— Да. Да! Я ничего не…
— Все в порядке, сэр. Я нахожусь рядом с вашей женой. Она очень испугалась и, боюсь, не в том состоянии, чтобы вести машину. Она испытала сильное потрясение. Буду признателен, если вы сообщите, где живете, мы бы там встретились.
— А… а, да, — выдавил Вестовер. — Да. Конечно. Спасибо. Мы живем в «Эйр-Кип». Я уже выезжаю, встретимся в главном холле. Что с машиной?
— Она заперта, ключи у меня. Я так понимаю, что вам неудобно…
— Нет-нет, не беспокойтесь. Со мной кто-нибудь приедет, я отдам ключи, и мой человек отгонит машину. Где она стоит?
Тэллоу продиктовал адрес. Вестовер записывал, а Тэллоу прислушивался к скрипу остро отточенного карандаша по хорошей мягкой бумаге.
— Благодарю, — сказал Вестовер. — Благодарю вас за помощь. Я выезжаю.
— Мы тоже выезжаем. Благодарю вас, сэр, — сказал Тэллоу и отключился.
Эмили выглядела несчастней прежнего:
— Он рассердился?
— Нет, он рад, что вы в безопасности. А сейчас не могли бы вы пересесть на пассажирское сиденье? Я не могу позволить вам сесть за руль.
На мгновение показалось, что она улыбнется. А что, это же практически шутка… Он помог ей встать, обвел вокруг машины и усадил на пассажирское сиденье. А пока Тэллоу садился и пристегивался, ему вдруг кое-что пришло на ум:
— Хотел вот что спросить, — сказал Тэллоу. — Если вы живете в «Эйр-Кип», то зачем приехали так далеко?
Она махнула в сторону забегаловки:
— У них лучшие сэндвичи…
Тэллоу поехал в аптаун.
— Я вам правда очень признательна, — сказала Эмили.
— Я не мог вас оставить в таком положении на территории Первого. Садиться за руль в таком состоянии — не лучшая идея, поверьте.
— Первого?..
— Первого участка. Полицейское управление делит город на зоны, участки, а сейчас мы на территории Первого участка.
— Смешно, — пробормотала Эмили без тени улыбки на лице. — Невидимые стены для Уолл-стрит…
— Да уж, — кивнул Тэллоу.
— Уолл-стрит. Ее назвали так, потому что раньше там стояла стена, которую голландцы построили для защиты от индейцев.
— Вы увлекаетесь историей? — спросил Тэллоу.
Эмили глубоко задумалась. Потом сказала:
— В последний год я много читала. На самом деле мне вовсе не нравится ездить сюда. Это ведь совсем недалеко от Вапуза.
— Вапуза?..
— Самое большое индейское поселение на Острове. Рядом с Пресным озером. Там сейчас парк с тем же названием — Коллект-Понд. Смотришь на него, и кажется, что можешь разглядеть… совсем чуть-чуть… что-то. Но я там только один раз была.
Она снова терла пальцами брошь, склонив голову и упершись подбородком в ключицы. Она что, ждет, что оттуда джинн, как из лампы, вылетит? Хотя нет, все обстояло гораздо печальнее: несмотря на обнадеживающие рассказы, она прекрасно знала, что из «лампы» никто не выйдет.
Когда они переезжали через Бродвей, Эмили спросила:
— Мы все еще на территории Первого участка?
— Только что ее покинули.
— А это — старая охотничья тропа ленапе. Так что одна из границ вашего Первого участка — старейшая дорога на Манхэттене.
— Призрачные карты, — пробормотал Тэллоу.
— Как вы сказали? Призраки? — всполошилась она, широко раскрывая глаза.
— Да нет, ничего, — отмахнулся он. — Просто думал вслух. А почему вы увлеклись историей индейцев? Или вас интересует только история индейцев в Нью-Йорке?
Тэллоу не мог понять: она расслабилась или готова снова разрыдаться. Она уже не таращилась в ужасе в окно машины в ожидании нападения, но руки задрожали сильнее, а на глазах выступили слезы.
— Просто мне однажды кое-что рассказали, — наконец выговорила она. — А Джейсон сильно рассердился?
— Скорее, испугался.
— Не смотрите на меня так. Он меня не бьет, если что.
— А я и не смотрел.
— Просто Джейсону сейчас очень трудно. Труднее, чем остальным. А я не хочу усложнять ему жизнь…
— Понятно…
— Нет. Ничего вам не понятно! — Глаза ее блестели от слез, как вода в колодце. — Но вы пытаетесь понять, правда?
Тэллоу не знал, что на это ответить. Он смотрел на дорогу и ехал дальше. Он чувствовал на себе ее взгляд, чувствовал, как она отводила глаза, потом снова на него смотрела — словно ей было спокойнее смотреть на него, чем в окно машины. Тэллоу понял, что молчать дальше как-то невежливо.
— Призрачные карты, — сообщил наконец он.
— Что?..
— Ну, я это пять минут назад сказал. Когда думал вслух. А вы решили, что я про призраков. А я про призрачные карты. Вот я вчера, к примеру, встречался с человеком, который руководит здоровенной такой финансовой компанией на Уолл-стрит. Ну, знаете, из тех компаний, про которые говорят — финансовые, а на самом деле фиг поймешь, чем они на самом деле занимаются?
Эмили улыбнулась бледной призрачной улыбкой:
— Думаю, да, именно так оно и выглядит со стороны, — проговорила она.
