Я пробиваю её и стену сразу за ней, потом вылетаю наружу и поднимаюсь ввысь. За время пролёта мне не попадается ни один живой человек, а это значит, что можно начинать захват узла.
Лечу к оговорённому перекрёстку в двух сотнях метров от нужного здания и пробиваю канализационный люк. Успеваю увидеть наших бойцов, ждущих команды. Такой сигнал они просто не могут не заметить, и остаётся лишь ждать.
Но что за командир, который сидит на жопе ровно, когда его люди рискуют жизнью? Нет, я не такой. Если я могу как-то помочь, то обязательно это сделаю!
Запускаю разрывную ракету и вновь начинаю патрулировать район на предельно минимальной скорости. Я опасаюсь, что бойцы могут вступить в бой и оказаться в окружении, ведь в многоэтажках наверняка ещё остались боеспособные солдаты противника.
Обычные автоматные очереди моим людям никак не повредят, а вот какой-нибудь одарённый с огненным слизнем может наделать делов. Благо, я учился в академии и помню, что за тактики боя там преподают — крыша твой друг. И без активного участия авиации эта тактика может хорошо работать, ведь призыватель получает круговой обзор на обширной территории, но вот против управляемых ракет это абсолютно не эффективно.
Летаю кругами и внимательно осматриваю крыши да верхние этажи. В какой-то момент из окна узла связи вылетает сигнальная ракета — здание захвачено.
Отлично! Можно переходить к следующему этапу…
В то время, пока Николай захватывает Екатеринбург, в Европе разворачивается настоящая бойня. Дядя Екатерины при поддержке Алхимика не обращает внимания на сопутствующие потери и продвигается на запад, уничтожая целые города. В настоящий момент бои ведутся на территории современной Германии, а Польша была полностью уничтожена.
Достоверно неизвестно, где находится Император, но то и дело просачиваются слухи о его скором бегстве из Империи в сторону островов Карибского бассейна. Если он и правда на это решится, тогда сохранит жизнь, но полностью потеряет власть. Однако возможно, что это лишь дезинформация, призванная скрыть ответный удар. Как бы то ни было, время покажет.
Сам же Алхимик готовит своему главному противнику сюрприз. Крайне неприятный и безумно смертоносный. В создание оружия массового уничтожения Бог продвинулся куда дальше, чем Николай. И вскоре последний в этом убедится.
Глава 15. Историю пишут победители
Я выхожу из режима стрельбы «управляемыми ракетами» и тут же обращаюсь к охраняющей моё бренное тело Розалии:
— Свяжись с Лилией, пусть запускает трансляцию.
— Слушаюсь, Ваше Благородие, — она опускает автомат и склоняет голову.
— И вот ещё что… Подготовьте с Петром Николаевичем бойцов, старайтесь выбирать максимально невзрачных, таких, как все. С их участием мы должны снять новый ролик, в котором выступлю и я. Транслировать будем в прямом эфире.
— Вы уверены?.. Всякое может случиться…
— Уверен. А для синхронизации и достоверности придётся что-то взорвать, дабы жители услышали звук и за окном, и по телевизору.
— Умно, но зачем всё это, Ваше Благородие? К чему сложности?
— Записанные ролики будут крутиться круглосуточно, их эффект быстро сойдёт на нет. А вот прямое включение, может оказать благотворный эффект на колеблющихся горожан и военных, — делаю глубокий вдох и с трепетом смотрю на столб дыма, поднимающийся из центра города. — Можешь быть свободна. Найди меня, когда всё будет готово.
— Как прикажете, — Розалия кланяется и уходит.
Я подозреваю, что она сделала это намерено, дабы скрыть своё лицо. Хоть мы и спали в одной комнате, переживания Розалия становятся всё сильнее с каждым днём. Скорее всего, она волнуется, что мы с Катей слишком сильно сблизимся, и для наших плотских утех уже не останется места.
По правде говоря, я и сам не знаю, как решить проблему любовного треугольника. И главная загвоздка заключается в мужской природе: мы охотники и обязаны овладевать новыми девушками, а Катя — лакомый и неизведанный кусочек свежего чизкейка, который я так люблю…
Розалия же видится мне эдаким надёжным товарищем с вагиной, к ней я как-то уже попривык. Можно назвать это дружбой, к которой прилагается секс без обязательств с моей стороны. Но хоть и говорят, что «нет лучше влагалища, чем очко товарища», чувств у меня больше именно к Кате. Точнее, к ней они есть как к девушке, которой только предстоит овладеть…
О, а вот и она выходит из-за угла супермаркета и направляется ко мне. Помянешь чёрта, и он тут как тут…
— Выспались, Ваше Высочество? — не скрывая сарказма, спрашиваю я.
— Да какой там… Условия ужасные! — заявляет Катя. — И кстати, а почему ты не пришёл ночевать со мной?
— Эм… Ну… Как бы… — ловлю на себе её гневный взгляд. — Я вчера так устал, что упал практически в коридоре. Повезло, что в том месте оказалась кровать…
— Ну-ну, знаю я, в чью кровать ты упал… — Катя неожиданно замолкает и переводит взгляд на столб дыма. — А это ещё что?!
— Наша утренняя артподготовка, — с гордостью заявляю я. — Бойцы Народной Дружины постарались на славу!
