ня, тот мир практически перестал интересовать. Все, что необходимо, мы оттуда взяли, а пускать их сюда мы и не собирались!
– Правда? А как же Нобелевская премия?
– Вот змей, все он помнит!
Честно говоря, я не знал, что предложить Жуану IV, фактически он не в курсе того, какая судьба уготована его дочери. Он умрет за шесть лет до того, как ее выдадут замуж за Карла. Требовалось предупредить подобное развитие ситуации. А так как мы союзники и он умеет прислушиваться к хорошим советам, то требовалось с ним поговорить на эту тему. Екатерина на год старше Александра, еще совсем девчонка. Замуж ее будет выдавать мать и младший брат Афонсу, больной и неуравновешенный человечек. Два года назад скончался старший сын короля Теодозио, а следующий сын перенес заболевание, и у него парализована правая сторона тела – скорее всего, инсульт. Двор был небогат, золото в Бразилии еще не открыли, поэтому не слишком роскошествуют. Жить королю оставалось меньше года, поэтому стоило поторопиться. Необходимо было нарушить право наследования и сразу передать титул самому младшему сыну, Педру.
Татьяна согласилась с тем, что навестить короля Португалии необходимо, а также вывезти его на острова и осмотреть, ведь он еще совсем молодой, чтобы умирать. Ему всего пятьдесят один год. Отправили ему письмо, пригласили на атолл Полуночной Луны. Место модное, многократно описанное во всех источниках, да и сам Жуан там бывал, поэтому вряд ли откажется.
Так оно и случилось, Жуан ответил согласием, и они решили, что прибудут вместе с женой. Она у него испанка, из рода герцогов де Гусман, что из Медины. По некоторым источникам, именно оттуда в королевский род было привнесено серьезное генетическое заболевание, связанное с деятельностью головного мозга. Этот недуг преследовал весь род на протяжении трех веков.
Мы прибыли в Лиссабон в начале апреля на новом крейсере «Ярослава Выборгская». Нам для стоянки выделили королевский док Doca do Bom Sucesso недалеко от Торо де Белем, знаменитой башни в устье реки Тежу. В док мы, правда, не поместились, но неделю жили в этой башне, превращенной королем в роскошные апартаменты. Крейсер стоял на двух якорях в устье Тежу и служил местом для паломничества. Правда, на борт никого не пускали.
Первую неделю шли переговоры по торговым соглашениям между Португалией и Россией (Выборгом). Дело было в том, что требовалось расширить договор, так как заключен он был еще в те времена, когда мы с Татьяной были князьями Выборгскими. С Россией Португалия не имела дипотношений и не была связана никакими договорами. Положение изменилось, и приходилось адаптировать все заключенные договоры к современным условиям.
Вместе с крейсером на рейде стояла яхта «Татьяна», первый наш военно-морской корабль, который был переделан в царскую яхту. Крейсер имел четыре трехорудийные башни калибром 180 миллиметров в качестве главного калибра и шесть двухорудийных, универсального 100-миллиметрового калибра башенных щитов, расположенных по бортам. Всего двадцать четыре орудия. Он имел две паровые турбины, работающие на генераторы, и электроход. Для него были впервые изготовлены винты изменяемого шага, которые имели возможность флюгироваться под парусом. Три мачты несли почти четыре с половиной тысячи квадратных метров парусов. Это меньше, чем несли все остальные корабли, но башни не давали возможности установить большее количество мачт. Ради вооружения пришлось немного пожертвовать ходом. Тем не менее, из-за более удачной конструкции винто-рулевого комплекса, крейсер не уступал в скорости крейсерам типа «Т». Этот поход был для крейсера первым. После похода будет принято решение о строительстве серии таких.
Татьяна и королевская чета Браганса следовали на «Татьяне», она гораздо лучше оборудована для увеселительных прогулок, нежели полностью стальной крейсер с его скромным обаянием профессионального бойца. Я же с Александром на крейсере сопровождал яхту на переходе.
Мы прибыли на атолл и разместились во дворце, а крейсер убыл в поход до Нововыборга и Сент-Джонса. Там на островах и удалось завязать беседу с Жуаном. У него достаточно плохо с митральным клапаном и сильно опухают ноги из-за слабого сердца. Помочь мы ему не можем, и тогда я заговорил о том, что было бы непростительной ошибкой передавать королевство, и без того ослабленное постоянными войнами, в условиях того что Испания еще не вернула Бразилию полностью, сыну, который не желает заниматься государственными делами. Я пообещал поговорить с Филиппом Четвертым о судьбе Бразилии, с тем чтобы ускорить передачу колонии обратно Португалии. Королева-консорт Луиза – властная, но немного взбалмошная женщина, она не сможет самостоятельно управлять страной. Ей требуется мощная поддержка, чтобы удержать в руках власть. Такой поддержки у нее нет, и она сильно рискует, ведь большая часть дворянства – испанцы, и они будут решать за нее. Кортесы в Португалии достаточно сильны.
– Мы действуем вместе как союзники с тобой, Святослав, со дня моей коронации, и ты никогда не давал пустых или ненужных советов. Конечно, поручать страну больному ребенку нежелательно, но есть принцип наследования…
– Обратись к папе и получи разрешение на передачу трона младшему. А от всяческих напастей, которые, вероятно, последуют после твоей смерти, возьми у меня гвардейцев, которые будут охранять королеву, пока Педру не вырастет. Наш договор позволяет тебе пригласить мои войска для охраны и обеспечения безопасности в стране. Имея на рейде вот такие крейсеры, как мои, она будет в полнейшей безопасности.