— Для меня, во всяком случае, так оно и есть. Но не важно. Так вот, он рассказывал, что под всем финансовым районом протянуты коммуникации, благодаря которым можно осуществлять транзакции со скоростью света, но карта этих коммуникаций не совпадает собственно с географической, представляете? То есть если ты находишься рядом с Биржей, это не значит, что с точки зрения передачи информации ты действительно… рядом. Как-то так.
— Вы говорите о низком времени отклика… — произнесла Эмили, и в голосе ее мелькнуло что-то похожее на удивление.
— Да?
— Да, об этом много говорили, когда я уходила с этой работы, — сказала она. — Предельно низкое время отклика и алгоритмическая торговля. Предельно низкое время отклика — это когда трейдинговая информация передается реально быстро, на очень большой скорости. Еще в трейдинге используется специальный компьютер, для того чтобы как бы разбивать одну большую транзакцию на несколько сотен маленьких. Представьте себе, что это дождь, сильный такой дождь, который колотит в окна Биржи. Конечно, от дождя неизбежно образуется большая лужа, но вас в данном случае не это интересует. Вас интересует дождь. Это способ спрятать большую транзакцию у всех на виду.
— Вы работали на Уолл-стрит?
— Я работала на одну из этих таинственных финансовых компаний. «Вивиси».
— Никогда о такой не слышал, — тут же сказал Тэллоу. — А почему ушли?
— Я там познакомилась с мужем. В смысле, не я познакомилась, нас босс познакомил. Они старые друзья. А после того как мы поженились, Джейсон сказал: Энди — он же засранец, чего тебе на такого работать, к тому же в бизнесе дела идут в гору, давай поработай на себя, как я. Так что теперь я независимый финансовый консультант, что значит — я могу работать из дома, моего дома, с моей собакой, а могу сесть в машину и поехать в даунтаун за хорошими сэнвичами. А не работать волшебником на Энди. Мне больше не нужно колдовать для него. Но я не могу научиться магии, которая мне сейчас нужна. Твою мать!!!
И она заколотила кулаками по торпеде, не переставая кричать: «Твою мать! Твою мать! Твою мать!» Тэллоу быстро огляделся, вывернул руль и прижался к обочине, чудом никого не задев. Он перегнулся через сиденье и схватил ее за запястья. Женщина даже тогда не перестала вырываться — все хотела треснуть по торпеде кулаком. Он дернул ее руки на себя и крикнул:
— Посмотрите на меня!
Эмили дернулась, и на мгновение ее глаза закатились. Потом она все-таки посмотрела на него:
— Простите, — тихонько проговорила она. — Пожалуйста, не говорите Джейсону. Он так расстраивается…
— Я уже рассказал ему все, что ему нужно знать. Все остальное — ваше личное с ним дело.
— Да, — кивнула Эмили, но Тэллоу показалось, что она имела в виду совсем другое.
Она откинулась на сиденье и застыла с выражением предельного ужаса на лице.
Тэллоу тронулся и поехал дальше.
— Скажите, а индейцы ловили рыбу? Здесь, на Манхэттене, я имел в виду, — спросил Тэллоу.
Эмили теперь сидела с закрытыми глазами:
— Да, конечно. И устриц они ловили. Когда голландцы прибыли на остров, они обнаружили большие кучи пустых устричных раковин и использовали их перламутр, чтобы замостить…
— …Перл-стрит, — покивал Тэллоу. — Точно.
И тут ему показалось, что кругом натянуты сети — настолько тонкие, что не увидишь, пока на свету не блеснут. Он вытащил мобильный.
— Скарли?
— Доставка ланча — не твое, Тэллоу.
— Я знаю. У меня тут одно дело образовалось. Поэтому задержусь. Слушай. Краски. Все эти пистолеты вычистили прежде, чем повесить на стену, но он должен был наносить краски пальцами. Так что прежде чем разобраться с их составом, проверьте их на ДНК. Ну или еще на что-нибудь такое, ну ты меня поняла. Хорошо?
— Сделаем. Ты, главное, пожрать привези.
— Сделаем.
Тэллоу отсоединился, нажав на кнопку большим пальцем, и искоса взглянул на Эмили: уснула? Или бодрствует?
— Эмили? — окликнул он ее. — А вы случайно не знаете, из чего индейцы делали краску?
Глаз она не открыла, но ответила:
— Из охры. Красной охры, ее тут, думаю, добывали. Она здесь, на Восточном берегу, везде есть. Это краситель на базе глины. Они его много для чего использовали: на тело наносили, волосы красили. Есть мнение, что при первой встрече европейцев и индейцев те как раз вышли к пришельцам в раскраске, потому их и прозвали краснокожими.
Тэллоу разбирался в истории. Не на профессиональном уровне, но историю города он знал неплохо. И он знал, что тут повсюду когда-то были шахты. Стейтен-Айленд, что бы там люди ни говорили, возник не на месте городской свалки. Там у голландцев задолго до всего были шахты. И сейчас его мозг лихорадочно работал, отыскивая, за что зацепиться.
— А еще чем они пользовались?
— Голубой глиной. Растертыми ракушками — из них белую краску делали. Они высушивали всякие природные материалы на солнце или жгли, а потом изготавливали из них краски. Углем пользовались, конечно. В ход шел сок растений, ягоды. А почему вы спрашиваете?
Она открыла глаза и посмотрела на него.