– Да-да, я знаю. Вот что, Федор, снимай все с борта, особенно генератор, и все, что связано с электричеством. Ты понял? Гвардия больше ходить в коммерческие рейсы вместе с Муром не будет. Будете присматривать за другими. Кроме перестрелки с пиратами, другие происшествия были?
– Никак нет, княже. Вот только гвардии рядовой Аникеев себе девку купил, нашу, с России, из полона выкупил.
– Это ничего, это бывает.
– Вот его рапорт, просит разрешить ему жениться на ней.
– Пусть дом сначала построит, не в казарме же им жить.
– Так они сняли квартиру в городе, в деревню он возвращаться не хочет, хочет служить дальше.
– Ладно, ступай.
– Ваша светлость, а где Настена?
– Учится, она в университет поступила. Только к вечеру будет. Ступай.
– Есть! – вытянулся Пройда. Наверное, немного обиделся, что не стал я расспрашивать о бое с пиратами, но мне это не сильно интересно. Благодарность за рейс и денежную премию получит перед строем, как и остальной состав их команды. И отчитается предварительно об издержках. Порядок есть порядок. А сейчас выпроваживаю, буквально выталкиваю, Мура в рейс. Иначе вмерзнет и раньше весны никуда не уйдет. Поэтому нагнал кучу людей в порт, и погрузка-выгрузка идет практически одновременно и круглосуточно.
Глава 12. Глобализация «по-» и работа над ошибками
Еще в прошлом году Татьяна направила на одном из судов в Брюгге, центр текстильных мануфактур во Фландрии, довольно солидную партию льняного полотна, тканей из шерсти, вышивки бисером, нескольких моделей «европейского платья». Вместе с этой партией туда ушел и один из ее помощников: Гавриил Щелок. Вместе с ним я отправил и Томаса Усселинкса, где помочь, где послушать, где защитить. Задача: нам нужны мастера и мастерицы на швейно-текстильную фабрику, оборудование для которой начали изготавливать на машиностроительном заводе. На севере Франции, а Фландрия сейчас ею захвачена, производят высококачественный лен по специальной технологии. Затем из него вручную прядут очень тонкую нить, не скручивая ее, с помощью смеси крахмала с жирами и глицеринами. В общем, у нас и в Новгороде этими технологиями не владеют, и льняная ткань идет значительно толще, чем в Камбре, что под Лиллем. Татьяна, давая «цэу», так и сказала, что хоть женитесь, но доставить спецов. Плюс требовалось посмотреть, как отнесутся к продукции в Европе.
У станков шлихтовочный резервуар и сушилка имелись. Современные станки производят подобную нить достаточно легко, но управление у них электронное. Нашли старые фирмы Cambric, которые стояли у нас в Новгороде и делали нить для батиста и перкаля. А вот с составом шлихты полный облом! Новую шлихту они не воспринимают, а старой просто нет. Поговорив с пожилой работницей фабрики, которая работала на такой машине, выяснилось, что только два небольших заводика возле Иванова делали ее. А лучше всего работала импортная, бельгийская. От двух заводиков в Ивановской области даже цехов практически не осталось. «Не выдержали конкуренции!» Вот и решили предпринять экспедицию в мятежную Фландрию. И требовалось поспешать: 4 декабря 1642 года умрет Ришелье, а 14 мая следующего года – Людовик XIII, и на долгие десять лет воцарится Анна Австрийская и кардинал Мазарини. Он вовсе не такой, каким его показал Дюма, он – умный, хитрый и прагматичный политик. Сам Ришелье назначил его своим преемником и ввел в королевский Совет. В качестве премьер-министра сделает много полезных вещей для королевства Франция, но конкуренты, сыграв на «иностранности» премьера, все-таки его свалят.
Во Фландрии буза, которая будет продолжаться еще много лет. Там постоянно кто-то с кем-то воюет, католики режут протестантов, одни других перекрестить желают. Масла в огонь подливает то король испанский, то французский, то английский. Нидерланды восстали еще в начале века и вот-вот получат официальное признание. Они активно действуют и распространяют свое влияние по всему миру. Но только Северные Нидерланды. Южные, а там влияние католицизма больше, да и язык другой, в объятия воинствующих протестантов не слишком рвутся. Все, на словах, стремятся к миру и покою, но покой у них какой-то кладбищенский, а дубы-колдуны украшают многочисленные «елочные игрушки»: со «столыпинским галстуком» на шее там болтаются те, кто не успел убежать. В войнах того времени какие бы то ни было правила поведения войск на территории противника отсутствовали. Грабили и насиловали всех, таким образом повышая рождаемость и возмещая человеческие потери. Волнами они накатывались на Фландрию то с юга, то с севера, то с моря высаживаясь или со стороны Германии нападали. Люди сопротивляться этому потоку насилия уже устали. В результате экспедиции были доставлены в Пайлаа двадцать прядильщиц, сорок ткачих и шесть мастеров. Большая часть девиц – беременны, так как в войну несколько месяцев назад вмешался Карл I и несколько раз высаживал десанты через расположенный неподалеку от Лилля порт Дюнкерк, который принадлежал Англии. С результатами десанта в животах и приехали бедные девчонки. Два мастера и три прядильщицы умели составлять шлихту. Почти все знакомы с методами выращивания льна для батиста. Все вырабатывали Lin Ram O, из которого делали носовые платки королю Франции.
