Виной тому новый закон, который распространяется на крепостных и свободных граждан, — он позволяет взыскать с нерадивого супруга, решившегося на измену, крупную сумму. Количество случайных «встреч» и рабочих романов резко снизилось, а вместе с ними упали и продажи презервативов.
Глава 18. Мальчик, который выжил
— Возьмите сыворотку, которая определяет наличие магических талантов у младенца, — продолжаю я. — А затем вколите её обоим детям.
— Но, Ваше Благородие… — мямлит главврач.
— Сколько по времени это займёт?
— Минут пять… Но поймите, новорождённым может стать от неё плохо…
Я понимаю, что эта дама может ослушаться, и решаю подстраховаться:
— Сотрудники службы безопасности рядом с вами?
— Да…
— Отлично, дайте одному из них трубку.
— Ваше Благородие? — обращается ко мне мужской голос.
— Боец, назови свой позывной, — требую я.
— Чёрный.
— Пётр Николаевич, вы отправляли Чёрного в роддом, — тот кивает. — Хорошо, теперь отдай трубку обратно врачихе.
— Я слушаю… — тихо отзывается она.
— Как выглядит упаковка от сыворотки? Цвет, форма?
— Синяя с белыми полосами… Стандартный прямоугольник…
— Надеюсь, вы не соврали, ведь иначе ваша голова слетит с плеч быстрее, чем вы успеете сказать: «Ой».
— Ваше Благородие… Прошу вас… Правилами строго запрещено ставить эту сыворотку крепостным… Это не только закон, но и медицинские указания… — блеет врачиха.
— Сейчас я кое-что скажу, а вы громко повторите это за мной. Всё ясно? — повышаю голос.
— Да…
— Я должна поставить сыворотку обоим детям, за которыми слежу. Ампула находится в синей прямоугольной коробке с белыми полосами. Если я ослушаюсь или не справлюсь за десять минут, то меня задержат сотрудники службы безопасности и доставят в особняк Его Благородия.
— Но…
— Никаких «Но»! Повторите, то что я сказал! — напуганная женщина с небольшой задержкой озвучивает мою фразу. — Вот и хорошо, а теперь бегом за сывороткой. Я жду вашего звонка. Время пошло!
Через мгновение в трубке слышатся только гудки и слабый треск — главврач унеслась исполнять мои указания, в этом сомнений нет. Какая же она пугливая… Не люблю людей, которые мне перечат. Была бы эта женщина моей заместительницей, давно бы уже погнал вшивыми тряпками.
— Пётр Николаевич, организуйте доставку магической пыли и алхимических приспособлений из машины в мою комнату. Сегодня я не в состоянии работать в подвале, а поэтому займусь этим в спальне.
— Будет исполнено, Ваше Благородие, — он в привычной манере склоняет голову, а я замечаю тревогу в его глазах.
— Что-то случилось? Вы как-то странно себя ведёте… — щурюсь и смотрю ему прямо в глаза, которые он прячет. — Говорите. Между нами не должно быть секретов.
— А что будет, если сыворотка покажет наличие магических способностей? — наконец спрашивает начальник.
— Тогда нам будет чем заняться. Планов море, но сперва нужно дождаться результатов. Но скажу так: я уверен на 99,99 %, что она даст положительный результат.
— Почему вы так считаете?
— История довольно мутная с этими эпидемиями… Да и пазл слишком хорошо складывается, чтобы развалиться в последний момент.
— Получается, если крепостные могут владеть магией, то и я могу? Ведь родился я в семье кочегара… — Петру Николаевичу с трудом даётся последнее предложение.
— Спешу вас огорчить… — замечаю, что кто-то стоит за дверью холла. — Кто там?!
— Простите, Ваше Благородие, я не хотела мешать, — в проёме показывается Розалия.
— Чего ты там забыла? — недоверчиво бросаю я. — Шпионишь?
— Нет! — тут же выдаёт она. — Я просто жду приказа, куда подавать ужин…
— В спальню. И поторопись, я скоро буду там.
— Слушаюсь, — она кланяется и едва ли не бегом несётся на кухню.
— Так вот, — продолжаю я, когда двери столовой закрываются. — Все обладатели Дара, рождённые после 1970-го, были убиты пурпурой — такова моя гипотеза. Но как мы с вами понимаем, на самом деле это был намеренный геноцид.
— В голове не укладывается… — начальник закрывает руками рот и грузно вздыхает. — Как они могли на такое решиться?
— Я вижу только две причины, — с умным видом чешу подбородок. — Либо аристократы захотели избавиться от потенциальной угрозы, либо причина более нестандартная и глубинная… А может, и всё вместе, но я больше склоняюсь ко второй.
— Поделитесь?
— Сейчас рано об этом говорить, но если моя теория подтвердится, то я обязательно вам всё расскажу.
— Как вам будет угодно…
Наконец-то, звонит телефон. Я беру трубку и готовлюсь услышать заветные слова.
— Алло! — на той стороне провода находится какая-то старуха.
— Я вас слушаю.
— Алло! Алло! Говорите громче! — кряхтит она.
— Что вы хотели?! — кричу в трубку.
— Это аптека?
— Какая, бл*дь, аптека?! Не звоните сюда больше! — сбрасываю звонок. — И часто нам звонят непонятные индивидуумы?
— Нечасто, но случается. Обычно на звонки отвечает управделами.
— Ну где там эта врачиха?.. — телефон вновь трезвонит, будто чувствует мой гнев. — Слушаю.
— Алло! Говорите громче! — опять эта бабка…
— Слушай сюда, карга! — срываюсь я. — Если ты ещё раз позвонишь по этому номеру, я скуплю всю недвижимость, которая находится вокруг тебя, и ты будешь двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю слушать тяжёлый рок! Ты меня поняла?! Не звони сюда!!!
— А-ха-ха-ха! Видел бы ты своё лицо, — слышу голос Лилии. — Вот умора!
— Лилия, бл*дь! Мне сейчас не до шуток!
— Да расслабься ты, — она продолжает хихикать. — А то стоишь там красный, как помидор. Я отслеживаю звонки. Ты ведь дал мне эту работу… Так что ни Катеньку свою, ни главврача не пропустишь.
— Ты меня когда-нибудь доведёшь, и я выпорю тебя. Лично!
— Боюсь, боюсь… О, а вот и твой звонок! Переключаю…
— Алло? — наконец-то в трубке звучит голос врачихи.
— Слушаю… — пытаюсь успокоиться.
— Сыворотка… Она… — нутро женщины сопротивляется и не даёт ей сказать фразу целиком. — Я сделал всё, как вы приказали… Сыворотка показала наличие Дара у обоих детей… Я… Я не понимаю… Что всё это значит?
— Это значит, что на сегодня ваша работа закончена. Можете пойти домой и выспаться, а завтра я лично прибуду к вам в учреждение. Примерно после обеда. Будьте на месте.
— А что с детьми?..
— Пусть кто-нибудь присмотрит за ними. Матерям пока что ничего не сообщайте. Завтра всё решим.
— Хорошо…
Кладу трубку и начинаю медленно ковылять в сторону лестницы. Как же я любил современную одноэтажную застройку — за ней будущее! А тут эти бесконечные лестницы, который как бы намекают, что челядь живёт ниже своих господ.
Меня же единоличная власть никогда не интересовала, я вообще к ней не стремился. Оно мне надо? Ни минуты покоя, куча проблем и вопросов, которые надо решать…
Нет, меня интересовал только личный комфорт. Эгоистично, но все мы в душе эгоисты, глупо бежать от своей природы. Я такой, каким меня сделал прошлый мир.
А поэтому у меня нет особого желания становиться Императором или пупом Земли. Напротив, в моей душе зреет зерно революции… Я ведь и сам поднялся с низов и прекрасно знаю, как там живётся. Если у тамошних людей была возможность «взлететь», то крепостные обречены по праву рождения.
Не скажу, что я Робей Гуд или другой адепт справедливости, но мириться с происходящим не намерен. И дело даже не в умирающем мире или желании выжить, нет, тут речь о другом…
Власть теряет привлекательность, когда достаётся тебе с молоком матери. Монархия обречена на крах, ведь велик шанс, что страну возглавит слабый правитель.
Конечно, в этом мире придумали битву за титул, но это лишь оттягивает неминуемое. Если бы не разломы, рано или поздно люди подняли бы восстание, в этом я не сомневаюсь. Ведь невозможно бесконечно жить в угнетении, а с лишением крепостных магии и перспектив, аристократы загоняют их в угол. А там даже крыса страшна, что уж говорить о миллионах людей.
Никогда не страдал из-за приступов совести, ведь продавал смерть, но происходящее в этом мире не укладывается ни в какие рамки. Людей используют в качестве скота, и если на моей Земле это была лишь аллегория, то тут это реальность. Ужасная, не дающая покоя реальность.
Я бы мог понять обычное мироустройство с разделением на касты — в этом нет ничего удивительного. Но когда у людей забирают самое ценное — жизни их детей, то неясно, как можно спать, зная об этом.
И раз уж Катю забрали, буквально похитив козырь из моего рукава, то я пойду своей дорогой. Никогда нельзя класть все яйца в одну корзину, а когда ставки так высоки, нужно использовать максимально возможное количество вариантов.
У меня в целом сложилось негативное отношение к аристократам — слишком они напыщенные и чванливые. Поэтому я не вижу ничего плохо в том, чтобы скинуть их задницы с «железных стульев». Народ поднимется, ведь теперь у меня для него есть два необходимых компонента: стимул и возможность.
Когда крепостные узнают, скольких детей они потеряли из-за сыворотки, то их негодованию не будет предела. А если подать это с правильной стороны, то начнётся настоящий бунт. Не будет хватать лишь одной маленькой детали…
С вилами и факелами революции не совершаются, а вот с магическими автоматами — другое дело. Я переверну с ног на голову этот мир и хорошенько тряхану!
Осталось лишь убедиться наверняка в своих догадках, и тогда можно переходить к активным действиям.
— Ваше Благородие! — громко обращается ко мне Пётр Николаевич.
— Чего? — покидаю свои чертоги разума и возвращаюсь в реальный мир.
— С вами всё хорошо? — он выглядит обеспокоенным.
— Да, а почему вы спрашиваете?
— Просто вы взошли на первую ступень и вдруг остановились. Сперва я подумал, что вы отдыхаете, но спустя минуту забеспокоился…
— Просто задумался. Не обращайте внимания, — опираясь на перила, иду дальше. — Принесите лучше пыль и инструменты.