Притча обретает форму и содержание
Через несколько дней после того как в доме появился Ричард, Оруэлл начал писать новое произведение, которое обдумывал последние годы. Название возникло легко: «Animal Farm» (буквально — «Ферма животных»). На русском языке эта повесть-притча называется «Скотный двор». Но, пожалуй, самый точный перевод дало украинское эмигрантское издательство «Прометей», выпустившее книгу в Западной Германии в 1947 году: «Колгосп тварин»[57].
Повесть-притча «Скотный двор» стала одной из вершин литературного творчества Оруэлла. На протяжении лет, прошедших после его счастливого бегства из Испании, и особенно в годы Второй мировой войны, автор с изумлением наблюдал, как в Великобритании усиливалось влияние Советского Союза. Сталин в его глазах был подлинным врагом человечества, не только погубившим свой народ, но и создавшим общественную модель, которая легко могла быть применена в Англии. Оруэлл называл ее «граммофонным сознанием»: люди перестают мыслить и бездумно повторяют то, что, как на граммофонной пластинке, записывают в их мозгу{569}.
Так появилась на свет книга, в которой происходит революция домашних животных против людей-«эксплуататоров», ставившая перед зверьми благородные освободительные цели, но в конечном итоге приведшая к неограниченной власти даже не одного вида животных — свиней, а наиболее ловкого, хитрого и безжалостного их лидера, в результате внутренних интриг захватившего власть на ферме.
Неизвестно, был ли Оруэлл знаком с русской литературой XIX века, в частности с произведениями М. Е. Салтыкова-Щедрина, использовавшего образ свиньи в цикле очерков «За рубежом», впервые опубликованном в журнале «Отечественные записки» в 1880 году. В заключительной главе произведения «Торжествующая свинья, или Разговор свиньи с правдою» это животное предстает обывателем, ценящим прежде всего земные блага хлева. Так что у Оруэлла был предшественник в той стране, которая стала объектом его художественного анализа более чем полвека спустя.
«Скотный двор» был произведением нового для Оруэлла жанра — утопии. Утопия — это проекция на будущее нынешних радостей и огорчений, надежд и разочарований, восхищения и ненависти, но всегда в концентрированном и часто в преувеличенном, даже карикатурном виде; антиутопия же — это ее противоположность, то есть реальность. То, что произведения Оруэлла и других авторов иногда называют «антиутопией», — результат недоразумения. Традиционно утопическими считались описания счастливого будущего, антиутопией же называли книги о будущем темном и жутком. Но будущая реальность, которая оказывается не только нереализованной, но и нереализуемой — не важно, имеет она положительный или отрицательный знак, — на самом деле всё равно утопия.
Отметим также, что «Скотный двор» — это притча, поучительное произведение, предостережение, облеченное в художественную, иносказательную форму, но всегда имеющее жизненную основу. Выписать образы притчи сочно и густо, сказочно и вместе с тем реально — задача не из легких, но Оруэлл справился с ней, потому что идея произведения подспудно созревала у него очень долго, вероятно, еще со времени службы в Бирме. При этом сам автор считал свое детище скорее сказкой и обозначил его жанр именно так: «А Fairy Story» — «Сказочная история».
Когда Оруэлл дал главному герою своей книги, самодержавному диктатору-борову, имя Наполеон, он не просто стремился вызвать ассоциацию с французским узурпатором, ставившим целью захват мира. Современным Бонапартом, то есть Наполеоном, неоднократно называл Сталина Троцкий, используя термин «бонапартизм» еще и для описания происходивших в СССР «контрреволюционных» событий, явившихся результатом сталинской политики. Боров Наполеон, конечно же, ассоциировался у читателя именно со Сталиным.
Несмотря на сказочный сюжет, новая книга Оруэлла воспринималась почти всеми читателями как остроумная пародия на российскую революцию 1917 года и произошедшие вслед за ней события. По внешней канве это рассказ о том, как животные восстали против своего хозяина, фермера мистера Джонса, пьяницы и лентяя, обращавшегося с ними, по мнению вдохновителя восстания, пожилого и умудренного борова, крайне жестоко и несправедливо. Все персонажи, от утят и коз до лошадей и, главное, свиней, — это своеобразные социально-политические типы, которые встречаются в повседневной жизни в любой стране, хотя книга воспринимается как пародия именно на советские послереволюционные реалии.
«Скотный двор» — это иносказание о том, как революция неизбежно изменяет своей природе, как коллективная воля осуществляет насилие над личностью, а затем сама неизбежно перерождается в волю одного лица, обеспечивающего себе власть при помощи сочетания насилия и демагогии.
Однажды поздно вечером, когда хозяин, по обыкновению пьяный, улегся в постель, старый почтенный боров Майор созвал всех животных на совещание. «Майор… пользовался на ферме таким уважением, что все безоговорочно согласились»[58]. Разумеется, свою речь он начал обращением «товарищи». Далее шла обычная «классовая» демагогия, только на этот раз в качестве эксплуататоров выступали все люди, а эксплуатируемыми были все животные. «Дни нашей жизни, — вещал Майор, — проходят в унижении и тяжком труде. С той минуты, как мы появляемся на свет, нам дают есть ровно столько, чтобы в нас не угасла жизнь, и те, кто обладает достаточной силой, вынуждены работать до последнего вздоха; и, как обычно, когда мы становимся никому не нужны, нас с чудовищной жестокостью отправляют на бойню». Причина столь жалкого существования — в том, что почти всё, что производится животными, «уворовывается людьми». Оказывается, что человек — единственное существо, которое потребляет, ничего не производя; «уберите со сцены человека, и навсегда исчезнет причина голода и непосильного труда».
