н. В этом смысле Андрей не ошибся. Альфиец не умел строить свою речь по-человечески, зато был на удивление боевитым и активным. Обычно про таких говорят: один стоит десяти. Скольких стоил Муссон – вопрос, но этот страж явно выделялся на фоне своих товарищей. Альфиец указал вниз, а затем в сторону Андрея. Или на Беляева?
Лунёв взглянул на «серого». Тот бы в ярости. Рвал и метал, но пока только в переносном смысле. Выпутаться из сети он не мог, как бы ни старался. Андрей прекрасно понимал, что для «серого» это временные проблемы, и если не придумать «продолжение банкета», все усилия альфийцев пойдут насмарку. Но что тут можно придумать? Муссон, похоже, этого не знал и просил совета у людей. Вернее, почему-то у Беляева.
– Альфийцы сигналят с борта вертушки, – Лунёв обернулся к напарнику. – По-моему, они указывают на тебя.
– Они просят меня сосредоточиться на контакте с альфа-сетью.
– Ты можешь входить в их сеть без аппаратуры? Или они подшили тебе чип, пока ты сидел в Башне?
– Ни то, ни другое. Никаких «чипов»… слово-то какое… доисторическое.
– Я очень старый.
– Я слышал. Нет, Андрей, все проще. У меня есть прибор, – Беляев достал из кармана небольшой предмет, похожий на карманные часы или сомкнутый плоский бутон экзотического цветка. Повертев его перед носом у Андрея, Сан Саныч спрятал вещицу обратно. – Убедился?
– Относительно, – Лунёв с подозрением посмотрел на Сан Саныча. – На этой фиговине не написано, что это прибор связи. Но с этим разберемся на досуге. Что говорят альфийцы?
– Ты дал хорошую подсказку, но им нечем выстрелить, – на секунду задумавшись, сказал Беляев.
– Что это значит? – Андрей удивленно взглянул на Сан Саныча. – Какую я дал подсказку, кому?
– Шайону. Когда сказал, что «серый» запросто может выстрелить и устроить обвал. Пока «серый» выпутывается, он неподвижен, а как раз над ним нависают скалы.
– Камнепад перекроет тропу, – предупредил Андрей, одновременно разматывая Оружие.
– Они это понимают. Ниже находится та злополучная расщелина, которую нам пришлось обходить. Весь камнепад уйдет в нее и не докатится до поселка. Они обещают назвать эту тропу твоим именем, если все получится.
– Лучше пусть назовут ее Тропой Шайона, он больше заслужил, – Андрей занял позицию и вдруг невнятно выругался. – Я не знаю, как стрелять из этой штуковины!
– Любое оружие стреляет одинаково, должен быть спусковой крючок или кнопка, гашетка… что-то спусковое, короче говоря. – Беляев присел рядом и осмотрел Оружие.
– Еще какой-то затвор или активатор, – Андрей тоже окинул взглядом суперпушку. – И предохранитель.
– Необязательно.
– Необязательно, но чаще всего он есть.
– Здесь только две подвижные части, – Беляев указал на что-то вроде утапливаемой накладки на выступе, который напоминал рукоятку, а затем – на почти незаметную клавишу сверху. – Логично попробовать в такой последовательности… я думаю.
Он вдруг нажал сверху, и Оружие едва ощутимо завибрировало. В точности как пакаль, уловивший приближение аналогичной вещицы.
Андрей больше не сомневался. Направил Оружие на скальный козырек и нажал вторую условную клавишу.
Сначала вроде бы ничего не произошло, Лунёв даже успел огорчиться и мысленно прокрутить другие варианты активации Оружия. Но мгновением позже Андрей понял, что все уже случилось. Стрелок просто не увидел сверкнувшей молнии. За солнечной завесой она оказалась почти неразличимой. А какой-либо отдачи или другого свидетельства, что Оружие выстрелило, поначалу не было.
Зато чуть позже свидетельств стало хоть отбавляй. Над горами разнесся громовой раскат, скалы взорвались, и вниз, в направлении расщелины пошла грохочущая пыльная лавина. Андрей четко видел, что «серый» находится на пути лавины, но Лунёв не спешил праздновать победу. Пока он возился с активацией, «серый» сумел разрезать сети, а значит, снова обрел подвижность. Куда он мог отпрыгнуть с пути лавины? Вариантов мало, но они были, опытный глаз Андрея наметил, как минимум, два, а с прыгучестью «серого» и все три направления.
Первым желанием было обстрелять возможные укрытия и пути отхода. Но профилактически стрелять по точкам, на которых может очутиться «серый», неразумно. Тропу затянуло плотной пылевой завесой. Попасть в цель при такой видимости трудно, а просто «поджигать площадь» не имело смысла. У «серого» при себе имелся зеркальный пакаль. Не «джокер», конечно, но все равно его защиту можно пробить только прямым попаданием. От «сопутствующих поражающих факторов» он худо-бедно все-таки защищал. И главное: Андрей не знал важнейшей вещи – сколько зарядов осталось в Оружии? Сколько угодно или всего один? Или вовсе ни одного? Последний вариант был худшим, Андрей мысленно заключил его в рамочку и отодвинул в сторонку. В уме он оставил вариант с одним зарядом. Так вот, если остался один заряд, его следовало приберечь для выстрела наверняка.
Андрей хлопнул по верхней кнопке – Оружие затихло, поднялся и закинул суперпушку на плечо.
