— Лейтенант хотела там что-то узнать по своим каналам. На данный момент достаточно и того, что нам известно: у него там кто-то есть. Кстати, вы почувствовали, чем пахнет в квартире?
— Немного отвлеклись, если честно, — мрачно сказал Бэт.
— Да, блин. Эт точно, — пробормотал Тэллоу.
— А вот интересно… а может быть так, что с кем-то из сотрудников «Спирпойнта» несколько лет назад произошел несчастный случай… — медленно проговорила Скарли. — Скажем, с установщиком дверей…
— Ч-черт, — выдохнул Тэллоу. — А ведь ты права!
— Так, может, наш парень познакомился, скажем, в баре с техником из «Спирпойнта» и сказал: слушай, мужик, плачу наликом, тебя не забуду, вот столько-то сверху, может, ты мне сумеешь помочь? И эта супердверь чисто просто так взяла, да и переместилась, ну типа случайно, со склада, в фургон этого техника, и он, тихим, скажем, воскресным вечером, взял да и установил ее. Но штука в том, что тот техник — он же видел нашего парня. Как тот полицейский из хранилища. А теперь этот полицейский мертв.
— Компания «Варяг», — с заднего сиденья донесся голос Бэта. — Штаб-квартира в Рочестере, Нью-Йорк, основана Филом Лайманом двадцать с чем-то лет назад, оказывала частные охранные услуги в штатах Нью-Йорк, Нью-Джерси, Коннектикут, успешно развивалась и расширяла деятельность, но в связи с трагической гибелью обладающего уникальной харизмой Лаймана она понесла невосполнимый ущерб… бла-бла-бла… короче, через два года ее выкупила и поглотила «Спирпойнт Секьюрити».
— Что? — переспросил Тэллоу.
— Что — что? Я тебе статью из «Википедии» зачитываю. Кстати, у тебя экран планшета засран. Блин, читаешь, как через слой старой спермы. Ну да ладно. Я просто типа зацепки отрабатываю. Ну, это… гипотеза безумная, но вдруг…
Тэллоу остановился на перекрестке. Мимо прогрохотал автобус, на борту сверкала огоньками цифровая рекламная панель. Похоже, на Бродвее ставили очередной мюзикл по мотивам диснеевского мультфильма. На экране красовался мультяшный образ: невероятно красивая — и абсолютно белая — «индейская» принцесса кокетливо поправляла перышки у себя на голове, глядя на Тэллоу через плечо, улыбаясь и подмигивая.
Тэллоу тронулся на зеленый.
— Бэт, раз уж ты в Интернете, посмотри «Вапуз».
Бэт затыкал пальцем в экран, выругался:
— Сраная автозамена… Вампуз? Как, блин, оно вообще пишется?
— Да хрен его знает. Она сказала — Вапуз. В-а-п…
— Секундочку, — сказал Бэт. — Минуту. Вот, блин. Ну-ка, останови машину.
— Чего?
— Останови, блин, машину, кому говорят!
— Да чтоб тебя, Бэт! — Тэллоу посмотрел в зеркала и сумел-таки притереться к обочине через двадцать долгих секунд.
Бэт наклонился вперед и выставил перед ними планшет с выведенной на экран фотографией чего-то типа бус или широкого пояса из ракушек со странными, закручивающимися в разные стороны узорами.
— Это называется вампум, — сказал Бэт. — Пояс такой. Вампум.
— Твою маман… — ахнула Скарли, которая сразу поняла, что к чему.
— Тут написано, что индейцы плели эти штуки для того, чтобы сохранять память о важных исторических и общественных событиях, записывали с их помощью законы и передавали информацию… Они изготавливали их здесь, на Манхэттене, до прихода европейцев. А когда те пришли, сразу поняли, как ценят вампумы местные, и начали их производить сами, типа как валюту.
Бэт постучал по экрану обломанным ногтем.
— Эти штуки — это предмет искусства, книга и гаджет в одном флаконе. Джон, вампум — это память. Память народа.
Тэллоу потер глаза. Снова посмотрел на фотографию. Да, определенное сходство есть… Да, на фотографии работа потоньше, такие узоры труднее заплести… но все равно это была не работа сумасшедшего. И сходство… да, сходство поразительное. Значит, убийца превратил всю квартиру в машину по сохранению памяти. С помощью пистолетов.
Теперь они оба смотрели на него.
— Ну ладно, — сказал Тэллоу. — Теперь мы знаем, зачем он это сделал. Значит, его мотивация тотемной фазой не исчерпывается. Это еще один кусочек пазла. Но дела у нас по-прежнему нет! Так, я сейчас отвезу вас в ПП, 1. И я же вам говорил — именно экспертиза раскроет это дело. И что же? Я был прав!
— Ты просто ленивый засранец, Джон, — проговорила Скарли, но только она не злилась, а улыбалась.
Двадцать пять
По пути от Полис-Плаза, 1, до Эрикссон-плейс сообщения на полицейской частоте:
— В задних комнатах пустого здания в Вильямсбридже найден труп мужчины, плотно упакованный в чемодан. Судя по всему, он находился там три месяца.
— Перед церковью Святой Бригитты в Ист-Виллидж обнаружен труп женщины. Прибывшие на место происшествия полицейские сообщали, что не в курсе, что она там пила, но желудок у нее отсутствовал.
— В квартире в Бронксе обнаружен труп мужчины с многочисленными колотыми ранами, нанесенными, судя по всему, на прошлой неделе. Экспертиза затруднена тем, что труп частично обглодан крысами и небольшой комнатной собачкой.
