– Нет, что ни говорите, технику они показали отличную! У меня в армии такой нет! – сказал Эйзенхауэр.
– Так что будем делать, господа? – спросил президент. – Я вас для этого и собрал! Они просят признать их патенты, иначе будут вынуждены отказать нам в продаже техники. Это не входит в наши планы. Плюс Винни не желает начинать операции в Европе, ссылаясь на катастрофичное положение в Африке. Немцы опять устроили ему бойню под Аламейном, применив новые танки. Наши «Шерманы» тоже горят под огнем «Тигров». До высадки в Африке совсем немного времени, господа!
– Промышленники нам этого никогда не простят, господин президент! – сказал Халл.
– Может быть, усилить промышленный шпионаж в России? – задал вопрос Даллес.
– Угу, с их-то секретностью и НКВД? Очень хочется убирать снег в районе Колымы? У них за шпионаж смертная казнь полагается, но я думаю, что для вас, Аллен, они сделают скидку! – парировал Гарриман.
– И не стоит сбрасывать со счетов Гитлера! Он ведь получит эти все новинки в виде трофеев, а инженерный состав у него сильный, так что неминуемо начнет копировать или переделывать под свое производство, – задумчиво произнес Эйзенхауэр. – Так что можно ожидать их появления и на Западном фронте.
– Я предлагаю немного потянуть время, отправив этот запрос в нижнюю палату на рассмотрение, а самим усилить разведку в этом направлении, – еще раз предложил Даллес. – Получить дополнительные ассигнования на свои нужды было очень привлекательно.
– Хорошо, я даю положительный ответ Сталину, но увяжу рассмотрение этого вопроса Сенатом, хотя это и не требуется. Это – прерогатива правительства. Но я не думаю, что Сталин знает об этом.
– Господин президент! Я просто, по-солдатски! Большая часть техники нам нужна, как на Тихом океане, так и в Африке. Наконец, наши кузены постоянно говорят о том, что их основная задача не пустить Советы в Европу, особенно на Балканы. Чем мы больше будем тянуть с этой ерундой, тем дальше продвинутся русские в Европе. Содержание лишние полгода такой армии в Европе обойдется нам в большую сумму. А появление у немцев таких машин, как этот Як-9АИ, вообще поставит крест на нашей «большой дубинке» в виде восьмой воздушной армии. Считаю, что затягивать очень опасно. Обойдутся наши промышленники тем, что сейчас получают. Тем более что часть поставок от русских можно компенсировать поставками продовольствия, взрывчатых веществ и флота.
– Я учту ваше мнение, господин генерал.
После «консультаций» Рузвельт вернулся на переговоры со Сталиным и был неприятно удивлен моим присутствием в комнате для переговоров. Он изложил принятую на консультациях версию о необходимости обратиться в Сенат за разрешением ратифицировать наше присоединение к закону об авторских правах в редакции 1923 года.
– Извините, господин президент! Насколько мне известно, Сенат ратифицировал ваше объявление войны Японии и Германии. Так?
– Да! Сенат поддержал мое решение единогласно.
– Следовательно, согласно вашей Конституции, вы и ваше правительство наделены особыми полномочиями. Даже присоединение нашей страны к ленд-лизу не потребовало вмешательства Сената. Нам кажется, что вы стремитесь просто протянуть время. В этом случае мы думаем, что проще отложить это дело совсем и вернуться к нему после победы. Если в этом возникнет необходимость. У нас.
– Я считаю, что не стоит так обострять ситуацию, господин Горский. В настоящее время у меня нет достаточного количества консультантов для принятия взвешенного решения. И мне бы хотелось получить некоторое время для этого. Скажем один-два месяца.