– Уходим!
– Мы не дождемся? – Беляев кивком указал на пылевое облако. – А если не вышло?
– Это не имеет значения. Второй попытки не будет. Если не вышло, «серый» сейчас далеко от тропы. В жизни, Сан Саныч, у большинства эпизодов нет четкой концовки, это не кино, где все ждут, когда развеется пыль, а затем произносят над телом поверженного врага пламенную речь.
– Тебе даже неинтересно?
– Нет, эпизод «заигран», – Андрей развернулся и быстро зашагал по тропе. Сделав несколько шагов, он полуобернулся и бросил на ходу: – Если «серый» погиб, нам нечего опасаться, а если уцелел, мне важно не подпустить его вплотную. От стрелкового оружия меня защищает пакаль, от кинжала – расстояние. Это все, что мне сейчас интересно. Догоняй!
Сан Саныч неопределенно хмыкнул, но больше ничего не спросил и задерживаться не стал. Его-то вообще ничто не защищало.
Какое-то время Беляев ковылял за Андреем, постоянно оглядываясь, но через два десятка шагов тропа пошла вниз и оглядываться стало неудобно, да и бессмысленно. Маневрировать или прятаться, в случае опасности, здесь было негде.
Сан Саныч шумно выдохнул, будто бы на что-то решившись, и вдруг обогнал Андрея. Но на этот раз его не обуял новый приступ гордости. Беляев потихоньку начинал мыслить тактически, исходя из оперативной обстановки, а не отвлеченных понятий и условностей мирного времени. Сейчас противник был в тылу и прикрыть от него Сан Саныча мог только Андрей. Значит, где выгоднее находиться ведомому? Правильно, впереди ведущего. Хоть это и странновато звучит.
– Держи темп, – приказал Андрей. – Скоро будем в долине.
– До нее целая вечность! – Беляев вздохнул. – Вон там деревья, о которых говорил Шайон. Они натуральные гиганты, но мы выше их макушек на сотню метров!
– Это не страшно, Сан Саныч, поверь. Как только тропа пойдет горизонтально, включай пятую и жми к тем деревьям.
– Без приказа? – Беляев обернулся и хмыкнул.
– Это и есть приказ, – ответил Андрей серьезно. – Уходить в безопасную зону на максимальной скорости. Или тебе нравится разгуливать с мишенью на затылке?
6. Альфа-зона, Ложбина Пришельцев
Спуску в Долину Ветров подошла бы энергичная звуковая дорожка, в стиле современной клубной музыки. С одной стороны, процесс был монотонный, наполненный низкими звуками и ритмом тяжелых шагов, но, по мере продвижения, местность вокруг менялась, и это постепенно вносило в «саундтрек» некоторое разнообразие. Сначала под ногами кроме камней начала «звучать» трава – шаги стали не такими громкими, затем пропало эхо – его стали перехватывать невысокие кусты, а позже добавились звуки близкого леса: шум листвы, скрип веток, шорохи зверья, гул насекомых и пение птиц. Когда же на пути сменилась очередная «климатическая зона» – путники вошли в лес, – музыка окончательно поменялась на «современную классику».
Андрея это вполне устраивало. И не только по причине прохладного отношения ко всяким клубным «бух-бух». Лес предлагал надежную защиту от зорких глаз вероятного преследователя, а еще от солнца и ветра.
Не то чтобы на открытом пространстве путники изнывали от жары, но в лесу все-таки комфортнее. И ветер не свистел в ушах, перекрывая все прочие звуки. Да, в лесу тоже было шумно, один птичий гам чего стоил, но звуки здесь метались разнообразные, не заунывные и, главное, не маскирующие чужие шаги. Топот на два такта был чуждым звуком в местной гамме, а потому улавливался легко.
В общем, лес был приятнее голого склона во всех отношениях. Даже тот факт, что склон все еще продолжался, не умалял достоинств зеленой зоны. Да, идти приходилось по-прежнему вниз, напрягая колени и стараясь не усесться на пятую точку или не сорваться на безудержный бег – местами склон становился очень крутым. Но теперь, в случае чего, можно было ухватиться за ближайшее дерево.
Беляев так и делал. Когда уставали ноги, он начинал семенить от дерева к дереву. Перебежка – врезался, отдохнул, спустился чуть ниже и снова мягко врезался в дерево, отдохнул. Метод приемлемый, разве что не такой скоростной, как метод равномерного серпантинного спуска, который взял на вооружение Андрей.
В результате до более-менее пологих склонов Андрей добрался вполовину быстрее и был вынужден остановиться, дожидаясь Беляева.
– Не понимаю, – спустившись к месту нового привала, выдохнул Сан Саныч. – Ты видел? Там лошади пасутся! Уклон градусов в шестьдесят, а они ходят себе, травку щиплют!
– Трава сочная, тенек, никаких тебе слепней и оводов, а неподалеку горный ручей течет, – Андрей пожал плечами, – что еще надо для лошадиного счастья?
– Но как?! На такой-то крутизне!
– Не забывай, у них конструкция устойчивая, четыре ноги, а не две.
– Это я понимаю, но… – Беляев махнул рукой. – Ладно, проехали. Мы правильно идем?
– Правильно, – Андрей вдруг вскинул руку, призывая Беляева умолкнуть, и оглянулся. – И за нами правильно идут. След в след.