— Похоже на то, — кивнул «хитропоп». — Хотя мы на это, вообще-то, не рассчитывали. Вот ноги он поломать должен был гарантировано, ну, уж одну-то в любом случае. И никуда со сломанной ногой отсюда бы не делся.
— Когда под ним проломилась крыша, — снова вступил в разговор брат Ферлак, — он что-то вскрикнул. Упал, завозился вроде бы даже… Но с места никуда не уполз. Я побежал за помощью, оставив тут послушника, чтобы тот за ним приглядывал. Издали — у злодея ведь могло быть оружие. А когда мы прибежали, вор уже не дышал.
— Это точно… — Лексли приподнял край темного одеяния. — Хм! Не удивительно, что он так брякнулся!
На теле имелась ещё и кольчуга.
— Тяжеловато с таким весом по крышам скакать! Не находите, отец Варшани?
«Хитропоп» присел на корточки.
— Странно… ночной вор — и в кольчуге?
— Это не вор… — Кот осторожно извлек из ножен на поясе у мертвеца тонкий стилет. — А вам не кажется, что лезвие у него…
Лезвие стилета было усеяно многочисленными оспинками травления.
— Вы думаете — яд?
— Готов побиться об заклад!
— Служителю церкви это не пристало… но в данном случае, я и не рискнул бы! Эх, нет у нас теперь Рунного клинка! Пока ещё братья проверят это оружие…
Сержант осторожно ощупал карманы покойника и нахмурился. На свет божий появился ещё и пузырек, обернутый в мягкую материю. Наверное, его владелец очень боялся, что тот может разбиться. Этого же, надо полагать, опасался и Лексли, прихвативший пузырек каминными щипцами, которые, по его приказу, быстро принес из дома один из монахов.
— Ну, а здесь — я и спорить не стану! — покачал головой отец Варшани. — Носить с такими предосторожностями обычное лекарство… сколько же оно должно тогда стоить?
— Жизнь — цена немалая! А здесь, я думаю, не одна…
— Точнее — не одна смерть!
— Да, святой отец, тут вы, безусловно, правы…
Больше при мертвеце ничего не нашлось.
Когда я спустился к завтраку, Лексли с отцом Варшани уже дожидались меня в зале. Поздоровавшись, спрашиваю про мать — она к нам не вышла.
— Она уехала ещё рано утром, не хотела тебя будить…
— Что-то важное?
— Нет. Но ведь вы завтра отъезжаете, вот и она захотела навестить своих товарищей в городе, пополнить свои запасы. Да и в ваш дом заглянуть нужно. Там, в принципе, и без этого начали сборы, но ты же её знаешь… — разводит руками сержант. — Пока сама все не проверит — покоя не будет никому.
Это мне очень даже хорошо известно — с детства удивлялся её выносливости и пристальному вниманию ко всяким мелочам. Порою только диву давался — откуда это у неё? Казалось, не всякий взрослый мужчина способен проводить долгие часы на ногах, вникая во все тонкости сложного замкового хозяйства. А уж сколько времени мать уделяла таким (на первый взгляд, странным) вещам, как городское хозяйство и устройство ярмарок! Соседи дивились — благородной женщине не пристало марать своих рук столь недостойными её внимания делами подданных!
— Они все кормят нас, Сандр, — сказала она как-то мне в ответ на мой вопрос. — Платят нам деньги, снабжают припасами… В моей власти сделать так, чтобы эти повинности не ложились бы на них тяжким бременем. Но для этого надо знать многое! Как проходят ярмарки и торжища, кто и откуда на них прибывает, что возит… Какие товары выгоднее купить у них, а какие, наоборот, продать… даже время торжища — и то выбирается не просто так! Что-то нужно весной, что-то летом или зимой…
От таких подробностей голова у меня шла кругом! Но надо было знать и это — лорд я или кто? И приходилось вечерами сидеть над толстыми книгами. А поутру — тренировка! Сержанту трижды начхать, что там я учу по ночам. Мои дни принадлежат ему…
А в своем городском доме (оказывается, у нас и такой есть!) никто из нас останавливаться не стал — на этот раз. У матери всё это было связано с какими-то неприятными воспоминаниями. И там тоже фигурировал городской дом лорда — наш дом! В нашем же городе, между прочим. Она справедливо сомневалась в том, что его обитатели имеют глаза на затылке. Просто обойти дом за полчаса — и то какие-то сложности есть. В то, что престарелые слуги смогут тщательно его проверить на предмет всевозможных потенциальных гадостей — веры не было вообще никакой. Вот мы и остановились у монахов — тут с бдительностью все обстояло куда как лучше. Ещё бы! Тут ведь и столичное отделение ордена святого Вайта находилось… рядышком, за стеной.
А дом… мать вообще решила его продавать — никто из нас более в столицу не собирался, холодно здесь… Я ничуть против этого не возражал. Благо что и желающий нашелся достаточно быстро, дом-то того стоил! Да и по своим масштабам он существенно превосходил тот, в котором ныне ютился счастливый покупатель. Земля в столице… словом, дорого она стоит. А уж неподалеку-то от дворца…
Словом, с продажей удалось — даже и свое финансовое положение малость подправили. Хотя денег, в принципе, и без того хватало…
Хм, а вот завтрак сегодня… Я, в принципе, человек непривередливый, к особым кулинарным изыскам не приучен, но…
— Лексли, у нас что — повар заболел? Что-то мало на столе всего…
Кот делает отрицательный жест.
