Самое гнусное – это ждать и догонять! Лежу в лешаке в кустах, земля холодная, а сверху припекает, но я – не шашлык, поворачиваться нельзя. С вышек этот кустарник виден. Время тянется, как резина. В обед по другой стороне дороги прошел Саид, минут через пятнадцать возвращается уже по этой стороне.
– Андрей!
– Здесь!
– Это тебе! После звонка отходи к белому дому, видишь?
– Да!
– Этот сектор не просматривается с вышек. Там проход между дувалами. Давай!
Он сунул в куст бумажный пакет. Я подождал немного, потом его забрал: самса! Сволочь! Знает, что я люблю! Впрочем, сейчас обед, так что запахом самсы никого не удивишь. А ел я вчера! Вкусная! После «обеда» время пошло веселее. В 17.30 солнце село за горы, похолодало и потемнело, я пополз к забору автобазы. Довольно быстро нашел пролом в стене, через который, видимо, таскают запчасти и бензин. Проскользнул на территорию. Вон вроде контора. Зашел с обратной стороны, обнаружил условный знак: «чисто», толкнул окошко и перемахнул через подоконник. Спустил телефон под стол, потрогал дверь: закрыта на ключ. На телефоне обратный номер. Обнаружил записку Саида: «Звони по автомату! 8-971». Только бы был дома!
– Тащ полковник? – Он, вообще-то, подполковник, но не любит, когда его так называют.
– Слушаю!
– Лейтенант Найтов, четвертый батальон, вышел в Хорог, два «четырехсотых», три места ноль-ноль-один, требуется лифт. Связи нет.
– Ты же… Живой, зараза! Мы ж тебя похоронили!
– Ну поспешили немножко, тела ведь не было?
– Не было.
– Мы можем выйти к «Славе КПСС» через двое суток. Груз небольшой, но очень важный. Кстати, несу вам привет из Кыштыма.
– Первая рота подберет, жди Васильченко или Карпухина. Почему из Кыштыма?
– Сами увидите! Связь кончаю! – Я повесил трубку. При помощи веревочки прикрываю окошко, отход тем же путем, но теперь налево, отхожу к дувалам двух больших домов. Здесь есть кустарник, ухожу туда. Надо ждать, когда все уснут! В своем лешаке я похож на кикимору. Если кто заметит, тут такое поднимется! Через час стук камешков: Саид не выдержал, подает условный сигнал. Зараза, как хорошо знает мои приемчики! Впрочем, чему удивляться! Мы с ним одного призыва, восемнадцать месяцев вместе ходили. Я подал условный сигнал. От дувала отделилась тень. Идет тихо, несмотря на то что растолстел.
– Андрюха! Черт! Как я рад тебя видеть!
– Привет, Саид! Я тоже очень рад! Дома-то что сказал?
– Что по делам. Как там ребята в нашей «девятке»?
– Я в четвертом батальоне, давно никого не видел.
– Так ты оттуда? – Он махнул рукой в сторону Афгана.
– Да.
– Как там?
– Война.
– На заставах повышение, большая стая волков перешла границу. Твоя работа?
– Да.
– Мастерство не пропьешь! А я хотел тебя к стойбищу подбросить, чтоб ты на волков не нарвался. Мою машину не досматривают. Моя жена – дочка начштаба. – Было видно, как он расплылся в улыбке. – Давай, в багажнике!
Я понимал, что он от чистого сердца, но рисковать не хотел.
– Нет, Саид! Я – одиннадцатым маршрутом. Так надежнее. Сведения у меня слишком ценные, да и человек ждет наверху. Спасибо, конечно, огромное! Обязательно заеду, с женой.
– Ты женился! Поздравляю!
– Все! Давай! И так шумим много! – Мы пожали друг другу руки, он выскользнул из кустов почти бесшумно и исчез между дувалами.
В 21.00 началась программа «Время», и я двинулся наверх: все у телевизоров. Прошел к камину, поднялся на плато. Дальше пришлось ползти: установлен пост наблюдения. Прошлой ночью его не было. «Вьетнамская гусеница» отбирает много сил, но ползущего совсем не слышно. Отойдя на двести метров от наряда, я встал и нырнул в тень от скалы. Все, прошел! Но продолжаю двигаться медленно. У них усиление, наряды могут быть в самых неожиданных местах. Прошел еще километра четыре, обнаружил пеший патруль со станцией и собакой. Пришлось затаиться и ждать, пока пройдут. В общем, до света к стойбищу я не успел. Надоело прятаться, слов нет. Нашел звериный ход в заросли барбариса, заполз туда и уснул. Солнце припекало, было довольно тепло. За весь день никого. Только пролетел вертолет. С наступлением темноты двинулся дальше и через три часа был на месте.
Простучал: дай-дай-за-ку-рить-дай-дай, и услышал, как заскрипела каменная дверь. Из темноты выскочила Полинка и зацеловала меня.
– Все в порядке? На связь вышел? Кушать будешь?
– Да, все в порядке, сама-то ела?
– Нет, тебя ждала, чувствовала, что ты где-то рядом.
Мы вошли в тайник, закрыли дверь. Зажгли спирт и поставили на огонь консервы и чай.
– Что-нибудь происходило?
– Нет, никого не было, только самолет пролетал вчера и пара вертолетов, но просто шли по маршруту. Ну и волков было много ночью. Потом какой-то странный лай слышала.
– Это шакалы вернулись. Жаль! Стукачи они! Как у нас сороки! Сейчас покушаем и тронемся подальше отсюда. Вот точка, в которую надо выйти послезавтра. Там нас подберут. На дневку встанем здесь. Места там мало, но вода рядом и людей почти никогда не бывает, особенно в это время года.