– Господин президент! В СССР – плановая экономика, для того чтобы резко увеличить производство, требуется включить это увеличение в план, выделить дополнительные средства предприятиям, аккумулировать материальные ресурсы и прочая, прочая, прочая. Довольно сложный процесс, особенно в период войны, когда вся экономика работает с предельным напряжением. Так что два месяца – это нереально большой срок. Две недели. Через две недели после вашего прилета в Вашингтон вы должны сообщить о принятых решениях, иначе мы загрузим имеющиеся у нас заводы другой продукцей. Я сожалею, но война требует принятия быстрых решений! В противном случае враг опередит нас.
Затем президент и Сталин перешли к другим вопросам, которые касались послевоенного устройства Европы. Рузвельту не терпелось оставить след в истории! И так наследил выше крыши! Я взглядом попросил у Сталина разрешения идти. Он кивнул в ответ. В кулуарах попал под перекрестный допрос американской делегации.
– Я говорю только по-русски! Я сожалею, господа! – Насилу оторвался, они уже начали звать переводчика. – Обо всем будет заявлено на совместном заседании.
Совместное коммюнике содержало много общих слов, лозунгов, но конкретика совершенно отсутствовала. Было заметно, что американская сторона отчетливо поняла, что «срубить по-быстрому» здесь не получится, речь идет о том, чтобы тратить деньги. Госдолг США и так рос с невероятной скоростью, но все помнили о дивидендах, полученных Америкой в прошлую «великую войну», поэтому правительство легко получало деньги на войну, тем более что обещали много: весь тихоокеанский регион, Австралию, Новую Зеландию, Индию, большую часть Африки и всю Европу в качестве рынков сбыта и полное отсутствие таможенных барьеров. Уже сейчас шли неплохие барыши в виде лицензий на производство лучших английских поршневых двигателей, вся английская наука уехала в США и продуктивно создавала Америке новое оружие. «Старушка» уже в долгах как в шелках, а то ли еще будет! А расплачиваться ей придется еще полвека, по самым скромным оценкам. «Старушку» можно уже списывать со счетов. А вот с Россией так не получается: во-первых, далеко, во-вторых, Гитлер и японцы мешают, в-третьих, оказалось, что их немногочисленные инженеры, которых и в расчет не брали, создали оружие много лучше, проще и надежнее, чем хваленые английские конструкторы. Приобрести у них ничего не удалось, единственное, на что согласились русские, это на проведение испытаний на полигоне в Кубинке. Ради этого пришлось отправлять туда по воздуху сводный батальон бронетанковой дивизии из Англии. Под Полтавой открылась авиабаза для выполнения «челночных рейсов» В-17, туда на Консалидейтах и был переправлен этот батальон. Испытания прошли успешно, но в отведенный срок президент не уложился, поэтому вопрос о приобретении техники был снят русской стороной. А в России гремела Великолукско-Таллинская битва. Русские прорвали фронт на стыке групп армий Север и Центр, отрезали более миллиона солдат под Ленинградом и успешно сдерживали попытки деблокирующих ударов немцев. 1 июля был освобожден Таллин. Огромный мешок захлопнулся.
К этому времени Канарис получил ответ Черчилля о готовности к проведению сепаратных переговоров. Адмиралу оставалось только найти предлог для посещения Базеля. Настроение генералитета резко поменялось: ничто так не прочищает мозги, как поражения, которые следовали одно за другим. Плюс усиливающиеся бомбардировки самой Германии английскими и американскими самолетами не давали возможности усилить восточную группировку люфтваффе. Без воздушного прикрытия, несмотря на значительное усиление ПВО сухопутных войск, противник практически безнаказанно срывал поставки подкреплений, топлива и боеприпасов в войска.