Португалия подписала договор об экономическом и оборонительном союзе с Россией. Нам было выделено место для строительства военно-морской базы и узла связи флота в Сетубале, который находится неподалеку от столицы в устье реки Садо. Место довольно примечательное, потому что на него претендовал сам Филипп IV, дескать, его вотчина. А узел связи был построен на неприступных болотах устья реки Фаро. Там много торфа, который требуется для мощных генераторов.
Очень обиделась рота гвардейцев, которую направили служить в Лиссабон: ее разоружили, и, кроме бронежилетов из СВМ и касок из этого материала, все остальное вооружение у них было португальским. Все нарезное оружие находилось на складе в Фаро, до которого еще надо добраться. Но южная часть Португалии неоднократно переходила из рук в руки от Испании к Португалии, поэтому расположить базу там было необходимо. Главной базой стал порт Фаро, где можно было скрыть черта в оригинальной упаковке, а очень удобная гавань в Сетубале довольно долго была вспомогательным пунктом дислокации. Слишком близко к столице, отсюда повышенное внимание со стороны иностранных разведок.
В ноябре король умер от сердечного приступа – обширный инфаркт. После него остались пятеро детей и несколько истеричная Луиза, королева-консорт. Консорт – это «ненастоящая», не имеющая права на престол. Послом туда я направил князя Василия Ивановича Долгорукого, одного из сыновей министра обороны. Он шебутной и страшный бабник, ни одной юбки не пропустит. Один из первых в России закончил корпус, командовал несколькими «Татьянами», принимал участие во всех военно-морских операциях. Эдакий гусар, жуир и свой человек в одном флаконе. Можно было поручать серьезные дела, а потом со смехом слушать то, что он докладывал. Умудрялся находить смешное практически в любом эпизоде. Через некоторое время он стал ближайшим другом королевы-матери и Катерины. Еще через некоторое время женился на забеременевшей Кате, через этот брак принес в Россию три крупных порта: Танжер, Луанду и Бомбей. Екатерина умудрилась выносить сына Долгорукого, которого папа – Василий Иванович, а не Иннокентий XI – посадил на престол в Португалии вместо полусумасшедших Браганса. Кстати, Екатерина и Василий очень любили друг друга и вообще служили образцом семейной пары, несмотря на шебутной характер Василия. А Екатерина полностью обрусела. Больше детей выносить она не смогла и всю свою любовь отдавала сыну и мужу. Она была крупная, фигуристая, а Василий был худощав и маленького роста. Смотрелись они уникально, особенно на пляже Полуночной Луны, когда Екатерина подняла уснувшего после обильного возлияния мужа и понесла его на руках по пляжу в «домик», где они остановились.
Вместе с голодом в Англию пришло, наконец, понимание, что быть изгоем не слишком удобно. Вначале, естественно, они делали вид, что у них все пучком, надеясь закупить все во Франции, и французские торговцы их решили не подвести и попытались заказать хлеба больше. На себя и на того парня. Однако меня этот вариант не устраивал, и я пригрозил остановить поставки во французские порты в Атлантике. Своя рубашка оказалась ближе к телу, поэтому муку перестали перепродавать на остров. Те сунулись к датчанам, у которых давно был налажен канал снабжения – почти вся Скандинавия питалась за счет поставок из России и Выборга. Но англичане не учли, что количество закупаемого ежегодно хлеба мне известно, и при попытке закупить больше, посредникам было отказано. Хлеб требовался всем, даже в Новом Свете. Швеция и разговаривать с англичанами не стала, так как незаметно поставить такое большое количество не могла.
Вышли напрямую, давно отсутствовавший английский посол явился в ноябре в Выборг. Граф Карлейль прибыл на двух кораблях с огромным количеством слуг, дьячков и секретарей. Было видно, что англичане решили забить собой все вокруг и всерьез рассчитывают обосноваться в Выборге. Маленький домик бывшего посла Кромвеля им не подошел, они, через Артамона Матвеева из Посольского приказа, обратились с просьбой построить большое посольство. Усселинкс им отказал в этом удовольствии и выселил посольство в Москву. Там у них был большой дом, который было приказано перестроить в каменный. Здесь, в Выборге, использовать только то здание, которое есть. Плюс до вручения верительных грамот разговор вообще беспочвенный. Мы свое посольство давно из Лондона отозвали, еще во времена Кромвеля.
Первые неудачи не смутили посла, и он записался на прием, временно распихав свою свиту по гостиницам. Уезжать в Москву он, было отчетливо видно, не собирался. На прием прибыл не один, а в сопровождении шестнадцати человек. Заметно влияние французского двора, и граф даже по-английски говорит с французским акцентом. Очень много украшений, рюшек, камзол голубого цвета расшит золотом. Этикет ему известен, довольно опытный дипломат. Русского, правда, не знает или скрывает это. Вся беседа шла через двух переводчиков. Томас не нашел на графа никакой информации кроме того, что он давно в свите Карла и жил с ним в Париже. Кстати, в посольстве вообще не оказалось женщин, что подозрительно. Последовала попытка вручить верительную грамоту, которую я остановил: