вь, струившаяся по его бороде и превратившая его рот в багровую массу, не сделала его яростные приказы более вразумительными.
Второй удар по воротам грянул сильнее. Металл прогнулся вовнутрь, оставалось ждать несколько минут, чтобы поддался засов. Привратник подполз к принцессе и, оскалив желтые зубы в улыбке, протянул кривую саблю.
– Исмаил! – воскликнула принцесса. – Я думала, ты испугался, убежал и спрятался!
– Нет! – ответил он. – Моя жизнь принадлежит тебе. Гангадхара забрал все оружие, но я припрятал это и пошел за ним. Смотри! – он ухмыльнулся и попробовал лезвие на своем большом пальце. – Оно еще может перерезать глотки!
– Я не забуду! – воскликнула Ясмини, но ее слова потонули в грохоте третьего удара дерева о железо.
Соотношение сил выглядело уже не так скверно: две отчаянные женщины и верный боец, вооруженный тем, что он любил и понимал, против раненого мерзавца и трех евнухов. Возможно, стража останется на месте и не вмешается. Возможно, поднимется такой шум, что Дик Блейн с Томом Трайпом примчатся на помощь. Может, магараджа его заметил и прикончил?
– Послушайте, – обратилась Тесс к Ясмини, – скажите своим служанкам, чтобы выскакивали на улицу сейчас же, как только откроются ворота!
– Бум-м! – снова ударило дерево по железу, и петли содрогнулись.
– Слушайте! – приказала Ясмини.
На улице раздался громкий топот и трубный звук, в происхождении которого никто бы не ошибся.
– Я сказала, что…
Бум-м-м!
На этот раз не так сильно… На фоне этого звука ясно слышался рев сражающегося слона и собачий вой где-то поблизости.
– Я же сказала, что боги…
Ее прервал грохот очень тяжелого тела, натолкнувшегося на стену, и новый, леденящий кровь в жилах вой ярости, затем грохот, который мог означать падение ближайшей стены. Зверь, громадный, как Левиафан, приближался на высокой скорости.
Новый грохот – это бревно свалилось на землю, когда евнухи вместе с Гангадхарой бросились бежать.
– Слава Аллаху! – вырвалось у привратника.
– Говорила же я, что боги нам помогут! – возбужденно воскликнула Ясмини.
– О боже, что же это такое? – простонала сквозь зубы Тесс.
Грохот какого-то преследования приблизился. Руководимая инстинктом, который она не смогла бы объяснить, Ясмини шагнула к воротам, отодвинула засов и приоткрыла створки на несколько дюймов. И тут же внутрь ворвалась собака Тома Трайпа, язык свисал из пасти, в глазах сверкал жуткий страх. Ясмини снова захлопнула ворота – перед самым носом у разъяренного слона – и задвинула засов.
Слон был настроен только наполовину серьезно, не то он разнес бы ворота. Слон – зверь близорукий, а тьма стояла кромешная. Он не мог поверить, что собака прошла сквозь железо и исчезла. Натолкнувшись на препятствие, сердито ворча, слон остановился, чтобы принюхаться и прислушаться. Дальше по улице послышался какой-то топот. Возможно, это его добыча. С криком бешенства, смешанным с восторгом, он со всех ног помчался прочь.
– О, Троттере! Хорошая собачка, Троттере! – Тесс опустилась на колени и всхлипывала, не сопротивляясь реакции, наступившей и у женщин, и у мужчины. – Где же твой хозяин? Ох, если бы ты мог сказать, где мой муж!
Ей не пришлось долго ждать ответа. У двух мужчин ушло всего несколько секунд, чтобы поставить лошадь на ноги, и ни один паровоз не отходил от станции быстрее, чем Дик отъехал на своей повозке от конюшни. Они забыли развязать колеса, так что коляска мчалась по улице толчками. Тем легче оказалось остановить перепуганную лошадь прямо перед дворцовыми воротами – еще одно доказательство правоты Ясмини насчет того, что боги готовы им помогать в эту ночь. При этом она вряд ли верила в то, что боги хотя бы чуть-чуть последовательнее людей.
Ясмини отодвинула засов, ворота с недовольным скрипом распахнулись. Том Трайп спешился и вошел первым.
– Где моя собака? – потребовал он ответа. – Где Троттере? Неужели Акбар его достал?
Ответом был холодный нос, сунувшийся ему в ладонь.
– А, вот ты где, негодник! А ну, – лежать!
Вот и все, что произошло между ними, но оба остались довольны.
Тесс, кажется, выскочила за ворота быстрее, чем Том Трайп вошел. Они столкнулись плечами. Сидя в коляске, Дик и его жена смеялись в объятиях друг друга, каждый в маскарадном костюме, и ни один не имел представления о том, что случится дальше, кроме того, что Дик твердо знал: колеса надо развязать.
– Сколько народу поместится в коляске? – в свете фонаря неожиданно появилась Ясмини. И Дик Блейн снова рассмеялся, потому что, если отвлечься от золотистых волос, она выглядела до того похожей на его жену, а его жена, сидящая слева от него, до того походила на раджпута, что комизм ситуации был единственным очевидным фактом.
– Мне нельзя брать мою коляску, – объяснила принцесса, – потому что ее выследят, да и времени нет. Можем мы все уехать в вашей? Нас пятеро.
– Вероятно, поместимся. Но куда ехать? – спросил Дик.
– Я покажу. Исмаил нам тоже нужен, но ему придется бежать.
