Почти никто из защитников Шартеля не сопротивлялся. Многие молились и надеялись, что захватчики сдержат слово и пощадят их. Те же, кто все-таки решил сражаться, заперлись в большой каменной крепости. В основном это были воины люсидийского гарнизона, который Индала оставил в городе еще до прихода Войска Праведных, – самые преданные солдаты Внушающего Великий Трепет.
Весь Шартель, кроме крепости, покорился еще до полудня. Кое-где были проблемы с дисциплиной, но после вмешательства Лучезарных все затруднения разрешились.
Впервые за несколько веков Шартель стал чалдарянским городом. И при этом гораздо меньшей кровью, чем смели рассчитывать его жители.
Засевшие в крепости люсидийцы обещали сложить оружие, если им позволят покинуть город. Предводитель отказался. Он желал, чтобы они сдались без всяких условий. Люсидийцы заупрямились.
Хект приказал каменщикам замуровать входы в крепость. Пусть прамане взопреют от собственной гордости. Лучезарные проследили, чтобы каменщиков никто не тронул, а в остальном участия не принимали.
– Не хочу, чтобы весь мир захотел от меня избавиться, как мы избавились от тех воскресших Орудий в Коннеке, – пояснил Хект Пелле, когда мальчик спросил, почему бы не напустить на врагов Лучезарных. – Уж они бы точно навели порядок, но их сочли бы демонами. Церковь не признает существования Старейших, даже если вдруг Похитительницы задерут патриарший подол и отшлепают его святейшество по голой заднице на глазах у десяти тысяч свидетелей.
– А ты, пап, что-то циником становишься.
– Становлюсь? Да я им стал, еще когда младше тебя был.
Пайпер вспомнил отрочество некоего Элса Тейджа, попытался разобраться в самом себе и понять, почему же он стал заклятым врагом всего, что так много значило для того мальчишки.
– Отшлепать патриарха – это бы всем понравилось, – нарушил его размышления Пелла. – Но Лучезарным ведь нужно что-то делать, чтобы люди действительно снова в них поверили? Поэтому они с нами и возятся. Помогут нам – значит, и себе помогут до Кладезей Ихрейна добраться, чтобы стать такими богами, которые действительно являются на зов о помощи, а не такими, что годятся только для словесных перепалок священников. «Господь отвечает на все молитвы» – это лишь отговорка. Ему и не обязательно существовать…
Он замолчал. Такие разговоры вряд ли вызвали бы одобрение поборников веры.
Хект уставился на сына. Это что еще такое? Непонятно, как и когда, но ребенок начал соображать. И это пугало.
– Пелла, когда ты думаешь не только о формуле для огненного порошка и фальконетах, я начинаю нервничать.
– Вот и хорошо. Я рад. А где сейчас императрица? Уже близко?
По мнению Хекта, она была даже слишком близко.
Каждый раз думая о скорой встрече с Элспет, лорд Арнмагил волновался как юноша.
Ему так хотелось ее увидеть, что он едва не приплясывал от нетерпения. Правда, его подчиненные по-прежнему видели, что их командир пребывает в глубокой задумчивости.
Теперь уже почти никто не отпускал по этому поводу замечаний. Казалось, у Предводителя начался следующий этап: раньше он постоянно хотел спать, теперь все время витал в облаках. Странный сон, кстати, отнимал тем меньше времени и сил, чем дальше Войско Праведных продвигалось на юг.
Сам Хект мало обращал внимания на все эти странности, целиком сосредоточившись на повседневных делах.
– Она будет здесь через несколько дней, – ответил он Пелле. – Если не случится беды.
И зачем он это сказал?
Прамане упорно пытались заманить ее в ловушку. Жатва и Жена бдительно охраняли императрицу, сменив на этом посту Ферриса Ренфрау и Асгриммура Гриммсона, которым приказали вернуться в Альтен-Вайнберг и помогать Альгресу Дриеру сохранять мир в империи.
Глупцы, какие же глупцы эти прамане! Неужели они не понимают, что если с Граальской императрицей что-нибудь случится, несчастья обрушатся на них лавиной? Они ведь сами напрашиваются на то, чтобы их истребляли всех под корень.
Нет, они не понимают. Конечно же. Зато понимает лорд Арнмагил да еще Орудия, которые и станут их палачами.
Хект одновременно и ждал прибытия Элспет, и боялся его. Когда возлюбленная окажется в лагере, уединиться им будет негде… Они точно совершат какую-нибудь глупость, к гадалке не ходи.
Пайпер покраснел, вспомнив о Катрин. И снова ощутил унижение.
После торжественной церемонии по случаю прибытия императрицы едва ли не первое, что сказала Элспет, было:
– Лорд Арнмагил, я привезла вашу любимую свечу.
Хект вытаращил глаза: он ведь успел позабыть о волшебной свечке. В последний раз видел ее в своих покоях в доме Стил-Паттеров. Сразу вспомнилось несколько моментов, когда она могла бы очень пригодиться.
– Благодарю вас, ваше величество. Весьма предусмотрительный поступок.
– И небескорыстный. – Леди Хильда сопровождала свою госпожу без всякой охоты и совершенно не горела желанием тащиться в эти богом забытые дикие края, но сейчас она развлекалась вовсю. – Быть может, вы прихватите эту свечу и помолитесь вместе сегодня.
