- Дэнни! Что это?
От удивления Жанна развела руками. Дэн вошел на кухню, неся в руках огромную охапку дров. Дрова были сухими и очень аккуратно порубленные четкими четвертинками.
- Давление газа упало. Будет холодно, весьма. Тут все начнут греть электричеством. Обледенелое. Начнет рваться. Вечером электрики не быть.
- Электричества уже нет, Дэнни.
- И запал не будет работать там. Нам надо подумать, как греться, пока не все исправят. А печка в доме есть. Ты топила раньше русская печка?
- Нет, честно, этого в моей жизни пока еще не было.
- И это есть опыт. Тебе должно будет понравиться: быть тепло, когда всюду мороз и темнота есть свечи.
- Что ты сказал?
- Что у нас есть свечи.
- Но я свечи не покупала?
- Я ходил брал.
- Давно?
- Пару недель назад. Мне хотелось сделать романтичный ужин, на день рождения. Свечи не совсем то, что нужно было бы, но и это есть хорошо. Сейчас как раз.
- Наверное, как раз. Александр не приедет.
- Да, думаю так. Дороги. У вас не очень хорошие дороги. Но и хорошие дороги покрывает людом. Шансов не было бы. Так. Просто все. Я пойду, пока светло, надо запастись топливом. Я нашел старую складеницу дров, там надо немного поработать и все, мы можем эти пара дней перезимовать.
- Знаешь, никогда не думала о том, как жили раньше, лет сто-стопятьдесят назад. Свечи. Никакого электричества.
- Да, было темно и холодно.
- Сейчас тепло и светло, но будет темно и холодно. И я попадаю в старый мир, где все было совсем-совсем по-другому.
- Вы много знать про те времена?
- Нет, знаю, скорее всего, немного, а вот ощущений - море! Такое впечатление, что я вот-вот должна поехать на свой самый первый бал в жизни.
- Бал? Танцы? Так?
- Бал это не просто танцы... Бал - это бал! Это танцы знати, место, где собираются все общество, весь его цвет. И вот звучит музыка... вальс... да, вальс, я в длинном белом платье, легком, роскошном, я кружусь, кружусь, кружу головы мужчинам, и у меня самой кружится голова.
- Кружится?
- Шампанское. Да, какой бал без шампанского, без вальса, без гусар?
- Гусары?
- Офицеры-кавалеристы.
- Ах, так, так есть...
- И, обязательно, слышите, обязательно на балу должен появиться государь. Он открывает бал. Проходит мимо всех девиц, ему кланяются, приседая, я тоже наклоняюсь, так что через вырез платья видна почти вся грудь, и тут меня как огнем обжигает...
- Конечно, Государь должен открывать бал только танцем с вами, так есть?
- Ну вот, все испортили, Дэнни, вы бываете совершенно несносны.
- А вы совершенно прожженный романтичка.
При этой фразе Жанна расхохоталась...
- Господи, Дэнни, я думала, что вы уже освоили нюансы русского языка! - еле выдавила из себя девушка, перестав захлебываться смехом.
- И что я такое страшное сказал?
- Дэнни, романтичка, такого варианта в русском языке нет. Романтики, женщина тоже романтик, это понятно?
- Так, ОК!
- И говорить прожженный в сочетании со словом романтик - самая большая нелепость. Прожженный несет негативный смысл. Прожженный жулик, прожженный вор, в смысле опытный, наглый. А романтик - это позитивный смысловой окрас. Нельзя их мешать. Я бы сказал, что вы, Дэнни - неисправимый романтик.
- О! Красиво есть "неисправимый романтик". Я вчера натолкнулся на это слово "романтик", "романтизм", хотел блеснуть...
- Дэнни, блеснуть получилось!
Через каких-то четверть часа печка загорелась, Дэн бросал в разгоревшийся огонь полено за поленом. Жанна открыла для себя, что в печке есть плита, ловко замаскированная строителями. Сначала Жанна переживала, что может угореть, но Дэнни так ловко управлялся с печью, что Жанна перестала чувствовать себя неуютно. Все страхи прошли. За окном быстро темнело, а тут приятно горел огонь в плите, дрова потрескивали, шипели, создавали впечатление того, что время куда-то проваливается, уходит, что они действительно находятся на краю земли, в непонятном мире, как минимум, двести лет назад или вперед...
Какое это имело значение? Они ели жаркое, запеченное в глиняных горшочках, почему-то тут, из печи, это блюдо имело совсем не такой вкус, как приготовленное в электрической духовке. Рассыпчатая картошка, чуть-чуть нежного мяса и много-много белых грибов - это был личный рецепт Жанны. Дэн принес Жанне немного коньяка. Это был хороший армянский коньяк пятилетней выдержки, о чем говорили звезды на этой простенькой бутылке. Но коньяка было немного. Дэн только чуть-чуть плеснул в пузатые бокалы, так, чтобы можно было промочить горло. Интересно, подумала Жанна, а почему он так расставил свечи? А свечи действительно образовывали два полуовала, которые не совсем повторяли друг друга, превращая комнату в мерцающую пещеру Алладина из "Тысячи и одной ночи". Дэн бросил плед на пол и уселся на самый его краешек. В доме было настолько натоплено, что можно было бы ходить в одном белье. Они чокнулись, выпили коньяк, терпкий напиток на секунду обжег Жанне горло, но через секунду тепло стало разливаться по телу, Жанна легла на плед и положила голову на колени мужчине. Тот молча смотрел куда-то в окно, смотрел спокойно, так, как будто видел там что-то такое, что не было видно простым взглядом.
