Дождавшись пока глава Дома и Турок сядут обратно на ящики, оружейник продолжил:
— Вырисовывается такая картина: лендеры поставляют разведданные, Дом Мягкова предоставляет боевую силу, которая обеспечивается оружием и оборудованием из моего мира. Тройственный союз, выгодный всем заинтересованным сторонам. Лендеры избавляются от внутреннего врага, а Дом, благодаря новым технологиям, становится лидером в своем мире.
— А что же получит твой мир, а, Швед? — саркастически спросил Головин.
— Друзей, Турок. Надеюсь, что друзей, а не просто союзников на время.
— Ульф прав. Его мир далеко обогнал по технологиям ваш и успешно отбил атаку сначеров. Вся закавыка… Я правильно назвал? — Калеб посмотрел на Шведа и увидев утвердительный кивок, продолжил, — Так вот, вся закавыка в том, что они не могут покидать свой мир в силу своих физиологических особенностей.
— Один разум на всех? — спросил Мягков.
— Можете его называть и так — в вашем языке нет аналога его названию. Мы называем его… — Швед произнес что-то очень похожее на "синнетсвьякъторе", — Ближайшее по смыслу определение — Хранитель. Или Страж. И он не живое существо.
— Типа, как бог? — полюбопытствовал Савельич.
— Эмм… ну можно и так сказать, — Швед развел руками, — Я единственный из моего мира, кто может его покидать, не теряя рассудок и память. Обычно такое отклонение от нормы у нас выявляют еще на стадии зародыша и избавляются от него. В моем же случае — эта аномалия является следствием тяжелой травмы в уже довольно зрелом возрасте. Поначалу меня хотели уничтожить, но тут вовремя случилось нападение сначеров и знакомство с лендерами, и Хранитель решил, что я могу помочь наладить связи с другими мирами для дальнейшего сотрудничества. Так что нашему миру ничего от вас не нужно, Турок. Кроме невмешательства в нашу жизнь. Доступно рассказал?
Головин молча кивнул.
— Хорошо бы поймать Инраза, изрядного, между нами говоря, мудака. Он — лидер сначеров, давно запрещенного в Бистлаэре движения, которое подрывает все наши устои и традиции. Он сейчас скрывается в вашем княжестве, имеет личную армию… нет, скорее банду, числом в несколько сотен бойцов-бандитов, — Калеб даже привстал с ящика, — Росомахи — это его люди. Некоторые главы кланов и Домов, которые прогнулись под Лутона, думают, что он человек князя, даже не догадываясь о его настоящей сущности.
— А мы все это время думали, что все мутит князь. Оказывается, он сам шестерка? Черт… — Мягков полез в карман.
Достав оттуда блистер с таблетками, он растерянно заозирался.
— Алекс, принеси стакан воды, — негромко скомандовал Головин.
— Спасибо, — глава Дома, благодарно посмотрел на Турка, и начал выколупывать таблетку из упаковки.
— У вас проблемы со здоровьем? — поинтересовался Калеб.
— Старое ранение. У нас нет настолько квалифицированного хирурга для проведения операции, приходится постоянно пить лекарства, — словно оправдываясь, ответил Мягков.
— Мы можем предоставить вам лучшего хирурга в этих краях, — улыбнулся Калеб.
— Лучшего? Лучший сейчас работает штатным патологоанатомом в следственном отделе. Лутон всех недовольных поснимал с должностей после своего избрания.
— Именно его я и имел в виду, — осклабился демон, — Скоро мы его доставим в Альмет. Или надо сразу сюда?
— Кириллов работает на вас?! — удивился Мягков.
— Нет. Но князь его хочет убрать. В смысле совсем убрать. Кириллов выдал не устраивающее князя заключение о смерти Гондаря, чем подписал себе смертный приговор.
— Гондарь мертв? Дмитрий Михайлович? — глава резко повернулся к Турку, — Со всем моим уважением, но… Это что за хрень такая? Зачем ваши люди его убили?
— Мои люди его не убивали, Михаил Юрьевич. Раз Лутона не устроило заключение доктора, то понятно, кто его на тот свет отправил.
— Вот ведь… Ты конечно же прав, прости мою горячность. Столько всего навалилось — голова кругом идет.
Мягков посмотрел исподлобья на Калеба, который все это время о чем-то негромко переговаривался с женой и дочкой на своем языке.
— Как думаешь, Дмитрий Михайлович? — тихо спросил он Головина, — Самое хорошее предложение за все восемь лет после катаклизма. Это меня напрягает, не может быть все так сладко.
— А сладкого тут ничего нет. Будут погибать наши люди.
— Но ведь не только ради лендеров. Точнее, вовсе не ради лендеров. Пришельцы попросту хороший повод возродить Дом и вернуть тебе княжество, — Мягков замолчал, к нему подошел Алекс и протянул стакан с водой, — Спасибо, Алекс.
Запив таблетку, он помолчал и внезапно громко задал вопрос:
— Швед, а что за оружие будет? И главное, что за оборудование?
— То, что вы получили здесь — пукалки по сравнению с тем, что вы получите. Насчет оборудования… В основном скоростной транспорт и связь. И бытовые мелочи, крайне облегчающие жизнь в разломе.
***
Дойдя до двери своего дома, Кириллов покосился на попутчика.
— Не бойся, доктор, не полезу я твое родовое гнездо грабить, — рассмеялся тот, заметив настороженный взгляд.
