К стоящим у борта мужчинам подошел тот самый юноша из Месли, который вел переговоры с Надеждой.
– Думаю, он направляется в Святые Земли, – предположил совершенный. – Это ведь он возглавляет Кампанию.
– И где же Надежда, когда она мне так нужна? – прорычала Кедла и тут же изумленно смолкла.
Демоница присоединилась к компании на борту галеры, улыбнулась и по-свойски подмигнула.
Галера отошла от «Консильери», гребцы проворно работали веслами.
В ту ночь Надежда навестила их – в скромном своем облике, не привлекая лишнего внимания. Она, Кедла и брат Свечка сидели втроем в тесной каюте. Было жарко и, на взгляд совершенного, как-то чересчур тесно.
– Любимые мои, сегодня вы угодили в серьезный переплет, – сказала демоница уже почти нормальным языком. – На вас обратил внимание Предводитель Войска Праведных. Теперь он будет наблюдать.
Кедла равнодушно пожала плечами, а вот брат Свечка уловил, что Надежда чего-то не договаривает.
– И что это значит?
– Дядюшка, он тебя вспомнил. Кедла, он понял, кто перед ним, еще до того, как сын ему объяснил. Он не знает, кто такая Кедла Ришо, но уж точно знает, что она такое.
– Ничего не понимаю, – призналась Кедла.
– Любовь моя, понять тебе следует вот что: все мои родные на его стороне. Быть может, они сейчас здесь, прячутся в тени или в пламени лампады, и даже я не узнаю об этом. Так что отныне, куда бы ты ни шла, что бы ни делала, за тобой будут наблюдать существа могущественней меня. Не стоит их злить.
– Ты почему-то кажешься более реальной, – туманно заметил брат Свечка.
Более реальной, а значит, еще более опасной для его души, хотя больше Орудие не искушало его мирскую сторону.
Демоница обхватила себя руками, улыбнулась и ответила:
– Я добралась до Кладезя Мира. Я снова сильна, юна и прекрасна. И слишком много болтаю.
На мгновение она стала похожа на пятнадцатилетнюю девчонку, сногсшибательно красивую, полную радости и озорства. Чем этот облик отличался от того, в котором она впервые явилась к ним тогда в Антье? Свечка не смог бы толком объяснить, но разница была. Может, злобного цинизма поубавилось.
– Боже мой! – На мгновение монах представил себе ту искусительницу из Антье, вооруженную всей божественной мощью.
Надежда звонко рассмеялась:
– Милый монах, слишком дорог ты мне, чтобы поступать столь жестоко. Вас предупредила я, а теперь мне пора.
Демоница бросила быстрый и исполненный желания взгляд на Кедлу, вздохнула, вздрогнула, а потом превратилась в завиток дыма и исчезла.
Свечка молча смотрел на то место, где она только что была. На прощание Орудие заговорщицки ему подмигнуло.
– Я – спать, – объявила Кедла.
Несомненно, сон ее не будет спокойным.
Совершенный поднялся на палубу и стал смотреть в безоблачное небо. Воздух был прозрачен, тьма непроглядна, наверху светились мириады звезд – невероятное зрелище. Старику показалось, что он упадет прямо в небо, если отпустит канат. Всего за несколько минут он насчитал одиннадцать падающих светил.
И вдруг он осознал, что с тех пор, как тот пират, отец мальчишки, пытался его убить, морская болезнь больше не мучила его.
Словно накликал.
Со стоном монах свесился за борт.
Следом за «Консильери» в мерцающей кильватерной волне плыла дюжина дельфинов. Под ними лениво скользило большое темное пятно, но дельфинов это не беспокоило.
Почти возле самого Шартеля им попалась люсидийская боевая галера. Сначала она грозно шла прямо на них, но, когда до «Консильери» оставалось всего шесть сотен ярдов, вдруг резко поменяла курс и умчалась прочь, будто бы чудом избежав некой злокозненной ловушки.
– И как это понимать? – недоуменно спросила Кедла.
Измученный качкой, монах ничего вокруг не замечал. Он исступленно считал часы, которые осталось перетерпеть. А потом пытка закончится. Навсегда. Никогда больше нога его не ступит ни на один корабль. Лучше смерть.
Так он и заявил капитану. Капитан исповедовал епископальную веру, и Свечка заявил ему, что даже если он всю жизнь ошибался вместе с остальными ищущими свет, а пробротские епископальные чалдаряне были правы, то он, Свечка, все равно попадет в рай. В чистилище он уже свой срок отбыл.
Датеонские моряки не уставали над ним потешаться.
В Коннеке бывало жарко, но в Святых Землях оказалось еще жарче. Дома прохладный воздух с моря по вечерам остужал землю и потому ночью было вполне сносно. А вот в Триамолине, наоборот, горячим воздухом с земли веяло над теплым морем.
Даже Кедла встревожилась:
– А ведь еще толком и лето не наступило.
Их предупреждали, и не единожды. Коннекские рыцари и дворяне и раньше совершали паломничество в Вантрад и Чалдар. Кое-кто задерживался на долгие годы, помогая бороться с приспешниками тьмы праманами. И многие потом охотно и подолгу рассказывали о своих приключениях.
Они утверждали, что никто никогда не верит правде, пока сам нос к носу с нею не столкнется.
