— Нет, если мы отрежем весь кончик, как раз сантиметр и выйдет по окружности. Табак прибережем на случай, если нам дадут больше времени.
— Так, одну минутку, — встрял Тэллоу. — Больше времени? Быстро посмотрим?
Скарли вздохнула:
— Босс моего босса сказала моему боссу, что это дело отжирает слишком много ресурсов. Нас с него снимут, причем скорее рано, чем поздно.
— И кого мне дадут вместо вас?
— Никого, Джон. Я не очень понимаю, что происходит, но за последние два дня мир изменился. Все наши грехи отпустили, и дело пойдет ко дну, как только какой-нибудь говнюк найдет якорь поувесистей. Возможно, прямо твоего размера.
Тэллоу прислонился к верстаку.
Лицо Скарли окаменело:
— Значит, так. Мы сидим и ждем, когда нас погонят. Но пока время есть, сделаем, что должны. Поэтому мы используем быстрый метод, и выгоняем людей из лаборатории, и вообще стараемся по максимуму все отработать. Хорошо?
— Хорошо. Идите.
— А мы и шли!
Бэт растопырил руки и выпихнул Скарли из комнаты:
— Слушай, он всего лишь свою работу пытается делать, что ты на человека бросаешься!
— Я не бросалась!
— Еще как бросалась!
— Я не виновата, я, блин, аутист!
Тэллоу прочитал накорябанное Бэтом и набрал номер. Пререкания с разного рода секретарями и ресепшенистами заняли примерно девяносто секунд, зато в конце он был вознагражден тем, что услышал в трубке голос топ-менеджера по фамилии Бенсон.
— Миссис Бенсон, благодарю, что согласились уделить мне время. Я буду краток: в данный момент я расследую одно убийство, и сейчас выяснилось, что оно связано со смертью вашего сотрудника Бай Га. Вопрос, который я хочу задать, очень простой. Мне нужно знать, чем конкретно он у вас занимался.
— Бай? О, Бай был фантастически хорош… Он писал для нас алгоритмы.
У нее был голос Лорен Бэколл — с характерной хрипотцой, когда в жизни женщины слишком много сигарет и бренди, женщины умудренной, но все еще молодой и способной к разочарованиям.
— Новое поколение, они такие. Прекрасный английский — он ведь из портового, совершенно космополитичного города, — и он был просто великопен, такой талант. Работать с ним было так приятно! Раньше для написания алгоритмов нам приходилось нанимать русских физиков, а они же психи через одного. Бай вывел бы нас на следующий уровень…
— Речь идет об алгоритмической торговле?
— Да.
— У вас его хотели переманить? Кто-нибудь конкретный?
Она рассмеялась:
— Да все хотели! «Голдман Сакс», «Вивиси», «Блэкрок» — да все. Но он отказывался. Он был так молод — и верил в лояльность, милый хороший мальчик.
— Вам он нравился.
Снова этот смех:
— Я за ним присматривала. И я все думаю: а что бы случилось, если бы я не открыла перед ним дверь того шкафа?.. В тот вечер он отправился на вечеринку в одно из этих жутких новых зданий в Клинтоне, ну, знаете, у него там было назначено свидание с новым бойфрендом. Тот был тоже очень милый молодой человек, студент, изучал архитектуру. Да, я настаивала, чтобы Бай время от времени выбирался из своей пещеры одинокого мага-отшельника… И я сказала: «Вот, ты отыскал милого молодого человека, который хочет вывести своего потрясающего бойфренда в свет, — ну так иди, чего ты ждешь!»
Тут она замолкла. А когда заговорила снова, голос ее звучал глухо и жестко:
— А потом. Потом его застрелили. Как собаку.
— Последний вопрос. Я задаю его чисто из любопытства, но мне бы очень хотелось получить на него ответ. Как смерть мистера Га повлияла на ваш бизнес?
Миссис Бенсон рассмеялась:
— Если бы Бай продолжил у нас работать, Энди Мейчен бы мне туфли чистил. Детектив, этот мальчик был незаменим. Он по-прежнему незаменим. Такие таланты рождаются раз в поколение.
— Благодарю за то, что уделили мне время, миссис Бенсон.
— Если вы что-то узнаете…
— Если мы узнаем что-либо, я обязательно вам позвоню.
— Благодарю вас. Дело ведь не в бизнесе. Мы прорвемся, что уж там. Но я… я тоскую по нему. И он не заслужил такой смерти. Совсем не заслужил.
— Благодарю вас, миссис Бенсон.
Тэллоу отключился и положил кусок картона в сумку. А потом пошел к лифтам, а от них — к модели квартиры убийцы в подвале здания.
А там уже стоял начальник округа Аллен Теркель.
Тэллоу приложил все усилия, чтобы не сбиться с шага при виде этого человека.
— Сэр, — приветственно кивнул он и проследовал к столу рядом с моделью.
— Детектив Джон Тэллоу. Что ж, выглядит впечатляюще.
— Благодарю вас, сэр. Чем могу помочь?
— Я пока не знаю, детектив. Я просто хотел посмотреть, что вы тут уже сделали — ведь эту комнату вы, как ни крути, украли у меня. В конце концов, это мое здание.