— Здоровехонек. Просто кто-то решил, что у нас тут фигово кормят. Ну, и послал своего человека, дабы тот добавил в пищу кое-какие специи… весьма оригинального свойства. Вот отец Варшани и рассудил, что целесообразнее будет не есть ничего из тех запасов, что лежат в доме. Мало ли… А ничего другого в монастырской трапезной не оказалось.
Вот оно, значит, как.
Дружеский намек от короля? Аппетит у меня сразу же пропал.
— И где же этот человек? Ему можно сказать спасибо за заботу? А заодно — и передать через него горячую благодарность хозяину.
— Увы… Отчего-то он решил, что войти через крышу будет сподручнее. Да и кольчугу на себя напялил — наверное для того, чтобы его не задушили в братских объятиях. Вот балки крыши и того… А лететь там высоко.
Весело живём…
На этот раз, мой визит в королевский дворец напоминал, скорее, вылазку разведчиков в стан противника. Вся моя немногочисленная свита вооружилась до зубов. А на меня напялили (под одежду, разумеется) тонкую и прочную кольчугу — Старик прислал. Это его подарок на совершеннолетие. И надо сказать, подарочек очень даже!
Разумеется, в зал для приемов никто из нас с оружием в руках не ворвался. Вошли чинно, неторопливо — и сразу же направились к своему месту. По пути раскланиваюсь с немногочисленными знакомыми. Вежливо отказываюсь от кубка вина, ссылаясь на некоторое недомогание. Пейте сами, дорогие вы мои… здоровее будете, может быть…
А вот и неразлучная парочка!
Аген ещё издали мне улыбается. Граф тоже изображает на своем лице какое-то подобие улыбки.
— Сандр, вы одеты по-дорожному! Собираетесь нас покинуть?
— Увы, мой любезный барон, дела моего лена требуют личного присутствия. Да и горцев нельзя оставлять без присмотра надолго, сами понимаете — лихой народ!
Барон понимающе кивает.
— Ума не приложу — и как вы с ними вообще справляетесь? Это же дикари!
— Истинная правда, барон. Но как-то вот справляемся пока.
А вот граф ныне к разговору не слишком расположен. Каждое слово из него приходится словно клещами тянуть. Ну, да и Бог с ним, мне и своих забот хватает.
Впрочем, Аген тоже не настаивал на горячем общении. Минут через десять оба моих собеседника тактично откланиваются. Ну, и хорошо — одной заботой меньше.
— Его величество — король!
Вот и монарх. Во вполне нормальном расположении духа, даже изволит шутить. Хм… Ему что, не доложили о провале миссии его человека?
А если Паппий тут ни при чём? Может ли такое быть?
А почему нет?
Может, и даже очень вероятно. У него что, нет доверенных советников?
Есть. И весьма сообразительные, если верить Старику. Ну, а кому тут ещё можно верить?
Могли ли эти люди предвосхитить желание монарха?
Запросто.
Ну, обломалось у них. И что? Факелами, небось, никому зад не поджаривают, есть ещё время-то…
Впрочем, это вы так думаете…
Несколько минут — и монарх замечает мой дорожный плащ.
— Вы собираетесь нас покинуть, лорд?
— Горцы, Ваше величество… Дикари! Их нельзя надолго оставлять без присмотра, — развожу я руками.
Иди, дорогой, возрази что-нибудь. Государственная необходимость — даже король это понимает. Ну, во всяком случае, должен понимать.
Хотя король никому и ничего не должен.
Монарх медленно наклоняет голову.
— Ну, что ж… Не задерживаю вас более.
Руку для поцелуя он не протягивает — знак явной немилости. Ничего, переживем как-нибудь. Не слышал я, чтобы целование чьей-то руки благотворно влияло на здоровье целовавшего.
Ну, вот и все… Осталось подождать, пока монарх закончит свой выход, и можно топать на улицу. Покидать зал до этого — слишком уж явственный вызов, таких вещей лучше не делать. Ничего, меня никто покуда не подгоняет, спешки никакой нет… подождем…
Вот и приблизился король к выходу, кланяются ему последние просители.
Всё?
Можно уже и нам потихонечку уходить.
— Торопитесь?
Аген.
Ему-то чего ещё надобно?
— Да, любезный мой барон. Спешу…
— Ну, с Его величеством, дорогой мой Сандр, у вас что-то не сложилось, понимаю… Но все прочие здесь при чём? Вы так спешно нас покидаете — это даже несколько невежливо…
А за спиною у него стоят ещё несколько молодых дворян. Незнакомые — их лиц я что-то не припоминаю. Придворные щеголи? Не похоже.
Что-то мне всё это перестает нравиться…
А тем временем…
— Сержант?
Лексли поднял голову на вошедшего.
Кто-то из монастырской братии. Судя по вытертым рукавам рясы, человек много пишет.
— Слушаю.
— Отец Ленок просил вас подойти. Я провожу.
В этой части подворья Коту бывать раньше не приходилось. Вернее — не совсем так. Обходя обширный двор по приезду сюда, он, разумеется, осмотрел и это место. Но в дома не заходил и, что там такого любопытного размещается, не знал.