Для девочек построили несколько двухэтажных домов в Пайлаа, которая уже больше город, чем деревня, больше 10 000 жителей. Они были дико удивлены тем, что на территории фабрики есть столовая, и носить из общежития ничего не надо. Что работают они не по 14–16 часов, а только девять, вместе с перерывом на обед. Выпучили глаза на рабочую одежду: халатики, фартуки и платки, на станочный парк, особенно в шерстяных цехах, и долго не могли понять: почему так светло в цеху. Нет пыли и вони, которая, как въедливая плесень, преследует всю жизнь работников мануфактур. Моечный и сушильный цеха отделены от основных зданий. Всех учили, как заправляются машины в специальном классе. Их поставили ученицами к уже работающим девушкам. А затем они увидели «летающий челнок», который создавал ткань большой ширины. В ткацком цехе довольно шумно, поэтому у всех на ушах наушники. Вся работа состоит в том, чтобы заправить нить, сменить катушку на станке, который остановился. Это был просто шок для них и их мастеров, которых Татьяна собрала отдельно и каждому поставила конкретную задачу: есть то-то, хочу вот так. Бедному Томасу пришлось два месяца при ней переводчиком работать, каждый раз, когда она выбиралась в Пайлаа.
В Пайлаа их всех назвали немками, хотя большинство из них говорит на фламандском диалекте французского. Но это слишком тонко для местных. Поселок обозвали Немецкой слободой, а Порфирий предложил вообще переименовать Пайлаа в Князево.
Георг ван Дамм был старшим мастером старейшей мануфактуры в Камбре. Семья сильно пострадала пять месяцев назад, британцы не только изнасиловали всех женщин, но и убили их, и сожгли дом. У мастера здорово рассечена бровь и щека, с одной стороны во рту не хватает всех зубов. Англичан просто ненавидит. Как старший мастер он отвечал за весь процесс производства, начиная с выращивания льна, поэтому он прошел по полям и с сожалением сказал Татьяне, что первый Lin Ram O она получит лишь через три года. Для этой ткани у нас нет льна. Лишь на одном из полей лен растет примерно в тех условиях, что нужно, но он не закреплен, поэтому в момент сбора урожая велика вероятность, что и эта партия будет повреждена. С другой стороны, он отметил, что с местными сортами он незнаком, а мы сменили их на «долгунец» из XXI века, поэтому будет вынужден проконтролировать весь процесс обработки, если княгиня даст такие указания. В общем, нашелся человек, который наведет порядок во всех углах его производства.
Все мелкие речки в округе давно задействованы для вымачивания льна и конопли. Для этого лучше всего подходят именно реки с проточной водой. Вымачивается лен три года, почему мастер и отметил срок получения конечного продукта. В течение этого срока лен не просто лежит в воде, его прополаскивают, чтобы водоросли не проросли, перекладывают слои. В общем, работы выше крыши. Лен для батиста не треплют перед замачиванием, и семя с него снимают вручную, стараясь не повредить растение. У нас такой порядок обработки не был принят. Семя выбивают, лен треплют, а потом замачивают. Оказалось, что не для всех тканей такой порядок годится. Но ван Дамму поставлена задача воспроизвести с максимальной точностью и Лин Рам О, и перкаль с плотностью 150–160 нитей на дециметр. Нам он нужен для парусов.
– Ваша светлость, я приложу все усилия для этого! По отношению ко мне господин Жебраэль выполнил все условия, и я просто поражен количеством и совершенством машин, задействованных в обработке на вашей фабрике, ваша светлость. Господин Жебраэль неоднократно говорил мне, что все это сделано вами и вашим светлейшим мужем. Есть возможность начать производство практически немедленно, но нить и ткань будет немного толще необходимого и менее плотной, можно попытаться ее слегка подкрутить и закрепить шлихом в таком положении. Набив материал, можно вымыть шлих и ткань сама распределит волокна. По плотности материал мало чем будет отличаться от Лина, однако это не совсем Лин Рам О, но для парусов он несомненно будет лучшим.
На этом и порешили, и вскоре появилась сначала ручная, а потом и машинная нитка для перкаля. А когда ван Дамм увидел готовые паруса из каландера, он долго мял в руке материал, принюхивался, хлопал полосками паруса в руке и потом выдал:
– Ваша светлость. Это сделано не руками человека. Больше всего похож на шелк, но это не он.
– Да, это сделано машиной, но у нас нет сырья для такого материала, а возить его слишком дорого и очень грязно.
Тем не менее за зиму мастер выдал материал на четыре комплекта парусов и обеспечил строящиеся суда полностью.
Новый проект «Буки» скоро будет на стапеле и значительно превосходит «Аз» по многим характеристикам, правда, будет немного уступать ему в скорости и динамике в полном грузу, в связи с увеличением осадки. Первый же рейс показал, что заложенные в «Выборг» «спортивные» корни требуется частично удалить, в пользу большей грузовместимости. В корпус врезали еще два отсека и надстроили шельтердек. Корабль получил более высокий борт. Батопорты нижней палубы полностью заглушены, в полном грузу осадка до 8 метров