Принцесса кивнула. У нее было множество вопросов насчет Кая. Его повседневные привычки, вкусы в еде, требования к комфорту. Многие рыцари в походе любят роскошь, поэтому возят с собой не только оруженосца, но и целый штат слуг и ночуют не под открытым небом или в хилой палатке, а в самом настоящем шатре. Насколько Эмма помнила, Кай Рыцарь Льва был не из таких, но кто знает? Журналы о героях могут и наврать. Если имеешь дело с принцем, в восьми случаях из десяти рискуешь нарваться на капризную заносчивую особу, которая ни во что не ставит окружающих.
Гном еще какое-то время знакомил ее с той частью имущества, которая поступала в прямое распоряжение оруженосца, и не переставал твердить об осторожности и аккуратности. Скорее, подумала Эмма, это он адресовал себе. Теперь гномик держался от нее на почтительной дистанции и вел себя так, словно в него целились из арбалета. Ни лишнего слова, ни лишнего жеста. И еще эти взгляды из-под шапки, от которых начинало казаться, что по всему телу ползают насекомые.
Принцесса досадовала. Она была почти уверена, что Куки обо всем доложит своему дядюшке при первой возможности, и поэтому, когда на кухне, едва Эмма проглотила свой обед (недурной, надо сказать), появился Карамболь, она не удивилась.
— Ага! — сказал гном с порога.
— Ага, — эхом повторила Эмма.
Агент огляделся. Ни кухарки, ни поварят не было. Гном захлопнул дверь кухни и запер ее изнутри на засов.
— Ознакомился с хозяйством, Седрик? Ничего, что на «ты»?
— Ознакомился. Ничего. — К обеду подали эль, Эмма сидела, откинувшись на спинку стула, и потягивала питье.
Гном нервничал.
— Уж прости, а такие новости мимо меня пройти не могли, — сказал Карамболь, взяв быка за рога.
— Какие? — спросила Эмма.
— Там, в конюшне… Как тебе удалось? Ты же… ничего личного, ты просто не производишь впечатление силача… — Гном говорил самым заговорщическим тоном, постоянно бросая взгляды по углам, словно боялся, что за ним наблюдают домовые. — Та подкова…
— Ах, это…
— Расскажи, — настаивал агент.
— Нечего рассказывать.
— Но подкова! Одними пальцами!
— Ну, она была старая, ржавая. Всякий смог бы, если его хорошенько разозлить. Делов-то…
— Не говори ерунды, Седрик. Я не просто так спрашиваю, у меня к тебе деловое предложение!
Принцесса икнула. Тон, каким это было сказано, ее несколько испугал.
— Хм… и какое же? — Она приложила все силы, чтобы показать, что подобные разговоры лишь наводят на нее скуку.
Крутой парень должен оставаться крутым парнем. Для убедительности она зевнула, широко открыв рот.
— Если ты настолько силен, ты можешь извлечь из этого выгоду, — произнес Карамболь. — Подумай.
— Да о чем думать-то?
Агент мялся.
— Папаша, не мудри. Я этого не люблю. Если есть чего — говори.
— Дело вот в чем… Только никому!
— Могила.
— Это спасение, оно, понимаешь, не совсем обычное. Как правило, к нам приезжают уважаемые, солидные клиенты, чье имущественное, социальное и финансовое положение не оставляет сомнений. Мы договариваемся, оформляем бумаги, все честь по чести… Ладно, ты и сам понимаешь, как все происходит, ты явно не дурак…
— Да уж.
— Но сегодня весь день наперекосяк. Утром заявилась одна девица. Принц увидел ее в окно и самолично бросился ей на помощь. Приволок в дом, заставил рассказать свою историю, состоявшую, как и следовало ожидать, из сплошных страданий. Оказалось, она принцесса, ее королевство захвачено злым чародеем, который убил королеву-мать и захватил в плен младшую сестру…
— Бывает, — небрежно бросила Эмма.
— Ты прав. Но эта Лорена не внушает мне доверия, а ведь глаз у меня наметан. Представь, Кай отказался от во всех отношениях выгодных спасений, сообщив, что его тошнит от девиц в беде, но уже через минуту срывается и мчится доказать свое благородство этой подозрительной особе!
— Ну, принц, молод, горяч…
— А я и не знал! — язвительно воскликнул гном. — Чует моя печенка, дело пахнет жареным.
— Хотите сказать, папаша, что она самозванка?
— Не знаю. Времени выяснять это нет. Вероятно, Лорена действительно принцесса, но только рассказала отнюдь не все… — Карамболь понизил голос: — Его высочество может быть в опасности. Жизнь есть жизнь, и само по себе то, что человек приходит и лично просит о помощи, очутившись в отчаянном положении, ни о чем не говорит, ноне в этом случае.
— Тогда пусть принц никуда не едет, пока вы не наведете справки.
— Невозможно! Он твердо решил отправиться именно сегодня! — воскликнул Карамболь. — Вот благородная кровь! Одни проблемы от нее!
— Да ладно вам так убиваться, — сказала Эмма, чувствуя, что сердце колотится как бешеное.
— Я в ответе за принца, дурья башка. Как я могу не убиваться? — гном стукнул кулаком по столу.
— Знаете, папаша, мне много раз приходилось видеть хозяев в неприятных ситуациях. Вот как раз в них и познается истинный герой. Настоящий выйдет с честью из любого положения, а фальшивый…
— Что?