Врач напрягся, он не говорил мужичку о своей профессии.
— Что? Откуда знаю? Это мой район, и я тут знаю всех жильцов. Кто во сколько встает, кто где работает и во сколько приходит домой. Я даже знаю, что ты любишь на обед есть. Извини, эскулап, но раньше я тут околоточным работал. Да вот жизнь заставила род деятельности сменить, не угодил я людям князя нашего, слишком честным оказался.
— Ну… вы только не подумайте ничего плохого. Вы упомянули, что пройди я мимо тех громил, то попал бы вам в руки. Вот я и подумал…
— Молодец, доктор. Думать завсегда полезно. А вот от хорошего кофе я бы не отказался. Знаю, что есть. И даже знаю, где банка стоит.
На недоуменный взгляд Кириллова мужичок небрежно ответил:
— А что? Навещал я ваш дом. Я частенько захожу в гости, когда хозяев нет. Заметьте, ничего не беру. Точнее, не беру навсегда. Иногда мелочь какая-нибудь нужна, а покупать ради одноразовой прихоти — простите, глупо. Возвращаю потом на место.
Кириллов разинул рот — он вспомнил, что несколько раз искал ту или иную вещь, и не мог найти. В итоге вещица находилась, но совершенно в неожиданном месте.
— Ну так как насчет кофейку?
— Да, да, конечно, — доктор вставил ключ в замок.
— А я вам за угощение совет дам, — улыбнулся спаситель, — Валите из города, господин хороший. Эти залетные явно по вашу душу приходили. Они даже пропустили торговца Эмкаэлса, что живет через два дома от вас. Кто-то вас заказал, господин Кириллов…
Глава 4
— Эмм… Как мне к вам обращаться?
— Зови меня Волком, доктор. Так-то Сергеем Юрьичем всю нормальную жизнь прожил, это мои бывшие подопечные окрестили Волчарой. Так что, когда стал таким же, как они, то кличка у меня уже была.
— Мне все же удобнее вас звать по имени-отчеству.
— Да ну? А теперь представь, что тебе помощь требуется, ну или опасность какая образовалась. Ты что, будешь орать "Уважаемый Сергей Юрьевич, не соблаговолите ли обратить свое внимание на мою проблему?!" — хихикнул мужичок, — Проще крикнуть — Волк!
— Мда… Я не рассматривал этот вопрос с такой стороны, — улыбнулся Кириллов в ответ, и снял джезву с горелки.
Кофепитие прошло в полном молчании: гость явно смаковал напиток, умело сваренный опытным кофеманом, а доктор размышлял о странном уличном происшествии, расладывая это событие по полочкам в своей голове. Допив кофе, Волк потянулся, как кот, и внезапно спросил:
— Кого ты недавно потрошил, доктор?
— Да вот… Гондаря.
Волк присвистнул.
— Ого. А в газетах о его смерти ни слова… Заключение ты писал?
— Как и положено. Убит боковым ударом в шею, перелом третьего и четвертого позвонков. Они практически раздроблены, — Кириллов поймал себя на мысли, что с удовольствием делится тайной следствия с совершенно незнакомым ему человеком, — И довольно умелая попытка замаскировать убийство введением лошадиной дозы наркотика. Но, видимо, убийца не знал о двух сломанных днем ранее ребрах. Я ведь сначала на них наткнулся, после чего и начал уже более внимательный осмотр. И вскоре обнаружил настоящую причину смерти. Вот и получается, что наркоту кололи в уже бесчувственное, умирающее тело…
Доктор ненадолго замолчал, что-то обдумывая.
— Если бы не ребра, то пропустил бы я этот перелом шеи, видимых следов-то не было. Мастерский удар, даже спустя столько времени ни одного следа от кроподтеков не было. И мне до вскрытия настойчиво намекали, что случай должен быть простым, по всем анализам — смерть от передозировки.
— А кто намекал-то?
— Да многие…
— Но что-то общее у этих многих есть?
— Что примечательно, есть, — немного подумав ответил Кириллов, — Все они были людьми князя.
— Вот тебе и ответ, доктор. Выход теперь только один — бежать надо, а не думать. Я так понимаю, что твой девиз "сто раз отмерь, один раз отрежь"? Вот из-за этого у интеллигентов, вроде тебя, мысли никогда не переходят в действия. Потому что всю свою энергию, которую нужно было потратить на само дело, вы сливаете на размышления о нем.
— Куда бежать-то? — тоскливо спросил Кириллов, — Я даже до границ княжества не доберусь.
— Куда… Есть только одно место в княжестве, где князь не указ, — сказал Волк и искоса посмотрел на доктора.
— Дом Мягкова? Но он же укрывает бандитов! Там беспредел, почище княжеского.
— Пропаганды наслушались, господин хороший? Ай-яй-яй, не к лицу просвещенному человеку поддаваться на уловки власти, — хохотнул Волк, — Волкодавы Головина вовсе не бандиты, а действующая армия бывшего клана. А то, что они сейчас против князя… так Андрюша Лутон не по совести стал князем, и это знают все. Знают, но молчат в тряпочку, ибо ссыкотно им идти против остальной кодлы. Вот так и боятся друг друга, бздушники хреновы. А Мягков Головина принял и обогрел, дал кров и пищу. Думай быстрее, доктор, времени у тебя максимум до утра. Те гавры в переулке очухаются скоро, и если не дураки, то тру