— Ужас… Это же сколько людей погибло? — она отрицательно мотает головой. — Немыслимо…
— Мы били только по административным объектам, жертвы среди гражданских лиц минимальны. В любом случае они намного меньше, чем могли бы быть, прорывайся мы с боем. А сейчас велик шанс деморализовать противника, ведь большинство командиров были убиты — я в этом уверен.
— Да, после такого вряд ли кто-то в здравом уме захочет воевать…
— Ты, наверное, голодна? Предлагаю пройти в помещение и позавтракать.
— Поддерживаю, — на её лице появляется мимолётная улыбка.
— Тут прислуги нет, поэтому я почту за честь поухаживать за Вашим Высочеством! — демонстративно кланяюсь и отвожу руку в сторону.
— Да хватит уже! — бурчит Катя. — Сколько можно прикалываться? От моего «Высочества» остались одни воспоминания…
— Не соглашусь, — беру её за руку и веду за собой. — Когда всё закончится, у нас будет возможность восстановить твой Род.
— Чего?.. — удивляется она. — Твоя прямолинейность до сих пор поражает меня, Коля…
— Мы же взрослые люди, хе-хе, — глажу её пепельную макушку. — Война и близость смерти, знаешь ли, пробуждает в людях базовый инстинкт размножения: оставь потомство прежде, чем помрёшь.
— Как бы мне ни хотелось этого признавать, но все мы животные, — Катя кивает. — Я тут в последнее время много думала о твоей философии свободы для крепостных… А ведь они такие же люди, как и мы… И почему я этого раньше не замечала? Мы почти ничем не отличаемся.
— Виной тому воспитание и социальные традиции. Когда тебе с детства твердят, что правильно так и только так, ты уже не можешь свернуть с этого пути, ведь иначе станешь изгоем и посмешищем. Представь, как бы на тебя посмотрели, влюбись ты в мальчишку садовника. А потом вышла бы за него замуж.
— Даже думать о таком не хочу… Это позор всего Рода! По крайней мере, так было раньше, а теперь мне и позорить-то некого… — она опускает голову и тяжело вздыхает.
— У тебя есть я, — останавливаюсь, поворачиваю Катю к себе и целую в губы. — Я, конечно, не садовник, но тоже неплох.
— Очень даже неплох, — она обнимает меня и целует ещё сильнее.
Пару минут мы играем в школьную любовь, а затем идём завтракать. Есть приходится в общей столовой, и хоть Кате это не нравится, я настаиваю, ведь так мы сможем поднять боевой дух солдат. Каким бы дешёвым этот трюк не был, но на войне он работает, и многочисленные лидеры моего прошлого мира, приезжавшие на передовую, служат тому ярким подтверждением.
Наш завтрак достаточно скромен: пюре с сосисками, лёгкий салат из овощей не первой свежести, компом и пряники. Последний раз ел подобное ещё в академии, а вот Катя особо не брезгует, ведь довольно много времени провела в лагере беженцев. Я особо не спрашивал её о том побеге, но, может, оно и к лучшем — незачем бередить старые раны, ведь такой девушке, как она, наверняка было очень тяжело.
Уже под конец трапезы к нам подходит Розалия, чем провоцирует еле сдерживаемый гнев Кати. Последняя перестаёт есть и с такой силой сжимает пряник, что он крошится на множество кусков и падает на стол.
— Всё готово, Ваше Благородие, — сообщает Розалия. — Лилия ожидает вашего звонка, трансляция уже запущена.
— А что с массовкой? — шёпотом спрашиваю я, чтобы сидящие неподалёку бойцы не услышали.
— Пётр Николаевич подобрал шесть наиболее мотивированных солдат.
— Отлично. Ждите меня на площадке перед входом. И скажи Петру Николаевичу, пусть возьмёт один из гранатомётов.
— Будет исполнено, — она склоняет голову и быстро удаляется, чтобы окончательно не доводить Катю.
Если так пойдёт и дальше, то они поубивают друг друга. Точнее, Катя зарежет Розалию при помощи своего прислужника, у рыжеволосой бедняжки попросту нет шансов — такова она, сила магии…
— О, чуть не забыл! — вдруг вспоминаю я. — Тебе же тоже нужны наплечники! Сперва зайдём на склад, а уже потом пойдём записывать обращение.
— Хорошо… — еле-еле сдерживая эмоции, цедит Катя.
Так и случается, мы заканчиваем завтракать и идём на склад, ставший временным арсеналом. Многие автоматы до сих пор не нашли своих хозяев, но после сегодняшнего выступления я надеюсь, что к нам присоединиться много людей, способных держать «АК».
Возникает дилемма: можно ли доверить столь мощное оружие тому, кто ещё полчаса назад стрелял в тебя? Сложно сказать… Думаю, что без первичной проверки и испытательного срока давать магические «Калаши» нельзя. Пусть переметнувшиеся бойцы сперва заслужат доверие, пойдя в бой с обычным оружием, коим были вооружены всё это время. Так мы максимально быстро сможем отсеять тех, кто планирует вести партизанскую войну.
Пока я рассказываю Кате о принципе действия наплечников, в комнату заходит Пётр Николаевич.
— Ваше Благородие, Ваше Высочество, — он по очереди кланяется мне и ей.