– Когда я за ними приеду, я напишу письмо одному человеку, который после предъявления письма вручит тебе документ безо всякой платы.
– Правдоподобная сказочка!
– Разве не было правдоподобной сказочкой, что Чаму выплатит долг своего сына?
– Ну, веди их. Но кормить их я не стану. И если тебе не удастся приехать за ними до рассвета, я их выставлю, и по всему Сиалпуру пойдут разговоры, что принцесса Ясмини…
– Минутку, Макхум Дасс. Если хоть слово об этом сорвется с твоих уст в течение следующего месяца, ты отправишься в тюрьму за то, что получил в уплату долга украденные деньги! На банкноте, которую дал тебе Чаму, стоит мое имя. Ты знаешь, что он ее украл!
– Я не знал!
– Тогда докажи это в суде!
– Веди служанок, – буркнул он.
Ясмини не стала ждать, пока он передумает, и провела служанок в дом, и кликнула Исмаила.
– Ты видел, как вошли эти женщины?
– Да, видел. Или у меня нет глаз?
– Останься дежурить снаружи. Но, если я тебе намекну, расскажешь всему Сиалпуру, что Макхум Дасс – сатир, который ночами устраивает у себя в доме оргии! И приведи еще десять человек, которые поклянутся вместе с тобой, пока даже дети на улицах не начнут кричать об этом и бежать за ним следом, когда он выезжает в свои рейды! Ты понял? Молчание за молчание! Но и болтовня за болтовню. Ты тоже слышал, Макхум Дасс? Хорошо! Закрывай свою дверь крепко, но рот еще крепче! И лучше уж позволяй себе вольности с шершнями, чем с этими женщинами!
Прежде чем он успел ответить, принцесса развернулась и села в коляску, оставив Исмаила, скользнувшего в тень. Тесс спешилась и села рядом с мужем, и на переднем сиденье опять оказалось трое.
– Теперь – Том Трайп! – Ясмини окликнула его тем же командирским голосом, каким он привык разговаривать с подчиненными. – Ведите себя так же, как этот слон, и сбейте со следа Гангадхару!
– Да черт меня побери, ваше высочество, – ответил он. – Все отвлекающие маневры, какие я выполню после сегодняшней ночи, приведут к тому, что я получу свое последнее месячное жалованье, и еще счастье, если я его увижу! Один господь ведает, что стражники расскажут магарадже и насколько усилится его гнев!
– Чушь! Гангадхара со стражниками удирали от слона, как пыль от ветра! Стражники-то вернутся на свой пост, а вот Гангадхаре придется поискать надежного доктора, чтобы тот перевязал его раненое лицо! Навестите стражу прямо сейчас и объявите, что Гангадхара желает с ними побеседовать о том, как они выполняли свою службу нынешней ночью. Затем ступайте в дом Блейна сагиба и обыщите погреб, пусть Чаму видит, как вы это делаете, но будьте внимательны, чтобы он не заметил того, что вы найдете. И оставьте эту находку там, где она лежит. А рано утром пойдите к Гангадхаре…
– Господь с вами, ваше высочество, так ведь он…
– Нет, он так не сделает. Он захочет узнать, что вам известно о его поведении у ворот. Скажите, что вы знаете все и что вы велели стражникам молчать. Этот трус успокоится. Но если он станет вам угрожать, угрожайте ему сами! Пригрозите, что пойдете к Сэмсону сагибу со всей этой историей. (Но если и в самом деле так поступите, никогда больше не смейте посмотреть мне в лицо!) Потом доложите Гангадхаре, что обыскали погреб, – и то, что нашли, лежит под камнем, и что Блейн сагиб что-то заподозрил и запечатал дверь погреба. Вы меня поняли?
– Я понял, что мне предстоит бессонная ночь и адское утро!
– Ф-фу! Разве вы не солдат?
– Я полковник и покорный раб вашего высочества.
– Так докажите это!
– Как будто я уже не доказал! Ну ладно, все нормально, ваше высочество. Я на службе.
– Когда побеседуете с Гангадхарой, найдите Блейну сагибу повара и дворецкого, таких, чтобы можно было поверить, что они его не отравят!
– Если смогу.
– Конечно, сможете. Скажите Сите Раму, он найдет людей за час. Скажите, что это я ему приказала. Поняли? Так отправляйтесь!
Том свистнул собаку и пустил лошадь легким галопом. Дик направил лошадь к дому самым быстрым аллюром, какой позволяла крутизна холма. Ясмини почти всю дорогу разговаривала с ним.
– Вам надо уволить Чаму, – сказала она. – Он человек Гангадхары, а повар у него под каблуком. Каждый из них мать родную отравил бы за однодневную плату! В первую очередь с утра увольте обоих, если дорожите жизнью. И пусть Чаму увидит, прежде чем уйдет, как вы вешаете большой замок на дверь погреба, да еще досками ее забейте и положите сверху груз. Если кто-то придет и станет рыскать по дому, попросите Сэмсона сагиба прислать кого-нибудь для охраны.
– И к чему это приведет? – не понял Дик. – Что это значит?
– Это значит, – произнесла она с расстановкой, – что сети стягиваются на Гангадхаре! Ваша жена вам рассказала, что пытался сделать магараджа?