— Неизвестный — или неизвестная — взорвал (или взорвала) себя в парке Бушвик-Инлет. Инцидент повлек за собой еще одну смерть: руку неизвестного в результате взрыва отбросило в сторону со скоростью снаряда, она влетела в окно припаркованного грузовика парковой службы и сломала шею водителю.
Тэллоу выключил радио. Он поехал в Эрикссон-плейс кругами, до самой Фултон, и теперь хотел сконцентрироваться. Машина шла медленно, и он рассматривал витрины и фасады домов на противоположной от «Фетча» стороне улицы.
Под ложечкой внезапно засосало от страха: он вдруг увидел стикер «Охраняется компанией, Спирпойнт“» на стеклянной витрине дешевого обувного магазина, причем чуть ли не напротив любимого бара.
Тэллоу присмотрелся и задумался: нет, витрина с камерой — она ведь совсем не со стороны того проулка. Так что вполне возможно, что эта их сверхумная камера в тот вечер ничего не заметила.
Еще он отметил про себя, что устье проулка не завешено полицейской желто-черной лентой, да и никаких объявлений типа «разыскиваются свидетели инцидента» вокруг не расклеили.
Тэллоу поехал дальше, но теперь он четко знал: ему просто чудом повезло. А могло и не повезти.
Мобильник зазвонил, как раз когда Тэллоу парковался в Эрикссон-плейс, и он цапнул его, не отпуская руля: пытался, как всегда, делать два дела одновременно, пока мысль его носило минимум по семи местам сразу. Тэллоу сумел-таки с третьей попытки поднести телефон к уху:
— Алло?
— Детектив?
— Миссис Вестовер?
— Да. — Эмили Вестовер коротко хохотнула, и этот смех ему совсем не понравился. — Я просто хотела еще раз поблагодарить вас. Ну, за то, что помогли мне.
Тэллоу прислушался к фоновым звукам. Она звонила из своей квартиры. Голос приглушали толстые стекла, за такими ни города не слышно, ни голосов внутри квартиры. В другой комнате играла музыка. Ага, это же индейские напевы, но не аутентичные — звучал какой-то альбом из девяностых, когда было популярно делать легкие электронные и современные ритмичные аранжировки этномузыки.
— Всегда рад вас слышать, миссис Вестовер. Могу я вам чем-нибудь помочь?
— Не ходите в Вапуз, — вдруг выпалила она.
— Что? А разве я должен был? — спросил Тэллоу, думая про себя: «Ну-ка, посмотрим, что ты ответишь».
— Это… просто там опасно. И я беспокоюсь… вдруг я подала вам эту идею.
— Ваш муж поехал обратно на работу?
— Да. И он не знает, что я вам звоню. Он, конечно, узнает, когда получит телефонные записи, в смысле, детализированный счет… Но я звоню, просто чтобы поблагодарить вас.
— Миссис Вестовер, простите, но я еще при встрече хотел задать вам один вопрос. Та брошь на вашем пиджаке. Что это?
— Это лось. Символ. Вы… обещаете, что не будете смеяться?
— Обещаю. — Он произнес это так, чтобы она почувствовала — он улыбается.
— Это… защитный амулет. Индейские целители считают, что лось защищает от неведомого.
Тэллоу вдруг захлестнула жалость к Эмили Вестовер. Эта брошь наверняка стоила ей не меньше пятисот долларов. Еще у нее наверняка дома лежала куча СД и целый жесткий диск с МП3-записями, столь же далекими от настоящей индейской музыки, как тот попсовый эрзац, который сейчас играл в ее квартире. И на ум снова приходили мысли о «Вивиси», о таинственных волшебниках, которых Мейчен нанял, совершенно не понимая сути их работы, об офисе, где все так и кричало о больших деньгах и полном отсутствии вкуса и чувства стиля, какими природа не обделила даже обычную крысу. И о музыке, при звуках которой представлялся какой-то стандартный рай, обставленный из магазинчиков дешевого мебельного ширпотреба.
И вот теперь она живет в выдуманном мире, в котором за большие деньги можно купить лишь симпатичные подделки, живет, запертая в стеклянном замке, где вся стража работает на ее мужа.
— Понятно, — проговорил он. — Миссис Вестовер. Прошу вас, не могли бы вы сообщить мне, что на самом деле вас беспокоит?
Она ведь пыталась ему рассказать. На свой безумный манер, но старалась дать понять, что все знает. Что она каким-то образом сумела выяснить, что Вестовера и убийцу что-то связывает, и что нести это знание ей не под силу. Что оно ее сломало. И единственное, что она может, — это как можно больше узнать о том, что ей открылось. Она пыталась понять индейскую культуру. И в результате всех усилий она теперь боялась собственной тени.
Она снова засмеялась — словно тонкое стекло разбилось.
— О чем я на самом деле беспокоюсь… Боже правый, детектив, да я целыми днями могу только об этом и говорить. Но потом я задумываюсь: а ведь и вправду, о чем мне беспокоиться? Я же окружена знакомыми, близкими людьми. Просто временами мне кажется… ммм… что да, вокруг меня сплошь люди, знакомые люди, они окружили меня. Ну, вы, наверное, понимаете, что я имею в виду. Я часто это говорю. Еще меня беспокоит, что часто, ну, в последнее время, люди не совсем понимают, что я имею в виду. Я не так ясно выражаюсь, как прежде. Или в голове у меня меньше ясности… Но это так тяжело, потому что раньше жизнь была проще и не требовалось столько думать. Знаете, вот как вот идешь по городу, по тротуару и думаешь обо всем в порядке поступления. Но если ты идешь по тропе в глухом лесу, о, тут нужно думать сразу о трех или четырех вещах сразу…