– Вы где?
– В лагере, недалеко от Пинфана, отряд и, оставшиеся в живых, десантники проходили карантин. Сегодня карантин снят. Еще двое погибло.
– Пинфан полностью на карантине, есть аэродром в Харбине.
– Рядом с нами аэродром Ларинджен.
– Сколько у вас бойцов?
– Семьдесят четыре.
– Я высылаю самолеты за вами.
Повеселевшие бойцы собрались, забрали все из пещеры, и тронулись в путь. Китайцы приветливо махали руками освободителям. Через полтора часа прибыли на аэродром, затем прилетело пять Си-47. Через три с половиной часа сели в Чите. Всех приказано привезти в Москву. В Иркутске из госпиталя присоединилось еще восемь человек. Там узнали, что большая часть раненых перевезена в Москву ранее. Поезд две недели шел до Москвы. Алексей, правда, успел смотаться домой, и сообщить, что жив и здоров.
– Почему раньше не сообщал! Я не знала, что и делать!
– Из-за чумы, не мог я сюда в Чуню чуму притащить. Да еще и модифицированную. Все, честное слово, все. Вот, до Москвы доберемся, сдам отряд, и домой.
– Врешь ты все, Лешка! Совсем меня не любишь!
– Нет, правда, устал смертельно, и надоело все!
– Так не езжай!
– Не могу, иначе людей затаскают. Ждут нас там.
На следующий день он вернулся в поезд на станции Казань. Поезд прибыл в Москву утром, высадились на Октябрьских казармах, где всех и разместили. Пятерых «отцов-командиров» поместили отдельно. Трое уже давно здесь, как из госпиталей выписались, а Никифоров и Викторов только добрались. Здесь узнали, что Уфимцев умер в госпитале, а у Дементьева тяжелое ранение, он еще в палате валяется, еще не ходит. Днем приехали Василевский и Ильичев.
– Здравствуйте, товарищи.
– Здравия желаем, товарищ маршал Советского Союза.
– Садитесь, товарищи. Есть серьезный разговор. Я в курсе, что вы все – военные пенсионеры. А нет ли у Вас желания, так сказать, тряхнуть стариной? – Василевский достал папиросы, закурил сам и предложил остальным. Но, все достали свои, кто к чему привык.
– Я – пас. – сказал Женя Викторов. – Я в Чуню, больше хватит. Мужиков жалко, стольких положили.
– Да, не самая удачная операция в моей жизни! – ответил Панин и замолчал.
– Почему неудачная? – спросил Ильичев. – Блестящая операция, за три дня вывели из войны громадную империю.
– Мы батальон с усилением там положили, а авиация нам ничем не могла помочь. Она должна была подавить артиллерию. – с сожалением бросил Панин.
– У нас нет таких истребителей, чтобы действовать на таком удалении от линии фронта. Мы задействовали две эскадрильи 53 ИАП на "Аэрокобрах Р-39". Но, они сбросили подвесные баки, когда увидели японские И-97. И расчехвостили их в ноль! Больше ни у кого подвесных баков не было. Поэтому нарастить силы мы не могли.
– Сиро Исию вы вывезли. Я – домой! – сказал Саша Панин.
– А я – останусь. – сказал Боря Михайлов, – Буду СпецНаз готовить.
– Ну, и я, тоже, думаю остаться. – сказал Сазонов, – Мне только 47.
– А Вы, Алексей Николаевич? – спросил Василевский.
– Нет, у меня совсем другие задачи, и не здесь. Что сделано, то сделано, хорошо или плохо. Наверное, на пределе возможного. Такие операции пока не по зубам нашей армии. Но, могло быть все гораздо хуже. В любом случае, задача выполнена, но цена оказалась слишком высокой.
– С Вами хотел встретиться товарищ Сталин, чтобы лично поблагодарить за проведенную операцию.
– Не стоит нам встречаться. И не стоит благодарности. Я исправлял свою ошибку. Как мог.
Глава 25. Мир и цена победы
В тот же день, прихватив кое-какую литературу и прессу из «нового» сорок третьего года, полковник вернулся в Чуньское. Весна, половодье, природа обновляется. Тишина, только ветер да речка шумит. Тырнета так и нет, видимо, не все так хорошо, как бы хотелось некоторым. Телефон не звонит. Никому нет никакого дела до того, что происходит в самом сердце Сибири. Можно и хозяйством заняться. Оно без хозяйских рук разваливаться начинает. Владик хвостиком следует за отцом и все его интересует. Везде хочет помочь папе что-нибудь сделать. Несмотря на почти полное отсутствие топлива и связи, даже ГосКомПрирода не отвечает на вызовы, Алексей заправил «Белл», и вылетел в Байкит. Но, едва взлетев, увидел, что нет «лисьих хвостов» на юге у Куюмбы, там газ дожигают, это на Подкаменной Тунгуске, и мачты у Северного нет. Довернул к поселку, но его не обнаружил. Стало как-то не по себе, и Алексей повернул назад. Сашка, Женя и Катя с детьми вышли его встречать.
– Ты чего? Че такой озабоченный? – у всех возник вопрос.
– Ну, как бы вам сказать, Северного нет, как на карте Гугля: был и не стало. Газ у Куюмбы не горит, и связи никакой.
– А че в Байкит не пошел?
– Да как тебе сказать, Женя. Как-то не по себе стало. Лабаз закрылся! Понимаешь, я дважды прошелся над местом, где был поселок. Нет Северного. Ни развалин, ни причалов, ни переправы. Вообще ничего. Тайга!
Послышались сплошные междометия из уст войсковых разведчиков. Достали спутниковый телефон, который связывал Алексея с Президентом всея Руси. На кнопочку тырк, нет канала связи. Спутник отсутствует. Включили GPS и «Глонасс». С тем же результатом. Позиционные системы отсутствовали. Ни хрена себе! Да, бобры, конечно, были благодарны Алексею. Он их спас.
Быстрее всех сообразил Женька, он кинулся в сарай и выволок оттуда «Горизонт Ц-355». Вскрыл заднюю стенку, внутри уже поселились какие-то паучки и существовало гнездо ос, проникших через пролом в передней стенке. Телевизор засветился лампами, Женька выдвинул панель настройки каналов и с наслаждением крутил алюминиевую вертушку катушки индуктивности. Вместо изображения крутились разноцветные полосы, но в одном месте появился звук. И тут они все присели: шла «Международная панорама» по системе «Орбита». Голоса дикторов были незнакомы, а подстроить частоту видеосигнала не удавалось. По всей видимости стандарт передачи информации не соответствовал.
Пришлось Алексею поделиться частью информации о том, что он «откопал» у Волчьего ручья на большом совете. Одна голова хорошо, а четыре лучше.
– Не мог поселок полностью исчезнуть. Ведь магазин – это «кержачник» старинный.
Женя и Саня на резинке, захваченной у боевиков олигарха, ушли туда на разведку, и пропали на целый месяц. Через месяц вернулся Женька, но не один, а с супругой. «Кержачники» там жили: три бабы, одна старая, и две сестры-погодки. Отца их шатун подрал. Зовут второй дом ставить, так как бравые мои разведчики в первую же ночь пожалели сестричек. Точнее, сестренки сами их «оприходовали», изголодавшись. Увидел во дворе ценнейшую вещь: мельницу пороховую. В доме у них кур много, большой сарай выделен под это дело, серу берут на порогах, там чуть выше по ручью есть несколько гейзеров небольших. Ружья у них старинные, фитильные и кремневые. Черт знает, когда семейство в леса подалось. Чертов «флайер» улетел на зарядку в тот же день, как Сашку вернул из 1943-го, и более вызвать его не удавалось. Помогли построить сруб и вернулись домой. Алексей ближе к осени сходил на Волчий ручей. В трехстах метрах от «антенны» теперь приличных размеров яма, залитая водой, так что нет больше «спасателя». Сдвинуть камень ангара флайера Алексей не мог. Флайер на связь не выходил. Заходить в круг Леша не стал, мало ли чего. Возле заимки, там, где могильник был, теперь небольшой обелиск из неизвестного металла. 19 надписей на непонятном языке.
На этот год горючего для электростанции хватит, в хранилище на аэродроме еще около 20 тонн авиакеросина «президентского». Патроны есть. А телевизор проработал всего несколько часов, и что-то там сгорело. В общем, оторвались три дома от цивилизации полностью. А может оно и к лучшему? Катя беременна. Из остатков телевизора зимой Алексей собрал супергетеродинный приемник, появилась какая-то информация о мире. СССР – существует, только немного поменял название РССР – российские советские социалистические республики, и даже в космос летает, спутники ночами видны. Есть радиостанции, работающие на французском и на китайском. Но этими языками Алексей не владел. Атомной энергетики нет, как и нет массовой добычи нефти и газа, поэтому в здешних лесах и болотах никого нет. Все заменил водород. Ракеты, тоже, летают на нем, а в космосе используют ионный двигатель. Война 1941–1944 годов была и носит тоже название, что и раньше: Великая Отечественная. В Европе сейчас только два государства: Франция и РССР, причем Францию от немцев освободили русские, но ее территорией расплатились за помощь Новой свободной Франции, той самой Нувель де Франс Либре, этикетки которой он помнит.
Долгими зимними вечерами Алексей думал: почему так получилось, и плохо ли, что он сделал?
Ответа не было, так как было недостаточно информации о новом государстве. Странно, что не встречается английский язык, который еще недавно был одним из самых распространенных в мире. Деньги, которые так и лежат в кейсе, скорее всего, превратились в обыкновенную бумагу. Но Катя о них даже и не вспоминает. Своих забот хватает! Двое детишек и большое хозяйство, да еще третий толкаться начал. Мирное течение лесной жизни сначала нарушила детская передача, в которой рассказывалось о подвиге диверсионного отряда «Шмель» и десантников 5-го гвардейского воздушно-десантного корпуса, захвативших базу Пинфан, благодаря чему удалось предотвратить уничтожение большей части человечества. Оказывается, на месте их баз теперь музеи, куда пионеров водят на экскурсии. Говорится и о внеземном разуме, который помог и выиграть войну, и овладеть мирным космосом, точнее, водородными технологиями, служащими делу мира на планете. Упомянут был и полковник Никифоров. Так что, теперь он – герой детских сказок. Всего три года назад были раскрыты архивы ГРУ 70-летней давности, и эта история стала достоянием историков и журналистов. Четверо из шести «путешественников во времени» продолжали жить в СССР, в том числе те, которые поучаствовали в Семилетней войне в Америке. К сожалению, возраст взял свое, и теперь от них осталась только память. Плюс, оказывается, среди оружия и приборов, найденных ГРУ в пещере под Пинфаном, оказался внеземной компьютер с описанием, чертежами и технологическими картами безопасного получения водорода из морской воды. Это – проделки ИСКИНа, потому как сам Алексей никогда не задумывался ни над экологическими, ни над технологическими проблемами.