– Да, пока вы были у ростовщика, – кое-что.
– Если стражники расскажут Гангадхаре, что ваша жена была во дворце со мной и может свидетельствовать против него, как вы думаете, что он скажет?
– Будь он проклят! – пробормотал Дик.
– Способов много: змеи, яд, кинжалы в темноте…
– Что вы предлагаете? – спросил он. – Уехать ей из Сиалпура?
– Да, только со мной. Я знаю надежное место. Мы можем поехать вместе.
– Когда?
– Сегодня ночью. До рассвета.
– Как?
– На верблюдах. Гангадхара отобрал всех моих лошадей, но у него слишком мало мозгов, чтобы подумать о верблюдах, а у меня они есть! Я возьму из вашей конюшни свою лошадь и поеду за верблюдами, пригоню их к дому Макхума Дасса. Пусть ваша жена ждет меня там за час до рассвета.
– Дик, – Тесс обняла его. – Я хочу поехать! Знаю, это кажется безумием, абсурдом и дерзостью, но я уверена, что это не так! Я хочу, чтобы ты отпустил меня с ней.
Прежде чем он успел ответить, они доехали до дома. Он как следует все обдумал.
– Что ж, – сказал он наконец, – может быть, я свихнулся, но – поступай по-своему, девочка, поступай по-своему!
Глава 10
Я в священном аромате расцветаю,
И блаженство воцаряется вокруг:
Все я больше или меньше в жизни знаю,
Я самой судьбы поверенный и друг.
Если лгу, то ради правды я стараюсь,
Чтоб была ясней и крепче правды суть;
Если с вдовами сурово обращаюсь,
Я хочу их к жизни праведной вернуть.
Справедливо я решаю все задачи,
И стараюсь мир избавить от грехов.
Потому лишь я встречаю неудачи,
Что на свете слишком много дураков!
«Осмотрительность – лучшая часть секретности».
Кое-что из того, что последует дальше, рассказал принцессе Сита Рам, кое-что – Том Трайп, немного – Дик Блейн, который узнал это от самого Сэмсона. Об остальном она составила представление из признаний жирного жреца Джинендры и из сплетен танцовщиц.
Сэр Роланд Сэмсон, кавалер ордена «Звезда Индии» 2-й степени, был истинным гением ускоренной чиновнической работы, рутинные дела стекали с него в руки его подчиненных, как вода с крыши в сточную канаву, оставляя ему свободу в полное свое удовольствие наслаждаться солнцем. Не бывает такой работы, которую нельзя сбагрить подчиненным.
В ночь бегства Ясмини Сэмсон исходил потом в своей комнате, сотни разнообразных мотыльков раздражали его шумными столкновениями с масляной лампой. Но хуже всего на него действовало движение подвешенного опахала, которое сдувало его бумаги со стола. Он мог изучать их только, когда все они были перед ним, а без опахала казалось, что его хватит удар. До полуночи нужно было принять решение.
Предполагалось, что Сита Рам сидит под опахалом в соседнем помещении и запертая дверь отделяет его от комнаты его хозяина. Он засиделся допоздна по особой просьбе и особой милости переписать несколько важных, но не секретных документов, чтобы вовремя передать их курьеру на следующий день. И здесь было не меньше насекомых, которые могли раздражать, и опахало так же разбрасывало его бумаги, но, несмотря на жирность и на проливаемый им пот, он улыбался улыбкой охотника. То и дело он прекращал переписывать, бесшумно прокрадывался к двери между помещениями, живо отодвигал в сторону отставший кусочек филенки и приникал к образовавшемуся отверстию то одним глазом, то другим.
Сэмсон нуждался в ком-то, с кем он мог бы посоветоваться. Были, разумеется, другие англичане, но все они обладали такой же амбициями, как и он сам. Он чувствовал, что его планы на продвижение по службе в опасности. До государственного департамента дошло (по каналам, которые мог открыть для него Сита Рам) известие, что Гангадхара переговаривается с племенами на северо-западной границе.
Племена эти находились слишком далеко, чтобы войти в непосредственный контакт с Сиалпуром, хотя, наверное, они были слишком дикими и наивными, чтобы принять во внимание этот факт. Гангадхара обещал им вооруженную поддержку британцев, – которую на самом деле мог бы оказать и сам. Он определенно намеревался, как только начнется восстание, предложить свои небольшие силы британцам, восстанавливая таким образом утраченное доверие.
Это не было новостью в анналах государственных дел Индии, и не стоило этого опасаться, но что желал знать государственный департамент, так это – почему он, сэр Роланд Сэмсон, кавалер ордена «Звезда Индии», не следит пристально за Гангадхарой, что он предлагает в качестве наименее беспокойного и наиболее безболезненного решения и не будет ли он так добр, чтобы ответить обратной почтой.
Все это достаточно скверно. Но он справится. Не так уж трудно составить донесение, которое обелит его и даст ему время.
Но именно сегодня ни кто иной, как верховный брамин Джинендры, передал с Ситой Рамом, что просит принять его.
– Насчет сокровищницы Сиалпура, – добавил Сита Рам с затаенным восторгом.
– Зачем бы ему приходить поздним вечером? – удивился Сэмсон.
– Потому что дело секретное, – объяснил помощник, положив руку себе на живот, как будто съел что-то острое.