Нассим Ализарин в это не верил. Но он также не желал верить, что капитан Тейдж зашел настолько далеко.
Когда он наконец явит свою суть – истинного ша-луг?
Имамы жаловались: со святыми местами стало твориться неладное. Там больше не ощущалось присутствия Господа, святость бесследно исчезла.
Неужели Господь действительно отвернулся от них, совсем покинул правоверных?
В Шамрамди, как и в других осаждаемых праманских городах, со странным постоянством случались несчастья – в основном не слишком страшные, но чем больше их становилось, тем сильнее они всех выматывали. Заболевали важные люди, сами собой рушились минареты, пересыхали колодцы, в амбары пробирались мыши, нежданные в это время года дожди вымывали известковый раствор из стен. На лошадей вдруг напал мор – треть погибла, а остальные ослабели и для битвы уже не годились.
В Шартеле рухнула Башня Летучих Мышей. Там гнило зерно и то и дело случались эпидемии. Осаждающие обнаружили тайный акведук, снабжавший город водой из запрятанного в северо-восточных холмах источника, и горожанам пришлось сильно урезать водный рацион.
В надежде прорвать блокаду дринджерийский флот напал на Праведных. Боевым кораблям позволили подойти к городу, грузовые суда ушли, а часть была захвачена. Потом уничтожили и боевые корабли, которые пытались прорваться обратно. На нескольких судах рабы каким-то чудом освободились от цепей и устроили бунт.
Гора держался вместе со своими уцелевшими солдатами.
– Близится конец света. Что нам делать? Как встретить его?
– Как и все остальное, – отозвался старый Аз, – лицом к лицу.
Костыль, который теперь передвигался при помощи двух палок, согласно кивнул:
– Так сказано в Писании. Нельзя противиться воле Господней.
А ведь именно такой фатализм и лежит в основе всего, подумал Нассим.
– Все это начал Шельмец, – продолжал Костыль, – я лишь надеюсь, нам удастся с ним покончить, пока не покончили с нами.
Добрых вестей из Идиама так и не приходило. Анса решили, что их бросили, хотя Индала никак не мог им помочь. Эр-Рашаль был всего лишь тенью древнего чудовища, но колдун без устали трудился, пытаясь воскресить мертвого бога и вознестись. Анса только оборонялись. Они бы сбежали из Идиама, если бы им было куда бежать.
– Тогда смирим свои желания, – сказал Гора, – и будем молить об этом последнем снисхождении. Быть может, Господь исполнит нашу просьбу.
– Что-то он не торопится сокрушить своих врагов, – пробормотал кто-то.
С улицы донесся грохот – это обвалилась стена. Послышались крики. Значит, кто-то пострадал.
37Родное море, паломники
Брат Свечка уверял всех, что прожил долгую и плодотворную жизнь. Он привнес добро в мир, выполнил свое предназначение, и теперь мир должен отпустить его домой, к свету. Добрый Господь уже приготовил ему местечко.
Вдова и Правосудные не желали с ним соглашаться.
Никогда еще монаху не было худо так долго.
Кедла, ее приспешники и терлиагские моряки хором обещали, что скоро ему станет лучше.
Они лгали. Легче ему не стало. Даже когда «Егоза» встала на якорь в Аль-Стикле у самой оконечности Фиральдии, Свечка все еще не отходил от леера, чувствуя себя просто ужасно. Дальше на восток терлиагцы забираться не рискнули.
В восточных водах Родного моря попадались пираты. Вдобавок датеонцы и апарионцы весьма ревностно отстаивали свои права и постоянно сражались даже друг с другом.
В Аль-Стикле пришлось задержаться надолго. Отправиться на восток большому отряду было трудно и дорого. Бесчисленные набожные паломники и кровожадные искатели приключений хотели успеть в Святые Земли – поучаствовать в величайших событиях своей эпохи.
– Можно подумать, тут не обошлось без сверхъестественных сил, – пробормотала Кедла во время совместной молитвы.
Совершенный фыркнул. Он еще недостаточно долго пробыл на твердой земле и не успел вернуть себе доброе расположение духа.
– Конечно не обошлось! Ты что, не заметила?
Несколько раз на «Егозу» являлась госпожа Надежда.
Кедла покраснела. Увидев это, совершенный поразился: неужели между Надеждой и Вдовой были плотские отношения?
Теперь стали понятны некоторые странности, хотя переварить такое ему было все равно сложно. Допустить это монах мог лишь теоретически.
– Неважно.
– Совершенный, вы слишком великодушны. – Кедла ненадолго смолкла. – Я… Я не могу ничего с собой поделать.
– Давай не будем об этом, – отозвался Свечка и тоже замолчал. – Она ведь и на меня так же действует, а я-то стар как мир, да и желаний таких никогда не испытывал. – (А вот Кедла испытывала, с самого начала.) – Просто испроси благословения у света.
Их посещала не только Надежда – в море вокруг «Егозы» иногда кружила огромная птица с поврежденным крылом. Несколько раз брату Свечке казалось, что за кораблем кто-то следует под водой. Самому-то ему в его плачевном состоянии было почти все равно, но он рассказал об увиденном матросам, и терлиагцы переполошились.
