдельно ему тачали сапоги. И последний, бывало, кусок берегли для него.
Но случалось, что командир звал мальчишку к себе, начинал разговор словами: "Приказывать тебе, Юра, я не имею права…" Значит, была нужда в нем, наступал час, когда сам возраст его и детский вид могли сослужить службу боевым товарищам. Без сожаления снимал мальчишка щегольское свое, любовно сшитое по фигуре обмундирование и переодевался в жалкие лохмотья, сохраняемые для такого случая.
Разведка всю войну была на переднем крае. И там, где бойцам, скрываясь, надо было ползти, оборванный мальчишка с нищенской сумой мог идти открыто, в полный рост.
…Сколько изголодавшихся, потерявших семьи детей бродило тогда по дорогам войны! Среди этих ребят было немало настоящих бойцов, разведчиков, партизанских связных. Даже сегодня мы не можем точно назвать их число: ведь юные солдаты часто не значились ни в каких воинских списках.
Юра служил в разведке. Он видел, как работают взрослые, и многому научился у них. Сведения, добытые им, не приходилось ни дополнять, ни уточнять. Сообразительный, шустрый мальчишка в малые свои годы стал настоящим профессионалом.
И вот однажды командир снова вызвал его и сказал, что приказывать не имеет права.
В партизанском отряде ждали помощи. Отряд попал в тяжелое положение, и командование попросило прислать опытного разведчика.
Горели костры в лесу. На их огонь летел с Большой земли самолет. Разведчик прыгал ночью с парашютом. Его встречали. И встретили… мальчишку.
Прошли годы. Многое стерлось в памяти Юрия. Но он хорошо помнит, что деда, к которому его определили "внуком", звали Власом. Он был старостой в деревне. На квартире у него жил немецкий офицер, в сейфе которого лежали секретные документы, интересовавшие партизан.
Несколько дней "дедов внук" топил в доме печи, мел полы, носил ведра с водой, приглядываясь к обстановке, изучая распорядок дня офицера. Вместе с дедом он придумал план действий.
Юра выждал момент, когда офицер вышел, не закрыв сейфа…
Конечно, лестно бы рассказать дальше, сколь ценные документы там оказались. Но Юрий Иванович Жданко не прельщается возможностью домыслить продолжение. Он говорит: "Дальнейшие подробности мне неизвестны. Я выполнил задание, и мы с дедом Власом тотчас ушли к партизанам".
Ночью из-за линии фронта снова прилетел самолет. Забрал раненых партизан, фашистские документы и юного разведчика.
Самолет привез его в Москву. Да, его могли и хотели оставить в детском доме. Но для боевых друзей он был не только бездомным ребенком. Он был для них надежным и смелым товарищем, находчивым разведчиком. И он вернулся в часть.
После этого задания и подал Юра заявление в комсомол. И услышал от старших товарищей: достоин!
Дети на войне… Может быть, это самая страшная, самая горькая страница Великой Отечественной. Неокрепшие души, открытые ужасам войны. Неокрепшие руки, сжимающие автомат или гранату. Но народная война не обошла их стороной.
Годы открывают нам все новые и новые имена юных бойцов Великой Отечественной. И это не случайно. Не такое легкое дело отыскать юных участников войны. Выросшие на фронте, свою военную жизнь они считали обыденной. Воевала вся страна, и они не задумывались о своей исключительности.
Вернемся снова к судьбе Жданко.
После того рейда в тыл врага многое было в его фронтовой жизни. Участвовал в подрыве стратегически важного моста: охране этого объекта целую неделю носил рыбу; высматривал пулеметные точки, удобный подход для подрывников. Вынес важные документы попавшего в окружение батальона. На линии фронта под вражеским огнем подобрал трехлетнюю девочку (ее и в детдом сдали под фамилией Жданко). Случалось пробиваться из окружения. И ранен был, и контужен…
Но после войны долгое время даже товарищи по работе ничего не знали о прошлом Юрия. После контузии в конце войны он остался в Москве, окончил ремесленное училище. Исполнилось восемнадцать лет — пошел служить в армию. Теперь уже по призыву.
Только в конце второго года службы встретил знакомого по фронту командира: "Жданко! Как ты в армии оказался? Ведь ты фронтовик, прошел настоящую школу жизни. В чем дело? "
Оказалось, постеснялся призывной комиссии о себе рассказать. Сверстники служат, а он почему не должен?
Да, мало кто знал о военном прошлом электросварщика Жданко. Знали его как прекрасного специалиста. Объездил рабочий Жданко полмира, варил трубы во Франции, Афганистане, Монголии. И только когда в газете появилась статья бывшего фронтового корреспондента Дружинина, который просил помочь разыскать юного разведчика, — и узнали товарищи, что у молодого ещё человека богатое боевое прошлое.
Бывший фронтовик, боец "Батальона белорусских орлят" Юрий Иванович Жданко ведет большую военно-патриотическую работу. Почти каждый день приходят к нему посланцы пионерских отрядов с просьбой выступить, рассказать о прошлом. И никогда не знают отказа.