— Для тебя да, а для меня новый раунд… Надеюсь, успею победить трижды, прежде чем Он уничтожит всю систему… — с тоской сообщает Кузнец.
— Быстро ты сдался, однако. Разве бог не может спуститься на землю и навести шороха?
— Могу, но смысла в этом нет. Он слишком силён, я только потеряю драгоценное время.
— И как так получилось, что Алхимик разожрался до таких масштабов, что ты боишься даже попытаться? Или это ты ссыкун? Бог, которой боится… Кому расскажи, не поверят.
— Я реалист и осознаю пределы своих возможностей. В текущей ситуации я и подобраться к нему не смогу, да и даже если подберусь, то не смогу убить… Система не позволит…
— Значит, и он тебя убить не сможет?
— Напрямую нет, но Он выстроил такую сеть прислужников, что они попросту уничтожат меня ещё на подходе. А времени и возможности выстраивать собственную сеть у меня нет, — Кузнец вновь вздыхает. — Мы проиграли прежде, чем вступили в игру… Не знаю, на что я надеялся раньше и почему не вступил в открытое противостояние много десятилетий назад, но теперь всё кончено.
— Пессимизма тебе не занимать, — ухмыляюсь я.
— А чего ты такой спокойный? Не боишься забвения?
— Какой смысл бояться того, на что не можешь повлиять? Идиотизм.
— Согласен. Ну что, будем прощаться? — Кузнец поднимает голову и смотрит на меня. — Сказать по правде, я не ожидал от тебя такой прыти, а поэтому хочу поблагодарить за труды и старания, жаль, что всё было напрасно.
— А ты уверен, что нет ни единого способа победить Алхимика? Прям-таки вообще ноль шансов?
— Вероятность крайне мала, а поэтому риск не оправдан. Да и воля моя не так сильна, чтобы вступить в бой.
— Обидно вот так проигрывать… — грею руки у камина. — Столько пыхтеть и просто сдохнуть… Ну такое, как говорится.
— Ничего не поделать, жизнь несправедлива, — Кузнец пожимает плечами.
— Раз уж ты не хочешь сражаться, то можешь дать мне второй шанс? — спрашиваю я, не желая отправляться в небытие. — Ты ведь Бог! Воскреси меня, и я сосредоточусь на уничтожении Алхимика и всего, что он создал.
— А разве до этого ты был занят чем-то другим? — викинг задаёт резонный вопрос.
— Если честно, до конца я не верил, что могу так тупо умереть. Да и была надежда, что ты доделаешь начатое, если я помру, а раз уж обе ставки не сыграли, то я готов пойти ва-банк.
— Твоя решимость впечатляет… — он пристально смотрит мне в глаза. — Или это страх смерти?
— Говорю же, больше всего мне обидно за труды, которые без моего участия будут развеяны по ветру. Да и с этим чёртом у меня теперь личные счёты… — ненависть сочится из всех щелей.
— Я могу кое-что сделать, но тогда потеряю время, а оно сейчас на вес золота, — неуверенно выдаёт Кузнец.
— Ну смотри, если я смогу остановить его, то у тебя не будет проблем со временем, я ведь правильно тебя услышал?
— Верно.
— Тогда не стоит ли рискнуть? Судя по твоей интонации, ты не сильно веришь, что сэкономленное время тебе поможет.
— И то правда… — викинг окончательно впадает в депрессию. — За что они с ним так?.. Даже не представляю…
— Тогда хватит распускать нюни, верни меня на землю, и я вынесу этого чёрта вперёд ногами! — уверенно заявляю я.
— Хочешь драться, даже если драка бессмысленна?
— Нет, ну если ты ещё раз поделишься со мной своей божественной силой, то мои шансы на победу заметно возрастут, — викинг неожиданно замолкает. — Ну? Это возможно?
— Даже не знаю, стоит ли, — в его руке материализуется настоящий кузнечный молот. — Если я отдам его тебе, то уже ничего не смогу сделать, кроме как ждать и надеяться. А если Он захватит тебя и будет удерживать, то моя песенка спета…
— Ты же сам сказал, что уже находишься в полной жопе, а я тебе предлагаю реальный, хоть и мизерный, шанс на победу. Хватит ломаться как девочка на выпускном! — настаиваю я, активно жестикулируя. — Мужик ты или как?!
— У нас нет пола, — тут же бросает Кузнец. — Но ты прав, стоит попытаться.
— Тогда давай сюда этот молоточек и возвращай меня на землю, сделаю всю работу сам и буду жить припеваючи! — протягиваю правую руку.
— Будь осторожнее, — он с нескрываемым трепетом осматривает свой молот. — Эта сила может убить тебя и всех окружающих, ведь ты не знаешь, как ею пользоваться.
— Не переживай, разберусь.
— Хорошо… Но помни, что твой враг коварен и так просто Его не одолеть. Жди самых гнусных и аморальных действий с Его стороны. Он способен на такое, что ты даже представить не можешь.
— Всё будет в шоколаде, — тяну руку поближе к рукояти.
— И последнее: постарайся не уничтожить этот мир, пока пытаешься одолеть Его, — Кузнец, наконец-то, передаёт мне молот. — Удачи… она тебе понадобится.