Призвав животных восстать против человеческого гнета, Майор вновь и вновь убеждал свою аудиторию не слушать лживых доводов тех, кто говорит об общности интересов с людьми: «Все это ложь! Людей не интересуют ничьи интересы, кроме их собственных. А среди нас, животных, пусть восторжествует нерушимое единство, крепкая дружба в борьбе. Все люди — враги. Все животные — друзья».
Так появляется первый лозунг, одурманивающий толпу. Затем лозунги будут всё изощреннее. А цементирует всю конструкцию некая теория, которую последователи Майора назвали анимализмом. Наверное, у Оруэлла был соблазн обозвать ее «майоризмом», по аналогии с марксизмом или ленинизмом, но он удержался от этого, чтобы пародия не выглядела слишком уж грубой.
В результате животные изгоняют с фермы несчастного мистера Джонса и создают «Скотный двор», где поначалу действительно «все животные равны» (модернизированный старый лозунг Майора).
В главном вдохновителе восстания некоторые читатели узнают Маркса, хотя скорее его прототипом является Ленин. Затем на сцене появляются его последователи: «Наполеон был большим и даже несколько свирепым с виду беркширским боровом, единственным беркширцем на ферме. Он не был многословен, но пользовался репутацией личности себе на уме. Снежок отличался большей живостью характера, быстрой речью и изобретательностью, но относительно меньшей серьезностью». Если вождь «революции на скотном дворе» Майор вроде бы действительно верит в ее идеалы, то между его преемниками Снежком и Наполеоном (явно между Троцким и Сталиным) вспыхивает борьба за власть.
Первый представлен не без доли симпатии, хотя с явной иронией, а подчас даже с издевательскими интонациями. «Снежок… занимался созданием организаций, которые он называл комитеты животных. Этим он занимался с неутомимой энергией. Он организовывал комитет по производству яиц для кур, лигу чистых хвостов для коров, комитет по вторичному образованию диких товарищей (его целью было приручить крыс и кроликов), движение за белую шерсть среди овец и множество других, не говоря уже о курсах чтения и письма. Обычно все эти проекты постигала неудача».
(Чувствуется, что Оруэлл достаточно хорошо знал политическую биографию Троцкого и изображал своего Снежка интеллектуалом не только с ораторскими, но и с военными способностями. Более того, один эпизод свидетельствует, что писатель был знаком с работами Троцкого, в частности с его описанием конфликта со Сталиным из-за строительства Днепрогэса. Именно Троцким была выдвинута идея построения крупной гидроэлектростанции на Днепровских порогах, высмеянная Сталиным, заявившим, что этот проект сравним с покупкой мужиком граммофона{570}. Только после высылки Троцкого из СССР Сталин решительно высказался за строительство Днепрогэса, выдав эту идею за свою.)
В «Скотном дворе» происходит почти то же самое. План Снежка касательно построения ветряной мельницы первоначально высмеян и изгажен Наполеоном: рассмотрев план мельницы, последний «пару раз хрюкнул и остановился поодаль, искоса глядя на схему; затем он неожиданно приподнял ногу, помочился на чертеж и вышел, не проронив ни слова». Но в итоге проект реализуется самим диктатором.
Еще один момент, который сближает Снежка с Троцким, а Наполеона со Сталиным, — отношение к другим «скотным дворам», где об «анимализме» и не слышали. Снежок, чтобы и их поднять на восстание, отправляет своих вестников — голубей, которые должны распространить сведения о том, что происходит в «царстве свободы животных». Наполеон тем временем раздумывает, как укрепить собственное положение в этом самом царстве. Как не увидеть здесь прямого столкновения идеи Троцкого о перманентной мировой революции со сталинским планом «построения социализма в одной, отдельно взятой стране в условиях капиталистического окружения»?
В виде еженедельных дискуссий на скотном дворе, в которых Снежок всегда спорил с Наполеоном по текущим хозяйственным вопросам, придавая им характер высоких принципов, Оруэлл изобразил выступления сталинских оппонентов в 1926–1927 годах, предшествовавшие ссылке, а затем высылке Троцкого, разгрому оппозиции и покаянным заявлениям ее руководителей: «Они спорили по любому поводу, едва только к этому предоставлялась возможность. Если один предлагал засеивать поля ячменем, то другой безапелляционно утверждал, что большая часть их должна быть отведена под овес; если один говорил, что такие-то поля могут отойти под свеклу, другой доказывал, что там может расти всё что угодно, кроме корнеплодов. У каждого были свои последователи, и между ними разгорались горячие споры. И если на ассамблеях Снежок часто одерживал верх благодаря своему великолепному ораторскому мастерству, то Наполеон успешнее действовал в кулуарах. Особенным авторитетом он пользовался у овец».