Элспет смерила подругу мрачным взглядом.
– Просто помочь пытаюсь, – проворчала госпожа Дедал. – Здешняя церковь Святого Юлеса очень знаменита.
Такая церковь в городе действительно была, и основали ее еще во времена самого Аарона. Она была тесно связана с ранней историей чалдарянской веры. Впервые побывав там, лорд Арнмагил поразился тому, насколько церковь мала.
Именно ее неказистость спасла часовенку от превращения в праманский молельный дом.
Влюбленных преследовало разочарование. Каждую минуту им досаждали своими прошениями толпы местных жителей и представителей чалдарянских государств в Святых Землях: кто-то пришел молить о мире, кто-то желал уверить в своей вечной – пока не отвернется военная удача – преданности, кто-то выпрашивал, кто-то жаловался.
То, что неукротимый город был взят лишь малыми силами Войска Праведных, не могло не произвести впечатление. Как и та жестокость, с которой захватили крепость.
Через три дня после приезда Элспет им все же удалось добраться до церкви Святого Юлеса. Правда, на молитву лорд Арнмагил и императрица пришли не одни, а в сопровождении десятка дворян. Да еще в церкви толпилась чуть ли не сотня человек. Лишь подходя к алтарю, Элспет и Хект смогли переброситься парой слов без опасения быть услышанными.
– Может, и хорошо, что нам не оставили времени, – прошептал лорд Арнмагил. – Я с ног валюсь. Недосыпаю.
– Я тоже, – тоже шепотом Элспет, и в ее голосе прозвучала едва заметная радость. – Я так истосковалась по твоим ласкам… но точно бы заснула в самом разгаре.
– Это не продлится вечно.
Настоятель церкви Святого Юлеса благословил новых хозяев Шартеля. Он был из антастов, но пробротские епископальные чалдаряне в Святых Землях мало заботились о таких пустяковых различиях. Во всяком случае, пока.
Все еще впереди. Хотя, прослышав об участи гарнизона крепости, все боялись разгневать Войско Праведных или его Предводителя.
После благословения императрица поднялась с колен и направилась к алтарю, чтобы зажечь молитвенную свечу. Лорд Арнмагил присоединился к ней.
– Не здесь и не сейчас, – горячо прошептал он, быстро коснувшись ее. – Но скоро. Я обещаю.
– Не разочаруй свою императрицу.
Что-то в ее голосе насторожило Хекта. За время их разлуки Элспет неуловимо изменилась. Казалось, ей стоит немалых трудов, чтобы не забыть обо всем и не украсть себе несколько часов наслаждения. Он молча смотрел, как она зажгла совсем другую свечу, склонила голову и вздрогнула. Когда он вернулся на прежнее место и снова опустился на колени, Элспет уже задула свечу и спрятала ее под накидкой.
После этого она подошла к Предводителю Войска Праведных, но на колени вставать уже не стала.
Озадаченный священник завершил службу.
Хект заметил, как усмехается Хильда. Она даже подмигнула ему. На этот раз госпожа Дедал точно играла в свои игры, а не действовала по указке Элспет.
Ворог повсюду сеял соблазн.
Из церкви Святого Юлеса лорд Арнмагил отправился прямиком на встречу с дурными вестями.
Когда осада уже близилась к концу, храбрый посланник из Шамрамди, которому каким-то образом удалось выбраться из люсидийской столицы и пересечь земли чалдарян, добрался до берега Белого моря. Наперекор всем опасностям целым и невредимым достиг он Шартеля, ночью переплыл гавань, пробрался в город и тайком вскарабкался по внешней стене в крепость. Его подвиг вполне можно было бы воспеть в легендах, но…
Герой обнаружил, что в крепости все мертвы – разорваны в клочья, словно крысы, настигнутые свирепыми псами. Вонь стояла нестерпимая. Было ясно, что воины погибли уже много дней назад. Зло обрушилось на них почти сразу же, как только они оказались заперты в четырех стенах.
При виде зверства посланца охватило такое отчаяние, что он просто-напросто открыл маленькие ворота для вылазок и сдался первому попавшемуся чалдарянскому священнику.
Предводитель Войска Праведных понимал, что резню наверняка учинили Фастфаль и Спренгуль – думали его обрадовать, преподнести приятный подарок.
Индала, конечно же, будет в ярости. Как и вся Аль-Прама.
Лорд Арнмагил не обрадовался. Нужно было как-то растолковать Гаурли, что ему не нравится, когда подобные фортели выделывают без предварительного его одобрения.
Хотя нельзя было не признать, что разгневанные прамане все же осознают то, что хотели втолковать им Похитительницы: лучше не вставать на пути у Предводителя и Войска Праведных.
Но после нынешних событий станут задавать вопросы и сами Праведные. Как и остальные участники священного похода, они точно знали, что к убийствам не причастны. Кое-кто вспомнит и о других таинственных событиях.
В резне заподозрят Орудия, притом Орудия весьма жестокие. Знатоки легенд и мифов, возможно, даже догадаются, кто эти самые Орудия.
– Гаурли, милая, мне необходимо с тобой переговорить.
Лучезарная явилась сразу же, как только смогла подобраться к Хекту незаметно.