В Триамолине им пришлось узнать и другую правду: в Святых Землях Вдову и Правосудных никто с распростертыми объятиями не ждал. О них почти не было известно. А те, кто слышал о кровожадных коннектенцах, не особенно ими восхищались. В Святых Землях полно было суровых вояк. А суровые вояки из Триамолина в основном происходили из Арнгенда и потому не жаловали разбойников и выскочек, которые низвергли их святую заступницу Анну Менандскую. Ведь именно неизменная помощь Анны поддерживала Триамолин вот уже десять лет.
Свечка решил, что разумнее было бы высадиться в Кагьюре или Гровсе, ведь эти государства основали воины из Коннека.
– Быть может, я в очередной раз сама себя перехитрила, – призналась Кедла.
– В очередной раз?
– Да. Со мной такое частенько случается. Просто я ловко умею заметать следы. Как кошка. И остальным ни о чем не говорю. Пойдем искать постоялый двор Братства.
Им сказали, что таких постоялых дворов в Триамолине три, два открылись совсем недавно. Но все три оказались битком набиты вооруженными паломниками, которые приехать приехали в Святые Земли, а что дальше делать – не подумали. Места для Правосудных не нашлось. И коней, которых Правосудные привезли с собой, тоже разместить не удалось. Один солдат (старше даже, чем брат Свечка) предложил разбить лагерь за городом. Через восемь миль пути по восточной дороге начинались пастбища. Там уже кое-кто разместился, но воды и травы для лошадей пока хватало, а местные жители продавали припасы по вполне доступным ценам. Хотя не помешает выставить часовых.
– Нужда заставит, нужда научит, – проворчала Кедла.
Ей такой расклад совсем не нравился – целых восемь миль. Животные дольше людей привыкали к твердой земле. Даже короткое путешествие может погубить драгоценных коней – тех, которые не сдохли во время морского перехода.
Целый месяц понадобился Правосудным, чтобы снова стать боеспособным отрядом.
Лагерь разбили не очень удачно. Самые удобные места уже заняли, а Кедла не хотела никого выгонять и тем самым наживать новых врагов. У нее и так уже в Святых Землях врагов хватало.
Двое ходивших за нею повсюду мальчишек (подарок Сочии) тут же начали таскать воду, а свою обожаемую госпожу, которую все еще беспокоили раны, оставили возводить шатер. Стало ясно, что вода постоянно будет доставлять им неудобства: таскать ее приходилось издалека и помногу.
Воевать с шестами и холстиной для шатра Вдове помогал один лишь увечный старик, заставший еще осаду Арнжери. Звали его дедушка Аркот. Кедлу мучила нога, а дедушку Аркота – рука. Все лицо у старика было испещрено шрамами, а на правой руке недоставало трех пальцев. Вдова и Аркот плохо справлялись с каждодневными походными тяготами.
– Помощь принимаете? – спросил кто-то с сильным коннекским акцентом.
Кедла хотела было огрызнуться в лучших традициях Кедлы Ришо, отпустить едкое или грубое, а лучше и то и другое сразу замечание, но вдруг почему-то вспомнила госпожу Надежду и совершенно неожиданно для себя прикусила язычок.
Помощь предлагал командир расквартированного по соседству батальона. Он наблюдал за тем, как прибыли Правосудные, и, по всей видимости, знал, кто она такая. Кедла была уверена, что их пути раньше никогда не пересекались, но его лицо показалось ей смутно знакомым. И когда она пригляделась к нему повнимательнее, это чувство только усилилось.
– Вот тут подмогните, сделайте милость, – проскрежетал дедушка Аркот.
Кедла наконец ответила, и новоявленный помощник ухватил конец непослушного шеста.
– У меня тут три сотни солдат скучают. Того и гляди бедокурить начнут, если работой их не нагрузить.
Как ни странно, незнакомец будто не проявлял к ней интереса как к женщине – его занимала именно Кедла Ришо, Вдова.
Кедла заставила себя не обращать на это внимания и прислушалась к его словам.
В ее отряде все и всегда были при деле, работы хватало, и к вечеру Правосудные порядком выдыхались. Для Вдовы весь мир был вражеской территорией, и она хотела, чтобы ее солдаты тоже так думали, куда бы их ни занесло. Здесь их тоже могли ожидать неприятности, как им уже сказали.
– Почему бы и нет? Приму любую помощь, лишь бы помощники на руку были чисты.
– Госпожа моя! – в нарочитом ужасе воскликнул незнакомец. – Я вас умоляю! Перед вами же главный защитник закона в вечном городе!
– Коннектенца этим не проймешь, мил человек, – отозвался дедушка Аркот.
Старик выпустил конец холстины, и взгляд его посуровел.
Незваный гость посмотрел в лицо Аркоту, потом взглянул на его руку.
– Не в добрый час столкнулись со слугами закона?
– Со слугами Брота, – ответила за старика Кедла. – В Антье.
– Ну, разумеется. Кое-кто никак не позабудет о прошлом.
– Да кто вы такой-то? – спросила Вдова, все еще сражаясь с холстиной и шестами.
Но ответить он не успел. К ним подошел какой-то неприметный коротышка:
– Командир, только что доложили. Он высадился в Шартеле.