Теснота получилась ужасная, потому что коляска была рассчитана самое большее на четверых.
В конце концов, Тесс настояла на том, что поедет верхом за спиной Тома Трайпа, тем более, что одета мужчиной. Исмаила послали закрыть ворота изнутри, а после перелезть через них.
– Пусть-ка те, кто испугался и спрятался, останутся, чтобы отчитаться перед Гангадхарой, – презрительно усмехнулась Ясмини. – Они больше мне не служат!
– Ну, так куда? – спросил Дик. – Ко мне в дом? Там вы будете некоторое время в безопасности.
– Нет. Там нас могут выследить.
Ясмини сидела рядом с ним, втиснувшись между Хасамурти и им, и, если не считать ее духов, она так напоминала ему жену, что Дик не мог говорить с ней как с чужим человеком.
Ясмини заговорила возбужденно:
– Я повсюду держала своих лошадей на случай нужды. Но Гангадхара послал своих людей и отобрал их. У меня осталась только одна лошадь – в вашей конюшне, и мне надо забрать ее сегодня ночью. Но сначала отвезем моих служанок туда, куда я покажу.
На расстоянии они могли слышать, как трубит Акбар и как кричат люди, которые вскочили с постелей, чтобы попытаться поймать зверя. При каждом крике лошадь охватывала дрожь, и справиться с ней было мудрено, да и коляска стала для нее тяжеловата, и она не могла тащить ее рысью.
– Если этот слон будет продолжать с нами дружить и побежит для разнообразия в другую сторону – так, чтобы нас не заметили, я когда-нибудь подарю ему золотой паланкин, – пообещала Ясмини.
Акбар именно так и поступил. Коляску на улицах никто не замечал, потому что даже редкие ночные сторожа покинули посты, чтобы поучаствовать в охоте на слона.
Ясмини руководила маршрутом. Когда доехали до места, она велела остановиться и умоляла Тесс, чтобы она разрешила Тому Трайпу доставить ее домой. Но Тесс уже пришла в себя после встряски и намеревалась пройти через все приключение до конца, хоть и неудобно было сидеть позади Тома на крупе лошади.
Они прибыли к темному приземистому зданию на окраине города. Оно стояло особняком среди полей, но выглядело достаточно богатым, чтобы принадлежать кому-то из свиты магараджи.
– Дом Макхума Дасса! – объявила Ясмини.
– Ростовщика?
– Да.
Дик скорчил кислую гримасу. Исмаила, разгоряченного и запыхавшегося от бега, послали стучать в дверь. Наконец перепуганный ростовщик, прихватив дверь на цепочку, спросил, в чем дело.
– Я не одалживаю денег по ночам!
Он всегда так говорил, когда к нему приходили неудачливые игроки в неположенные часы, иной раз разговор кончался тем, что он одалживал деньги под немыслимо высокий процент.
Ясмини подошла к самой двери.
– Но люди выигрывают судебные процессы, собирая доказательства. Разве документ, подтверждающий право на собственность, в темноте не имеет силы?
– Кто ты? – спросил Макхум Дасс и потянулся за небольшим фонарем, висящим на стене у него за спиной, чтобы увидеть ее лицо.
– Я тот человек, который встретился тебе сегодня утром на холме и купил у тебя молчание за определенную цену.
Подняв фонарь над головой, ростовщик выглянул в узкую щель.
– То был мужчина. А ты женщина.
Вместо ответа Ясмини поднялась на цыпочки и задула фонарь. Хозяин дома захлопнул бы дверь, но мешала ее нога.
– Разве мой голос тебе ни о чем не говорит?
– Да, голос тот же самый.
– Завтра на рассвете получишь документ на определенных условиях.
– Откуда мне это знать?
– Оттуда, что так говорю я – я, которая сказала, что Чаму заплатит заем своего сына; я, которая знает все насчет твоего документа; я, которая знает, где он в данную минуту; я, которая знает тайны жреца Джинендры; я, которая знает, чье имя стоит на банкноте в тысячу рупий, отданной тебе дворецким как выплату долга его сына!
– Принцесса! Принцесса Ясмини! Это ее имя было на банкноте!
– Ее имя – мое имя!
Ростовщик стоял, нерешительно переминаясь с ноги на ногу. По опыту он знал, что, когда высокорожденные люди таинственно являются к нему ночью, в этом всегда есть для него выгода. Да еще документ… Он купил тот дом задешево, но теперь его ценность возросла впятеро. Эта потеря будет значить для него больше, чем для кого-то другого потеря жены. На это Ясмини и рассчитывала.
– Открой и впусти меня, Макхум Дасс. Условия таковы…
– Нет, мы можем говорить через дверь!
– Прекрасно, тогда ты потеряешь свой документ. Твой враг Дхулап Сингх получит его через час!
Она убрала из дверей ногу и резко повернулась. Ростовщик рывком распахнул дверь и позвал принцессу.
– Я ничего не обсуждаю! – Ясмини засмеялась. – Я диктую условия.
– Так назови их.
– Со мной тут четверо служанок. Они должны погостить в безопасности в твоем доме, пока не останется час до рассвета.
– О, господи!
– За час до рассвета я за ними приеду. Если кто-то явится и спросит о них или обо мне, ты ничего не знаешь!
– Уж это я точно выполню! Неужели я допущу, чтобы болтали, будто Макхум Дасс держит у себя в доме десяток женщин!