Я хватаюсь за ручку, и тяжеленный артефакт начинает растворяться. Вместе с этим татуировки на моей правой руке разрастаются до самой шеи, кругов уже нет, а есть лишь многочисленные линии, похожие на щупальца. В тот момент, когда молот полностью исчезает, меня ослепляет яркая вспышка.
Через мгновение я пытаюсь открыть глаза, но чувствую дичавшую боль, от которой начинаю орать. Ощущения такие, будто у меня не осталось ни одной целой кости, а внутренние органы превратились в кашу. Боль усиливается с каждой секундой, а в это время что-то внутри меня движется, будто чужой завёлся.
— Матерь Божья! Как такое возможно?! Невероятно, — сквозь нечеловеческую боль и собственные крики, мне удаётся услышать чужие голоса.
— Жрец, сделай что-нибудь! — настаивает Розалия.
— Я не знать… Не знать, как это лечить… — блеет он.
А я в этот момент продолжаю орать как свинья на скотобойне. Всё тело сжимается, нет сил даже открыть глаза. Происходящее ощущается далёким и нереальным, словно моё сознание находится между двумя мирами, а больно мне в обоих этих мирах. Кажется, будто страдают и тело и душа…
— Жрец! — кричит Катя. — Используй свою магию!
Я чувствую, слабое тепло, которое медленно расплывается по моему телу, но это как мёртвому припарка, или всё равно что подрочить во время сильной зубной боли — помогает, но не сильно. И ладно бы только она одна меня мучала, но подкожное движение напрягает куда сильнее…
Постепенно оно замедляется, а вместе с этим уходит и боль. До меня начинает доходить, что движение — это не что иное, как сращивание костей и возвращение внутренних органов на свои места.
Что же со мной случилось, что понадобилось такое суровое восстановление?.. Не могу быть уверен, что все мои внутренности находились при мне, ибо велика вероятность их прогулки под луной.
Спустя некоторое время мне всё-таки удаётся открыть глаза и увидеть все знакомые лица. Розалия, Катя и Жрец стоят, склонившись надо мной, девушки в слезах, а Армстронг в шоке от увиденного. Я оглядываюсь и понимаю, что валяюсь в подвале вместе с другими мёртвыми бойцами Народной Дружины.
— Жив! — Катя бросается обнимать меня. — Как же я рада!
— Это невозможно… — шепчет Жрец.
— Потише, всё ещё болит, — ворчу я.
— Ваше Благородие, мы думали, что вы погибли… — Розалия вытирает слёзы и сообщает очевидное.
— Что со мной случилось?
— После взрыва ударная волна выкинула вас с крыши… А приземлились вы на железный забор… — Розалия делает паузу и сглатывает огромный ком слюней. — Вас практически разрубило пополам…
— Две половины держаться только на кишечник и позвоночник, — дополняет Жрец. — Такое нереально вылечить. Никто не смочь. Невозможно.
— Хрен вы так просто от меня отделаетесь, — с трудом встаю на ноги. — Что с остальными? Где Пётр Николаевич?
— Коля, тебе нельзя вставать… — настаивает Катя и бросает на меня грозный взгляд.
— Розалия, докладывай, — игнорирую её просьбу.
— Пётр Николаевич возглавляет оборону штаба и окрестностей, — сообщает моя рыжеволосая помощница. — Взрыв, судя по всему, привлёк всех нечистых, которые находились в округе. Мы не можем связаться с Лилией, чтобы это уточнить.
— Электроника не работает?
— Как вы узнали? — удивляется Розалия.
— Долго рассказывать, — направляюсь к выходу. — Мы должны помочь ему.
— Коля, ты слишком слаб! — Катя хватает меня за руку и не даёт идти.
— Напротив, теперь я силён, как никогда прежде, — показываю на увеличившуюся татуировку.
— Что это? Как?.. — вопрошает она.
— Подарок от наставника. Пора проверить, на что способен новый я, — заявляю с гордостью и продолжаю путь к выходу. — Чувствую, что будет жарко…
На самом деле мне остаётся только догадываться о своей силе, ведь кругов со способностями нет, а на их месте, в самом верху расположилось лишь одно изображение молота. Что бы это могло значить? Логика намекает на единственно возможный вариант…
Неужели теперь я сам стал кузнецом и могу создавать оружие по своему усмотрению? Неясно, как это работает и работает ли вообще, но сперва нужно выйти из здания, дабы не угробить всех близких и себя в том числе…
И не стоит забывать о предупреждении Кузнеца, ведь если его сила способна уничтожить целую планету, надо быть максимально аккуратным и не переборщить. Чувствую себя обезьяной с гранатой…
Возможно, стоило бы расспросить хозяина молота побольше, но тогда был шанс, что он бы засомневался в моих силах. В угоду уверенности в себе и решимости пришлось пойти на эту маленькую жертву, но ничего, так даже интереснее. Ведь когда ты не знаешь, на что способен, границ попросту нет!
Не без труда поднимаюсь по ступеням, за мной плетутся Катя и Розалия, Жрец предпочитает остаться в подвале, видимо, он до сих пор не может осознать, как труп вернулся к жизни. Честно сказать, я и сам не понимаю, как у Кузнеца получилось воскресить меня после такого падения, но ещё более интересный вопрос: как выжили все остальные.
С каждой открытой дверью я всё громче слышу звуки непрекращающейся стрельбы. Либо нечистых тьма-тьмущая, либо выживших дружинников осталось не так много, а возможно, оба эти фактора накладываются друг на друга.