Герцог
(сжимая руками ручки кресел, подавшись вперед, с горящими глазами).
О, наконец!..
Лакей.
Когда мы уступали
Усталости и ночью засыпали,
Нас даже пули не страшили так,
Как мысль – проснуться завтра… людоедом.
Герцог
(все ближе наклоняясь, пожирая этого человека глазами).
О, наконец…
Лакей.
Нам сон служил обедом,
Мы шли вперед и бились – натощак!
Герцог
(преображенный от радости).
О, наконец один из них со мною!..
Лакей.
Мы шли вперед могучею волною,
Смывая все, что было на пути.
За четырех был должен каждый драться,
Должны мы были бодро улыбаться
И все вперед идти, идти, идти…
Толпа людей голодных, полуголых,
Худых, уставших, черных и веселых…
Мы не устали, может быть, тогда?..
Мы не устали, а?..
Мармон (смущенный).
Конечно, да.
Лакей.
И ничего-то мы не добивались,
Но верными лишь мы ему остались!
Мармон (к герцогу).
Но кто же этот странный ваш лакей?..
Лакей
(становясь во фронт).
Я – гренадер и отставной сержант.
Жан-Пьер Фламбо, по прозвищу Фламбар, –
Отец – бретонец, пикардийка – мать, –
Вступает в полк четырнадцати лет.
В шестом году второго Жерминаля
Крестины происходят в Маренго.
Через шесть лет – капральские нашивки,
Сержанта чин и радостные слезы.
В июле, в 1809-м,
В Шенбрунне – здесь. Да, гвардия тогда
Шенбрунн и Сан-Суси ведь занимала…
Итак – итог: на службе у Его
Величества всего шестнадцать лет.
Кампаний всех шестнадцать, а сражений –
При Аустерлице, Эйлау, Соммо-Сьерре,
При Эслинге, Ваграме, при Смоленске,
И проч., и проч., и проч. В сраженьи тридцать
Два раза отличился… ранен был
Неоднократно. Наконец, сражался
Не за чины и деньги – а за славу!
Мармон (герцогу).
Так долго слушать вы его хотите?..
Герцог.
О нет, не так… а стоя.
Мармон.
Принц, однако…
Герцог.
В великой книге славной Эпопеи
Заглавных букв составили вы ряд,
Невольно каждый привлекая взгляд!
Но маленькие буквы – вот они,
Их тысячи, и вы бы не могли
Без армии смиренной их составить
Блестящую истории страницу. (К Фламбо).
Ах, добрый мой Фламбо, подумай только,
Что я тебя уж целый месяц вижу,
И ты меня своим надзором бесишь!
Фламбо (улыбаясь).
О нет, друг с другом больше мы знакомы.
Герцог.
Как?..
Фламбо
(приближая свою добрую, большую голову).
Вы меня не узнаете?
Герцог.
Нет…
Фламбо (настаивая).
Да как же… Это было рано утром
В четверг в Сен-Клу. Вы вышли на прогулку
В тенистый парк, с кормилицею вашей, –
Красавица, я помню как сейчас –
С дежурной дамой, с маршалом Дюроком…
Они смотрели, как кормили вас.
А вас тогда султан мой красный занял,
И вы к нему ручонкой потянулись.
«Поди сюда!» – мне маршал приказал.
Я подошел. Вы улыбались мне,
И капли молока еще текли
По вашим пухлым розовым губешкам…
И вдруг, я слышу, ручкою своей
Вы мне султан изволите трепать.
«Оставь Его Величество играть…» –
Сурово приказал мне маршал. Я
Сейчас же на колени стал пред вами…
Когда я поднялся, трава была
Вся в красных перьях, а султан мой бедный
В простой железный превратился прут.
«Я два тебе их выдать прикажу!» –
Сказал Дюрок. И я ушел в восторге.
«Эге! Кем ты так хорошо ощипан?» –
Мне крикнул строго адъютант. Я гордо
Ему ответил: «Римским королем!»
Вот с этих пор мы и знакомы с Вашим
Величеством. Я нахожу, что Ваше
Высочество порядком подросли.
Герцог.
Не вырос я, вот в этом вся беда:
«Величеством» я, видишь, был тогда,
В «Высочество» теперь я обратился!
Мармон
(ворчливо, к Фламбо).
Что ж со времен Империи ты делал?
Фламбо
(меряя его взглядом).
Я вел себя не так, как… кое-кто.
Знакомлюсь с Солиньяком и Фурнье,
Участвую с Дидье я в заговоре.
Не удается. Вижу казнь Миара,
Ребенка по шестнадцатому году,
И старика Давида. Горько плачу…
Заочно к смертной казни присужден!
Отлично… Возвращаюсь я в Париж
Под ложным именем… Живу
Я на два франка в месяц… Не теряю
Надежды, что еще вернется он.
Гуляю смело в шляпе боливаром,
Деруся на дуэли тридцать раз
Из-за него, не больше и не меньше,
Участвую в Безьерском заговоре.