— Покажет себя во всей красе. Если вы понимаете, о чем я. — Принцесса полировала ногти, делая вид, что ее ничуть не волнует нервозность Карамболя.
Никто во всем мире не знал, чего ей стоит подобная игра.
— Я понимаю лишь одно, — мрачно провозгласил агент. — Принц вляпался во что-то весьма пахучее.
— В первый раз?
— Моя задача беречь Кая, но я не всесилен. Я сижу в Таратае, когда он путешествует и размахивает мечом. Принц Керузии, разумеется, не из тех, кто совершает глупости, но чего только в жизни не бывает. Его благородное сердце слишком уязвимо.
Эмма удивилась. Гном сокрушался так, словно речь шла о его собственном сыне.
Но… она могла это понять. Ее истинная, женская, сущность сокрушалась не меньше. Прямо материнский инстинкт какой-то.
— Короче, — баском произнесла принцесса. — Чего вы хотите от меня, папаша?
— Ты и правда так силен? — почти с мольбой спросил гном.
— Ну… вообще, это секрет. — Эмма раздумывала недолго — очередная ложь родилась в ее мозгу стремительно. — Понимаете, я дал обет. Не только рыцари их дают.
— Конечно.
— Я не должен свою силу демонстрировать, а сегодня… знаете, меня допек ваш племянник да еще конюх прицепился.
— О! Куки, он такой! — порозовел Карамболь, но тут же стал серьезным. — Значит, твоя сила велика?
Оруженосец хмуро постучал пальцами по краю стола:
— Больше, чем вы представляете.
Гном потер ладони:
— Это хорошо, просто отлично. Тогда вот в чем суть сделки. Я никому не расскажу о твоем обете… Понимаешь?
— Надеюсь, это не шантаж.
— Чур, чур, чур! Ты не так понял, Седрик. Ты получишь хорошие деньги, если будешь хорошо выполнять свои обязанности.
— Я всегда хорошо их выполняю.
— Да. Но речь идет не только о готовке, чистке доспехов принца и стирке его портков.
Принцесса молчала. Портки ее немного расстроили.
— Ты станешь его телохранителем, Седрик! — торжествующим шепотом провозгласил Карамболь.
— Я?
Такое ей и в голову не могло прийти.
— Конечно. Все, что от тебя требуется, так это присматривать за Каем и в случае необходимости вытащить его из передряги. Работа проще некуда.
— Но ведь принц сам привык из передряг выбираться.
— О! Как всякий герой, он, разумеется, мастер на подобные штуки, но подстраховаться нелишне. Открою секрет. Папа Кая, король Керузии, очень беспокоится за него, он поручил мне приглядывать за мальчиком, и я делаю что могу. Но если Кай на задании в другом королевстве, как мне контролировать его? Да он и не захочет. Ты понимаешь, Седрик?
— Кажется…
— Все другие оруженосцы были лоботрясами и бездельниками, — покривился Карамболь. — Я не мог на них положиться ни в чем, но ты парень не промах. Я ведь сразу вижу, что к чему, поэтому и предлагаю сделку.
Предложение гнома было абсолютно, на взгляд принцессы, безумным, но оно ей нравилось. С каждой минутой все больше.
— Подведем итог, папаша. Я служу оруженосцем и одним глазом успеваю присматривать за Каем, чтобы он не натворил чего-нибудь?
— Да!
— И если он попадет в переплет, который ему, герою из героев, окажется не по зубам, я должен вытащить его оттуда?
— Да!
— И при этом использовать свою силу.
— Да!
— Которую я поклялся не использовать?
— Э… Я хорошо заплачу. Послушай, что стоит какая-то клятва перед… хорошим делом? Особенно в свете надвигающегося спасения. Так что?
Следовало немного поломаться. Это называлось набивать цену.
— Хорошо. Сколько обещаете платить, папаша?
Гном назвал сумму.
— Для начала сойдет.
Карамболь облегченно вздохнул. Принцесса почесала задницу, следуя мужской традиции.
— А… может быть, покажешь мне свою силу, дорогой Седрик? — голос агента источал мед с добавлением изрядного количества патоки.
— Еще чего! — Привитый с малолетства инстинкт «непоказывания» включился мгновенно. Эмма встала. — Речи быть не может!
— Ну… я ведь должен посмотреть, за что плачу. — Судя по его виду, Карамболь был настроен настаивать до победы.
— Эххх… зараза!
Принцесса оглядела кухню. Самым тяжелым тут была большая горка, сделанная из настоящего дуба. Кухарка хранила в ней посуду и прочие потребные для своего ремесла вещи. Подумав, что для демонстрации вполне сойдет, Эмма подошла к горке, наклонилась, подцепляя нижний край и подняла ее.
Раздался слабый треск. Горку с момента ее водружения на место никто не трогал, поэтому она слегка вросла в пол. Однако еще больше она возмутилась такому обращению.
Карамболь впал в ступор. Много повидавший на своем веку, бедолага только сейчас понял, насколько узок его кругозор. Он протер глаза, но картинка не изменилась. Тогда протер снова. Правда жизни была жестока.
Эмма со скучающим видом держала на двух пальцах горку, которую наверняка не смогли бы поднять и семь здоровенных грузчиков.
— Духи!!! Этого не может быть! Как? Постой, Седрик, это колдовство? Ты колдун?