– Как у тебя прошло?
– Встретился с Саидом. Он нас приглашает к себе, после операции. Позвонил в Чирчик, нас встретят и вывезут из погранзоны.
Глава VII
Мосолов после звонка надел куртку и пошел в бригаду. «Странный разговор получился. Если он в Хороге, то почему не действует через отряд? Кто второй? Почему не в состоянии передвигаться? Что за груз? Причем тут Кыштым, в котором я не был с сорок второго года?» Он шел к штабу, Найтова он помнил еще солдатом. Довольно быстро он стал сержантом, а потом и вовсе заменил командира группы и последний год водил группу, в том числе на боевые, и в разных странах. Потом уехал в Ленинград, в морское училище, но в семьдесят девятом весной неожиданно приехал из Москвы в командировку от Генштаба на должность группера в формируемый новый батальон. Гибель его группы очень переживали все. И вот спустя полгода он появляется… Дальний заброс? Но почему подставили группу? Вряд ли… Войдя в штаб, он уже принял решение. Принял доклад дежурного и приказал ему заказать билет на утренний самолет в Ош. Зашел к ЗАСовцам и вызвал командира 1-й роты Васильченко. Рота находилась под Ошем, на выходе: отрабатывали взаимодействие с мотострелками в поиске.
– Казань-один, Гранату!
– Гранат, я – Казань-один! На связи!
– Первого на связь!
– Я первый, слушаю.
– Где находишься?
– В двенадцати километрах к югу от Нооката.
– Утром две машины и УАЗ направь в Ош, уазик пришли в аэропорт к 7-50, встретить меня. Машины подготовить к маршу. «Баллонов» возьми самых опытных. Пойдем в Хорог. Как понял?
– Вас понял! Вас встретить?
– Если сам поедешь в Хорог, то приезжай. Времени нет, идем на подбор!
Марш был тяжелый: местность голая, у погранцов усиление, малость промахнулись с водой на первом участке. То ли консервы были пересолены, то ли просто нервничали из-за постоянно встречающихся пеших патрулей и воя шакалов, но вода кончилась быстро. Пришлось набить котелок снегом и размораживать его на себе. Не самое приятное удовольствие! К Сары-Агачу просто бежали! Все! Все заставы в тридцати километрах! Можно двигаться и днем, и ночью! Теперь успеем подойти к «Славе КПСС» в любом случае! Какой-то чудак на букву «м» прикрутил к скале огромные алюминиевые буквы, наподобие «Hollywood» в Калифорнии, и решил, что он «дизайнер», причем последние буквы он явно каРРтавил. Это сооружение видно на дороге Ош-Хорог на протяжении почти ста километров. Там, где они установлены, дорога проходит в ста метрах от сооружения. Три скрытых подхода к ним сверху. Днем есть тень от букв, и две расщелины от ветра. В общем, сооружение стало притчей во языцех. Мы подошли к нему еще засветло и стали ждать колонну. Они появились ближе к ночи: два бронетранспортера и уазик. Я пошел вниз к ним, а Полина, подняв незаряженную СВД, следила за нами. Но я заметил, что два снаряженных магазина она вытащила из рюкзака. Из уазика вылез командир бригады. Сам приехал! Докладываюсь: «Лейтенант Найтов, командир тринадцатой группы четвертого батальона, до высадки вертолет доставки был сбит, вышел из окружения». Мы обнялись с Васильченко и его новым взводным, я его не знаю. Мосолов стоял чуть поодаль и тоже меня облапил. Он крупнее меня, но ниже. Обнимаясь, тихо спросил: «Где второй и привет из Кыштыма?» – «Пойдемте наверх, товарищ полковник!» Он, чертыхаясь, полез за мной по камням.
– Андрей! Не спеши так! Далеко еще?
Мы отошли от колонны метров на шестьдесят, я поднял над головой руку. От буквы «А» отделилась фигура с рюкзаком и винтовкой в руке. Чуть не доходя нас, Полина остановилась:
– Курсант Мосолов! Доложите обстановку!
Мосолов выхватил из кармана фонарик и попытался осветить лицо Полины. Она сделала еще три шага вниз-вперед.
– Не слышу доклада!
– Старший сержант Еременко! – почти прошептал Мосолов. – Полина Васильевна, командую пятнадцатой отдельной разведывательной бригадой специального назначения. Выполняю «подбор» группы лейтенанта Найтова. Здравствуйте! Вы же не вернулись с боевого выхода в сорок втором году…
– Он тоже не вернулся, подполковник Мосолов. Вы считаете, что разговариваете с трупами?
– Ни фига себе: Привет из Кыштыма! Ты знаешь, кто она? Мой инструктор в разведшколе осназа по радиоделу и снайпингу. Самая красивая инструктор в школе. По ней все сохли!
– Я знаю, товарищ подполковник. Вот наши документы.
– Майор ГБ? И твоя морда?
– Грузиться будем?
– Да, конечно! Садитесь в мой уазик! Где вещи?
Я поднялся наверх и взял свой рюкзак. Все вместе спустились вниз.
– Товарищ полковник! Вопросов явно будет много, давайте я сяду за руль, а водителя отправим отдохнуть?
– Да, конечно! Соловьев! К машине! Иди, поспи в БТР! Васильченко! Один БТР вперед, охранять УАЗ! Разворачиваемся, и в Ош! Топлива у вас на сколько?
– Заканчиваем дозаправку, тащ полковник! До Мургаба хватит! Там дозаправимся!