- Ты бы хотела увидеть то, что видел сам Тесла?
- Ты о чем?
- Другой мир.
- Вариант нашего будущего?
- Так.
Жанна пожала плечами, как будто пребывала в нерешительности, но потом упрямо тряхнуло непокорной копной волос, и заявила:
- Конечно, хочу! Я никогда не была в других мирах, ну, не считая поездки в Молдавию.
- Что есть Молдавия?
- Когда-то это была наша республика, но и тогда это был другой мир...
- О! Это был юмор?
- Сарказм, Дэнни...
- Так.
- Извини... Да, я хотела бы побывать там, где никто еще не был... Ну, так мне кажется.
- Добро. Я могу попробовать. Ты пойдешь со мной. Так. Думаю, сегодня я смогу есть.
- Пробуй!
И Жанна крепко сжала руку Дэнни.
Глава сорок четвертаяВероятностная реальность
Московская область. Домодедовский район. Колычево
Бывают дни, когда судьба человека делает неожиданный поворот. Это не зависит от человека, как не зависит от воли кока крен парусника - им управляют совсем другие силы. Иногда мы осознаем эти силы. Тогда в человеке просыпается нечто, что дает ему возможность слышать, или видеть. Такие люди зовут себя контактерами. Некоторым только кажется, что они имеют контакт. Среди контактеров немало людей с психическими отклонениями. Им только кажется, что они слышат голоса, но эти голоса излучает их болезненный мозг.
А вот когда контактер улавливает информацию, точнее, излучения, совершенно другого порядка, то... То тогда все изменяется в этом мире. Тогда человек, контактирующий с тем, что он не понимает, начинает использовать свой дар. И если он использует его во благо, то...
Это был морозный вечер. На небе не было ни облачка. Но и луны тоже не было. Был день, когда на небе происходила смена фаз луны. На сей раз она совпала с полным лунным затмением. И именно этот день стал решающим в жизни актрисы Жанны Крючковой.
Дэн чуть отстранил ее руку, взял заранее приготовленный сосуд - им оказалась простая алюминиевая кружка, заполненная чистым спиртом, вряд ли медицинским, и вряд ли совершенно чистым. Бутылку пойла с соблазнительным названием "Роял" Дэнни приобрел в местном магазине несколько дней назад. В питье он не годился, а вот гореть мог в самый раз. На этикетке значилось, что этот спирт питьевой. Проверять это утверждение как-то не хотелось.
В кружку Дэн налил примерно половину ее емкости спирта, потом бросил несколько щепоток сухих трав. А после этого - спичкой зажег спирт и поставил кружку в укромное место, недалеко от печки. Острый дымок через минуту успел обежать всю комнату, стал щекотать нервы, Жанна громко чихнула, она такой остроты ощущений не ожидала.
Дэн молча положил руки на виски женщины, она закрыла глаза и почувствовала... почувствовала... Почувствовала...
Да! Ей стало и жарко, и весело, и легко - одновременно. Впервые она почувствовала, как должна ощущать себя ведьма, летящая на метле на Лысую гору, дабы не пропустить пир у Повелителя Тьмы! Дэн снова сел на плед. Жанна скинула с себя одежду, закрыла глаза и положила голову на колени к Дэну. Ее мысли были простые и легкие. Она не мыслила, она чувствовала. Она чувствовала, как ветер прикасается к ее коже, как холод ночи целует ее в губы, как несутся где-то внизу огромные бесполезные города. Она неслась вперед, неслась вместе с Дэном, который летел чуть впереди, крепко удерживая ее руку. Дэн изменился, Жанна не могла этого не отметить, как не могла не отметить и того, что ей это было приятно. С ней рядом летел не старик, а уверенный в себе зрелый мужчина примерно лет сорока-сорока трех. Ее самый любимый возраст: к этому времени мужчина и достичь мог многого, и семья ему порядком могла надоесть. Как раз объект ее охоты. Мускулы атлета буграми гуляли по его телу, обнаженному, ярко отбивающему блики восходящего солнца. Грива волос развевалась на прохладном ветру. И только теперь она могла понять, куда они летят. Они летели в границу, в место, где свет менялся тьмой, в место, где один день переходил в другой, в единственное место на земле, где не было времени, а был только явственный переход между сегодня вчера и завтра. И ей предстояло эту границу пересечь. Ветер в лицо стал еще сильнее и явственней. Весь мир сопротивлялся ее проникновению, но они неслись, неслись, отбиваясь от глыб снега (когда только легкие снежинки успели собраться громадными снежными глыбами?). И они, совершенно неожиданно перевалили за границу ночи. Они провалились в яркий солнечный день. Настолько яркий, что Жанне захотелось зажмурить глаза, неожиданно, ощущая, что все это ей только снится, Жанна громко засмеялась.
Она смеялась громко, заливисто, и голос ее отзывался стайками колокольчиков, почти так же, как отзывается звук песни в горной пещере - многократно, звонко, громко. То, что Жанна увидела дальше, поразило еще больше. Она увидела остров. На острове был город, точно, как в песне. Город Золотой. Он действительно казался золотым, точнее, в его красках преобладали два цвета - слепящий белый и матовый золотой. Высокие башни поднимались в небо, стремясь своими шпилями в такую высь, что захватывало дух. Они летели на высоте птичьего полета, но даже так эти башни казались огромными.