В Родном море подобных тварей не водилось.
– Наверное, мы угодили в гораздо более грандиозную историю, чем можем осознать, – заметила Кедла.
Брат Свечка согласно кивнул. Сам-то он в этом не сомневался.
Как бы ему хотелось, чтобы добрый Господь хоть иногда вмешивался в дела своих последователей.
Ему не нравилось чувство страха. А внимание Ночи, в особенности тех ее слуг, которых церковные догмы провозглашали выдумкой, пугало, и еще как.
Кедла разыскала приземистое датеонское судно, перевозившее паломников. Там нашлось место и для Правосудных. Такие суденышки делали очень хорошие деньги, переправляя на восток набожных и кровожадных.
Вдову они поначалу брать не хотели, но та их запугала. Святой человек с татуировками тоже добавил датеонцам страху: казалось, его татуировки вот-вот оживут.
В конце концов капитан все-таки решил взять их на борт, потому что воды вокруг Святых Земель стали слишком опасными. «Консильери Реверси Оно» должен был идти вдоль берегов, где шастали пираты, каперы и военные корабли из Люсидии и Дринджера. Даже суда из Апариона и Восточной Империи иногда таили угрозу.
Свечка поверить этому не мог: морской переход из Аль-Стиклы на восток оказался даже хуже, чем первое путешествие. «Консильери Реверси Оно» покинул неглубокие прибрежные воды и устремился в открытое море навстречу большим волнам. Через два дня монах уже молил спутников прикончить его.
Но жестокосердные Правосудные и датеонские матросы лишь смеялись над его мучениями.
Когда до Святых Земель оставалось всего несколько дней, а «Консильери» шел вдоль южного побережья Антала, нагрянули пираты. Датеонский корабль, обманчиво казавшийся легкой добычей, окружила толпа маленьких суденышек. Свечке было так худо, что он и внимания не обратил. Хотя на море царил полный штиль, он мог думать лишь о своих мучениях.
Вскоре пираты поняли, какую страшную ошибку совершили.
Обычно им не приходилось всерьез ни с кем сражаться, и Кедла со своими Правосудными легко расправилась с неумехами.
На брата Свечку набросился пират – мальчишка лет четырнадцати. Монах решил, что тут-то ему и конец. Старику было так худо… Зато змеи чувствовали себя превосходно. Две тут же встрепенулись, и парень рухнул замертво.
Ближайшие к монаху воины видели это. Сражение поутихло. Какой-то мужчина – вероятно, отец погибшего мальчика – с воем бросился на Свечку и упал, ужаленный змеей.
Встревоженные пираты затеяли громкий спор.
А потом кто-то на борту одного из суденышек поднял тревогу.
К месту схватки направилась огромная боевая галера под апарионскими парусами. Апарионцы обходились с пиратами даже еще более безжалостно, чем датеонцы, – выслеживали их и истребляли целые деревни, если подозревали, что те укрывают пиратов.
А эта жуткая галера и вовсе внушала ужас.
Это уже потом брат Свечка удивлялся, в каком старом, странном и жестоком мире они живут.
На мачте галеры развевался незнакомый флаг. Уйти пираты уже не могли. Судно подходило все ближе. Им, несомненно, владела Ночь. Кедла и Свечка чуяли запах, похожий на запах госпожи Надежды, только еще более древний, густой, зловещий. Вокруг галеры роились едва видимые тени. Над еще одним кораблем, который уже давно стоял в отдалении, но до сих пор не подавал им никаких сигналов, вдруг засверкали вспышки и поднялись дымные облака. Над водой разнесся грохот. Далекий корабль загорелся.
Вокруг суденышек, улепетывающих подальше от «Консильери», плясали тени и тоже грохотало.
– Огненный порошок, – заметила Кедла. – Превосходного качества, доставлен при помощи волшебства. Совершенный, мы повстречались с весьма серьезными людьми.
– Которые явно недолюбливают пиратов?
С нависавшей над ними галеры палили из пушек. С пиратских кораблей картечью сорвало паруса, такелаж и даже одну мачту. Все это продолжалось до тех пор, пока от всей их флотилии не остались одни лишь обломки и трупы.
Апарионский капитан подвел галеру под самый бок «Консильери» и издевательски закричал, что, мол, с Датеона должок.
Пока окровавленная Кедла кричала в ответ, что апарионцы могут поцеловать ее в зад, брат Свечка узнал кое-кого из стоявших на палубе людей. А ведь их не просили о помощи, они могли и не вмешиваться.
Совершенный даже позабыл про свои мучения.
– Девочка моя! Дорогая моя! Девочка! Кедла! Замолчи! – умолял он. – Ты оскорбляешь самого Предводителя Войска Праведных.
Это подействовало, хотя она по-прежнему чуяла запах Ночи.
– Да вы шутите!
– Нет. Это стяг Войска Праведных, а это – лорда Этереда и Арнмагила. Предводитель – вон тот, четвертый слева, улыбается во весь рот, будто слышит каждое мое слово. Я видел его совсем близко, когда он еще был главнокомандующим.
– Проклятье, что тут творится? – Кедла помахала рукой – мол, иду на мировую и запоздало благодарю за помощь. – Вот дерьмо. А вы ведь правы.