Теркель улыбался, изо всех сил изображая, что это просто безобидная подначка. Но Тэллоу было уже не провести. Он видел, что обручальное кольцо у Теркеля — весьма потертое. Значит, он часто его снимает. И не только когда в душ идет. Он его часто снимает и потихоньку опускает в карман. Теркель также весьма часто посещал очень недешевого парикмахера, и зубы его пребывали в безупречном порядке — человек явно готовился к работе, при которой нужно часто позировать камерам и общаться с публикой. И туфли у него были непростые — из мягкой зернистой кожи, с серебряными цепочками…
— Я позаимствовал эту комнату, сэр. Я не смог бы жить в той квартире, увы. Это бы еще больше замедлило процесс выемки улик.
— Эти ваши улики отнимают как бы не половину всех ресурсов департамента, детектив. Скажите, вы никогда не думали о том, чтобы пойти на повышение?
Тэллоу молча поднял на него глаза.
— Это просто вопрос, детектив. Или вы планировали работать на этой должности всю оставшуюся жизнь?
— По правде говоря, сэр, я никогда не планирую так далеко. Но если вы спросили: нет, я не думал над тем, чтобы пойти на повышение.
— Я знаю полицейских вроде вас, — проговорил Теркель, задирая подбородок с ласковой улыбкой человека, уверенного, что держит все в кулаке. — Я всегда считал, что есть три вида полицейских. Полицейские вроде вас считают, что рождены для своей работы, и останутся на ней, пока их не убьют или они сами не уволятся. Полицейские вроде вашего лейтенанта, которая хочет, чтобы ее повысили, потому что всех повышают, и она думает, что идти вверх по карьерной лестнице — это и есть работа. Такие полицейские мне не нужны. Да, ваш лейтенант — прекрасный менеджер, тут от нее есть польза, но, по правде говоря, офицер полиции она не слишком хороший. У нее мысли только о карьере.
Теркель примолк, и Тэллоу с фальшивой любезностью «уловил» намек:
— А третий вид полицейских? Что вы думаете о них, сэр?
— Третий вид — это полицейские вроде меня. Полицейские, которых нужно повысить, потому что они знают, что такое настоящая полицейская работа. Рядовому полицейскому подчас трудно принять, детектив, что такие, как я, — настоящие идеалисты. Мы — те, кто реально представляет себе, как департамент мог бы измениться к лучшему и приносить больше пользы городу. Вот почему я хотел, чтобы меня повысили. И я до сих пор этого хочу. Потому что я хочу изменить к лучшему вашу жизнь.
— Мою жизнь.
— Жизни полицейских, которыми мне доверено руководить. В том числе и вашу. Но я также несу ответственность перед жителями этого города. Именно они в конечном счете платят нам жалованье — пусть эти деньги доходят до нас кружным путем. А однажды они, возможно, станут платить нам напрямую. Поэтому мне нужно бережно относиться к имеющимся в нашем распоряжении ресурсам. Вот, например, это. Какова цель всего этого?
— Вокруг этого строится все дело, сэр, — ответил Тэллоу.
— А я думал, оно строится вокруг кучи нераскрытых убийств, которые вы зачем-то вытащили из архива.
— Вы действительно хотите поговорить об этом, сэр? В смысле, прямо об этом взять и поговорить?
Теркель смерил Тэллоу спокойным взглядом.
— Да, — ответил он после некоторой паузы.
— Что ж, хорошо. Конечно, дело в нераскрытых убийствах. Для нас — да. А вот для него все дело в той комнате. Все убийства совершались ради этого.
— Я не понимаю, — сказал Теркель. — Убийства и есть его цель. Просто ему нужно было припрятать оружие, он не хотел, чтобы его нашли.
— Нет, сэр. Он делал все ради этой комнаты. Позвольте мне…
Тэллоу прошел в макет и посмотрел, где стоит Теркель.
— Нет. Встаньте там. Лицом к той стене. И сядьте.
Теркель нахмурился:
— Я постою.
— Ну хорошо. — И Тэллоу вышел за очерченный стендами прямоугольник. — Внимательно посмотрите на середину той стены.
— Тут какой-то узор. Фигура.
— Да, сэр. А теперь поворачивайтесь влево вокруг своей оси.
Тэллоу пошел кругом, чувствуя себя зверем, бродящим вокруг лагеря в темноте, там, куда не достигает свет костров.
— Мне сделать полный круг?
— Да. Вы увидите, где нужно остановиться.
— Иисусе… Здесь явно прослеживается какой-то рисунок. Словно пистолеты завиваются линиями… Тут есть пустоты, но…
— Именно, сэр. Пустые места. И каждое из этих пустых мест — будущее убийство.
— Ох. О Боже. Боже правый. И это все стекает на пол.
— И там много пустых мест, сэр. Этот огромный механизм распространяется и на другие комнаты, и там тоже прослеживается этот узор.
Теркель очень тихим и ровным голосом спросил:
— Что это, Тэллоу?
— Это информация, сэр. Работа очень методичного, высокофункционального безумца, который пишет книгу машинами для убийства людей. Это поток информации, код, пиктограммы, математические формулы, исполненные смысла, но лишь для него одного. Это работа серийного убийцы, который постоянно пребывает в тотемной фазе, постоянно полон энергии, постоянно начеку и постоянно в работе. Он хочет завершить свое послание будущим поколениям. И вот это существо последние двадцать лет разгуливало по всему Манхэттену, сэр.
Теркель выглядел так, словно его сейчас вырвет.
— Как долго вы знакомы с Эндрю Мейченом, сэр? — спросил Тэллоу.