Не удается… Всех нас арестуют…
Мне удается убежать. Сбегаю.
Заочно к смертной казни присужден!
Спешу в Париж, а там уж, как нарочно,
Есть для меня готовый заговор.
В Америку, к Лефевру еду я.
«Что делать, генерал?» – «Начать сначала!»
Мы едем. Буря. Бедный генерал мой
Погиб – как пассажир простой. Я плачу,
А сам плыву. Умею плавать я
Отлично. Солнце… голубые волны…
Белеют чайки… вот плывет корабль…
Спасен. Являюсь вовремя как раз,
Чтобы попасть на заговор в Сомюре.
Не удается. Суд. Я убегаю…
Заочно к смертной казни присужден!
В Тулоне ждет уж комендант Каран,
И заговор готов. Лечу туда…
Напрасно… разболтались в кабачке.
Не удается. Я опять сбегаю!
Заочно к смертной казни присужден!
Я в Грецию спешу, расправить кости
И здорово побить проклятых турок.
И наконец, – во Францию вернувшись
Июльским утром, вижу кучи камней
На улицах. Отлично. Бьюсь и я.
Но вечером меняет знамя цвет:
Из белого – трехцветным ставши снова.
Но кой-чего ему недоставало,
Там, наверху, неверного древка,
Того… из золота… и с парой крыльев.
В Романию спешу на заговор.
Не удается. Родственница ваша…
Герцог (живо).
Кто, говори?
Фламбо.
Графиня Камерата.
В Тоскане у меня берет уроки…
Герцог.
Я понял все!
Фламбо.
Уроки фехтованья.
Фехтуем мы и заговор готовим.
Опасный пост здесь выдался. Дают
Фальшивые бумаги мне сейчас же,
И вот я здесь… Как видите – весь тут!
(Потирает руки, молча смеется и подмигивает).
Но каждый день с графиней вижусь я.
Открыл я в парке тайную землянку,
Которую вы вырыли когда-то,
С учителем играя в Робинзона.
Два выхода есть у землянки той:
Один – в кусты шиповников колючих,
Другой – теряясь в муравьиных кучах.
Там прячусь я полуденной порой.
Она туда является с альбомом
И рисовать садится в тень ветвей…
И, пользуясь таким простым приемом,
Из-под земли беседую я с ней,
Как вам отдать Империю скорей.
Герцог
(после молчания, взволнованный).
Что ж сделать я могу тебе, скажи мне,
За преданность великую твою?..
Фламбо.
А выдрать за ухо меня, как он.
Герцог.
Что?
Фламбо (весело).
Ну чего еще бы мог просить
Себе в награду бывший гренадер?..
«Ворчун», как называли нас тогда…
Герцог
(немного взволнованный солдатской простотой).
«Ворчун»!
Фламбо.
Да, да, ну что ж… Я жду… вот так…
(Герцог неловко дергает его за ухо, жестом помимо его воли высокомерным. Фламбо морщится).
Не так, не так… Вы слишком истый принц!
Герцог (вздрогнув).
Ты думаешь?..
Мармон (с досадой).
К чему сказал ты это?
Фламбо.
Ну, если принц – французский принц, так это
Вину наполовину уменьшает.
Герцог (боязливо).
Но чувствуют ли там, что я французом
Остался во дворце австрийском?..
Фламбо.
Да!
(Смотрит вокруг себя).
Нет, нет, вы не подходите сюда,
Здесь тяжело… богато и нелепо.
Мармон.
Откуда ты все это понимаешь?..
Фламбо.
Мой брат в Париже мебельщик известный:
Работает Фонтэну и Персье.
Они хотят нам подражать! Но вот
Людовика XV кресло.
Ах, черт возьми, не тонкий я знаток,
Но вижу кое-что и понимаю.
(Берет кресло, одной рукой поднимает, как перо, на воздух и показывает тяжелую деревянную отделку немецкого вкуса).
Отделка безобразная – глядите.
(Ставит на место и показывает обивку кресла).
Но посмотрите на обивку эту.
А? Что за вкус… Смеется, и поет,
И забивает все другое к черту!
Видать, что это дело рук искусных…
А почему? Ведь это гобелены.
И как они сюда нейдут… И вы,
Вы тоже ведь французская работа…
Мармон.
Во Францию вернуться вы должны.
Фламбо.
Во Францию! И на почетный крест
Опять нам императора поставить!..
Герцог.
Но кем теперь он заменен, скажи…
Фламбо.
Кем? Генрихом IV. Надо было
Найти такого, кто умел сражаться.
Вы видели почетный крест?
Герцог (грустно).
В витринах.
Фламбо.
Как он хорош был на сукне мундира:
Как будто капля крови вытекала
И превращалась в золото, а после
В зеленую эмаль…
Герцог.
Должно быть, он
Красив был на твоей груди, мой друг?
Фламбо.
Нет, я его не получил.