В ночное время дальняя авиация невероятно точно бомбила коммуникации немцев. Причем с горизонтального полета, так как установленные новые прицелы «Рубин-1А», связанные с навигационно-бомбардировочным автоматом «НБА», позволяли точно обнаруживать мосты, движущиеся поезда, забитые войсками станции. Кутахов настучал по головам директорам и генеральным конструкторам различных авиационных КБ, которые быстренько предоставили ему всю документацию по переоборудованию самолетов АДД на новую технику. «Чудит Командующий!» Попытались пожаловаться на него Генеральному Секретарю Романову, но получили от него втык еще больший. «Вам сказали? Исполняйте! Не авиация для вас! А вы для авиации!» – «Так ведь заставляют поднимать архивы и работать с несуществующими машинами!» – «Как, несуществующими? А музей в Монино для кого создавали! Тренируйте людей!» Так как «товарищ приказ» был самым главным в иерархии советского рынка, то количество предложений, задокументированных в конкретных технологических схемах, просто превышало все разумные пределы. Были бы люди! Но людей не было. Шесть центров обучения. И каждый месяц открываем новый. Но все равно людей не хватает. В Ейск пришли тридцать два Ту-16. Собрали. Тех летчиков, которые научились летать на Ил-28, перебросили на Ту-16, учим штурманов и стрелков. Рекорд переучивания был поставлен в пятьдесят шестом году, когда полк Ил-28 без аварий переучился за четыре месяца к ноябрьскому параду. Здесь требуется быстрее. Самая большая сложность: борт-инженеры и техники! К июню сформировали первую эскадрилью. Всего девять машин, пятьдесят четыре человека летного состава и сто шесть наземного. Кто бы знал, чего это стоило! Но мы ударили по Пенемюнде пятитонными ОДАБами, похоронив надежду Гитлера на «вундервафлю». Мы точно знали, что бомбим.
Самая сложная ситуация возникла с Су-25-ми. Это была новейшая машина, только что принятая на вооружение. Там без инженеров-электронщиков делать особо нечего, но сборка блочная, поэтому в СССР восемьдесят первого сказали:
– Будет очень интересна наработка на отказ каждого из блоков. При минимальном обслуживании. У нас «лепят» и заставляют работать даже отказавшее оборудование. Привычка скрывать сказывается. В принципе, при наличии хорошего авометра и осциллографа ремонт сложности не представляет. Но требуются детали. У вас их нет, поэтому все блоки возвратятся назад, а у нас «отремонтируют» и будут работать. Общая картина сильно изменится.
К сожалению, из-за ликвидации штурмовой авиации в СССР в 1957 году, на складах этой техники не осталось. А здесь она требовалась, и немедленно. А кроме «сушек», еще не обкатанных и немного сырых, больше ничего нет! У Ил-2 немного изменился нос, радиус действия, он теперь таскает тридцать две восьмидесятидвухмиллиметровые «эрэски», превратился в довольно грозный штурмовик, но до Су-25 ему, конечно, очень далеко. Заканчиваем обучение первой очереди. У этих летчиков налет на «элках» – 35 часов, и 30 часов на Су-25. «Зеленых» летчиков в первой очереди нет. У всех солидный налет на Илах и на истребителях. Те немногие, которые уцелели в боях. Их всего пятьдесят человек. Половина техников, которые обслуживали эти машины в Оренбурге, пойдут во вновь сформированные два полка. Смотрел списки полков, из которых прибыли эти летчики: четыре-пять полных составов сменилось. Надо ломать ситуацию. И есть чем. Кроме прямого попадания восьмидесятивосьмимиллиметровые зенитки, «сушке» ничего не страшно. Двадцать и тридцать семь миллиметров она держит. Подали эшелон на Медовый Двор, первые пятьдесят самолетов грузятся на Волховский фронт. А «мой» Ан-26 берет курс на Черкесск. Уже в воздухе приходит сообщение, что необходимо следовать в Москву. Верховный получил сообщение разведки, что генерал Канарис выехал в Базель для прохождения лечения от выявленного у него туберкулеза. Гитлер панически боится заразы, поэтому довольно свободно отпустил «страдальца» лечиться в клинику великого Карла Теодора. Сталина в основном интересовал вопрос: каким образом аннулировать угрозу объединения Германии и Великобритании.